В памяти осталась лишь смутная картина: на тропинке валяется брошенный рюкзак, я почти инстинктивно нагибаюсь и подбираю его. Потом компас, топорик, баллончик с краской. Еще помню желтые отметины, которые я ставил на деревьях. Они напоминали яйца, отложенные гигантским мотыльком.
Выйдя на полянку, где стоял домик, я посмотрел в небо. И тут до меня дошло: природа вокруг полна свежими сочными звуками. Птичьи голоса, журчание ручья, шелест листьев на ветру — сами по себе слабые и незаметные, звуки эти как бы заново, по-дружески обрушились на меня. Казалось, все это время уши были заткнуты ватой. Звуки смешивались, переплетались, однако можно было четко различить каждый. Я взглянул на часы. Они шли! На зеленом дисплее засветились цифры, отсчитывая секунду за секундой как ни в чем не бывало. Часы показывали 4:16.
Я вошел в дом и, не раздеваясь, повалился на кровать. После марш-броска через лес тело настойчиво требовало отдыха. Я устроился на спине и закрыл глаза. Пчела отдыхает на оконном стекле. Руки девушки в утреннем свете переливаются, словно вылепленные из фарфора. Ее голос: «Да это я так, к примеру ».
— Смотри на картину, — говорит Саэки-сан. — Как я.
Сквозь тонкие пальцы девушки струится белоснежный песок времени. Волны тихо разбиваются о берег. Поднимаются, накатывают и отступают. Поднимаются, накатывают, отступают. Сознание уплывает, словно его засасывает в какой-то полутемный коридор.
Глава 48
— Дела… — повторил парень.
— Ничего особенного, Хосино-тян, — церемонно протянул кот. Зверь был мордастый и, как показалось Хосино, уже не молодой. — Вам тут одному не скучно? День-деньской с камнем разговоры разговаривать?
— Что это ты по-человечьи заговорил?
— Вовсе даже не по-человечьи.
— Что-то я не пойму. А как же тогда мы с тобой разговариваем? Кот и человек?
— На общем языке, который на грани миров. Только и всего.
Парень задумался и пробормотал:
— Грань миров? Общий язык?
— Не понимаешь? Ну и ладно. Долго объяснять, — сказал кот, презрительно дернув хвостом.
— Послушай, а ты, часом, не Полковник Сандерс?
— Какой еще полковник? — сердито пробурчал кот. — Не знаю такого. Я — это я и никто другой. Обыкновенный уличный кот.
— А имя у тебя есть?
— Уж что-что…
— И как же тебя зовут?
— Тунец, — сконфузился кот.
— Тунец? Из которого суси делают?
— Ну да. Я тут в одной сусичной по соседству кормлюсь. Еще там есть собака. Так ее прозвали Тэкка .
— Ты вроде знаешь, как меня зовут?
— Ты же у нас знаменитость, Хосино-тян, — еле заметно улыбнулся черный кот. Хосино впервые видел улыбающегося кота. Но улыбка тут же пропала, и по кошачьей морде снова расплылось смирение и покорность судьбе.
— Кошки все знают, — продолжал кот. — И то, что Наката-сан вчера умер, и то, что у тебя здесь ценный камень лежит. Мне в округе все известно. Я уже порядочно здесь живу.
— Хм… — Хосино стало интересно. — А чего мы всё на ходу-то? Может, зайдешь, Тунец-сан?
Не слезая с перил, кот покачал головой:
— Не-е… Мне и здесь хорошо. Там у тебя как-то не очень. Погода хорошая. Давай лучше здесь поговорим.
— Да мне в общем-то все равно, — согласился парень. — Может, ты голодный? Хочешь чего-нибудь?
Кот опять покачал головой:
— Позволю себе заметить, с пропитанием у меня проблем нет. Меня больше волнует, как бы не растолстеть. В сусичной много рыбы ем, холестерин накапливается. Знаешь, как с лишним весом лазить тяжело?
— Слушай, Тунец-сан, а ты ко мне по делу или как?
— Вроде того, — ответил кот. — Чую, попал ты в переделку. Один остался, да еще с этим мудреным камнем возиться приходится.
— Да уж. Твоя правда. Ни туда ни сюда.
— Вот я и подумал, может, помогу чем.
— Спасибо. Не откажусь, — поблагодарил Хосино. — Как говорится, на тебя одна надежда.
— Все дело в камне, — сказал кот Тунец и дернулся, отгоняя навязчивую муху. — Надо его на место вернуть — и ты свое дело сделал. Можешь отправляться куда хочешь. Разве не так?
— Угу. Стоит только вход закрыть и всем разговорам конец. Как говорил Наката, раз открытое должно быть закрыто. И все.
— Вот я тебе и объясню, что делать надо.
— А ты знаешь? — спросил парень.
— А то как же. Я же тебе сказал: кошки все знают. Не то что собаки.
— И что же делать?
— Убить его, — смиренно проговорил кот.
— Убить?
— Да, Хосино-тян. Убить его.
— Кого его-то?
— Увидишь — поймешь. Его , — промолвил черный кот. — Но если не увидишь, ничего не поймешь. У него никогда не было определенной формы. Все время разная.
— Это человек?
— Нет. Уж это мне точно известно.
— А какой он из себя?
— Чего не знаю, того не знаю, — признался Тунец. — Я же сказал: увидишь — сразу поймешь, не увидишь — не поймешь. Это же как день ясно.
Хосино вздохнул:
— А вообще что он из себя представляет?
— Да зачем тебе это? — сказал кот. — Объяснить очень трудно. Лучше не знать ничего. Этот гад где-то притаился. Сидит тихонько в темной дыре и посматривает оттуда. Но ведь не может он все время прятаться. Рано или поздно вылезет. Может, даже сегодня. И тогда обязательно на тебя полезет. Это ж беспрецедентный случай.
— Какой-какой?
— Исключительный. Такой шанс раз в тысячу лет бывает, — пояснил черный кот. — Так что сиди и жди, а покажется — убей. Всего и делов-то. А потом гуляй на все четыре стороны.
— А с законом как быть, если я его убью?
— Я в законах не разбираюсь. Котам это ни к чему. Но он же не человек, при чем тут законы? Короче, его нужно убить. Это даже коту понятно.
— Но как его убивать-то? Я же не знаю, какой он из себя, большой или маленький. Надо как-то подготовиться, способ придумать.
— Любой способ подойдет. Можешь молотком стукнуть, ножом пырнуть, задушить, сжечь, загрызть. Что тебе больше нравится. Главное — чтобы он дух испустил. Наберешься духу и придавишь. Ты в армии служил? Стрелять тебя учили на народные деньги? Штыком колоть? Ты же солдат. Это твое дело — придумать, как убить.
— В армии учат на обычной войне воевать, — вяло возразил парень. — А какую-то тварь подкарауливать, не человека даже, о которой понятия не имеешь — ни какого она роста, ни как выглядит… караулить и молотком пришить — такому нас не учили.
— Он как пить дать через вход полезет, — не обращая внимания на слова Хосино, заявил Тунец. — Но ты его не пускай. Ни за что. В лепешку расшибись. Надо его прикончить, пока он не пролез. Это самое главное. Понял? Упустишь его сейчас — все. Конец.
— Один шанс в тысячу лет.
— Вот именно, — сказал кот. — Хотя это, конечно, я так сказал, ради красного словца.
— Тунец-сан, но ведь этот гад, наверное, — жутко опасный? — робко спросил Хосино. — Вот соберусь я его убить, а он возьмет и меня самого укокошит.
— Пока шевелится, он вроде не такой опасный. Но как замрет — это совсем плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Выйдя на полянку, где стоял домик, я посмотрел в небо. И тут до меня дошло: природа вокруг полна свежими сочными звуками. Птичьи голоса, журчание ручья, шелест листьев на ветру — сами по себе слабые и незаметные, звуки эти как бы заново, по-дружески обрушились на меня. Казалось, все это время уши были заткнуты ватой. Звуки смешивались, переплетались, однако можно было четко различить каждый. Я взглянул на часы. Они шли! На зеленом дисплее засветились цифры, отсчитывая секунду за секундой как ни в чем не бывало. Часы показывали 4:16.
Я вошел в дом и, не раздеваясь, повалился на кровать. После марш-броска через лес тело настойчиво требовало отдыха. Я устроился на спине и закрыл глаза. Пчела отдыхает на оконном стекле. Руки девушки в утреннем свете переливаются, словно вылепленные из фарфора. Ее голос: «Да это я так, к примеру ».
— Смотри на картину, — говорит Саэки-сан. — Как я.
Сквозь тонкие пальцы девушки струится белоснежный песок времени. Волны тихо разбиваются о берег. Поднимаются, накатывают и отступают. Поднимаются, накатывают, отступают. Сознание уплывает, словно его засасывает в какой-то полутемный коридор.
Глава 48
— Дела… — повторил парень.
— Ничего особенного, Хосино-тян, — церемонно протянул кот. Зверь был мордастый и, как показалось Хосино, уже не молодой. — Вам тут одному не скучно? День-деньской с камнем разговоры разговаривать?
— Что это ты по-человечьи заговорил?
— Вовсе даже не по-человечьи.
— Что-то я не пойму. А как же тогда мы с тобой разговариваем? Кот и человек?
— На общем языке, который на грани миров. Только и всего.
Парень задумался и пробормотал:
— Грань миров? Общий язык?
— Не понимаешь? Ну и ладно. Долго объяснять, — сказал кот, презрительно дернув хвостом.
— Послушай, а ты, часом, не Полковник Сандерс?
— Какой еще полковник? — сердито пробурчал кот. — Не знаю такого. Я — это я и никто другой. Обыкновенный уличный кот.
— А имя у тебя есть?
— Уж что-что…
— И как же тебя зовут?
— Тунец, — сконфузился кот.
— Тунец? Из которого суси делают?
— Ну да. Я тут в одной сусичной по соседству кормлюсь. Еще там есть собака. Так ее прозвали Тэкка .
— Ты вроде знаешь, как меня зовут?
— Ты же у нас знаменитость, Хосино-тян, — еле заметно улыбнулся черный кот. Хосино впервые видел улыбающегося кота. Но улыбка тут же пропала, и по кошачьей морде снова расплылось смирение и покорность судьбе.
— Кошки все знают, — продолжал кот. — И то, что Наката-сан вчера умер, и то, что у тебя здесь ценный камень лежит. Мне в округе все известно. Я уже порядочно здесь живу.
— Хм… — Хосино стало интересно. — А чего мы всё на ходу-то? Может, зайдешь, Тунец-сан?
Не слезая с перил, кот покачал головой:
— Не-е… Мне и здесь хорошо. Там у тебя как-то не очень. Погода хорошая. Давай лучше здесь поговорим.
— Да мне в общем-то все равно, — согласился парень. — Может, ты голодный? Хочешь чего-нибудь?
Кот опять покачал головой:
— Позволю себе заметить, с пропитанием у меня проблем нет. Меня больше волнует, как бы не растолстеть. В сусичной много рыбы ем, холестерин накапливается. Знаешь, как с лишним весом лазить тяжело?
— Слушай, Тунец-сан, а ты ко мне по делу или как?
— Вроде того, — ответил кот. — Чую, попал ты в переделку. Один остался, да еще с этим мудреным камнем возиться приходится.
— Да уж. Твоя правда. Ни туда ни сюда.
— Вот я и подумал, может, помогу чем.
— Спасибо. Не откажусь, — поблагодарил Хосино. — Как говорится, на тебя одна надежда.
— Все дело в камне, — сказал кот Тунец и дернулся, отгоняя навязчивую муху. — Надо его на место вернуть — и ты свое дело сделал. Можешь отправляться куда хочешь. Разве не так?
— Угу. Стоит только вход закрыть и всем разговорам конец. Как говорил Наката, раз открытое должно быть закрыто. И все.
— Вот я тебе и объясню, что делать надо.
— А ты знаешь? — спросил парень.
— А то как же. Я же тебе сказал: кошки все знают. Не то что собаки.
— И что же делать?
— Убить его, — смиренно проговорил кот.
— Убить?
— Да, Хосино-тян. Убить его.
— Кого его-то?
— Увидишь — поймешь. Его , — промолвил черный кот. — Но если не увидишь, ничего не поймешь. У него никогда не было определенной формы. Все время разная.
— Это человек?
— Нет. Уж это мне точно известно.
— А какой он из себя?
— Чего не знаю, того не знаю, — признался Тунец. — Я же сказал: увидишь — сразу поймешь, не увидишь — не поймешь. Это же как день ясно.
Хосино вздохнул:
— А вообще что он из себя представляет?
— Да зачем тебе это? — сказал кот. — Объяснить очень трудно. Лучше не знать ничего. Этот гад где-то притаился. Сидит тихонько в темной дыре и посматривает оттуда. Но ведь не может он все время прятаться. Рано или поздно вылезет. Может, даже сегодня. И тогда обязательно на тебя полезет. Это ж беспрецедентный случай.
— Какой-какой?
— Исключительный. Такой шанс раз в тысячу лет бывает, — пояснил черный кот. — Так что сиди и жди, а покажется — убей. Всего и делов-то. А потом гуляй на все четыре стороны.
— А с законом как быть, если я его убью?
— Я в законах не разбираюсь. Котам это ни к чему. Но он же не человек, при чем тут законы? Короче, его нужно убить. Это даже коту понятно.
— Но как его убивать-то? Я же не знаю, какой он из себя, большой или маленький. Надо как-то подготовиться, способ придумать.
— Любой способ подойдет. Можешь молотком стукнуть, ножом пырнуть, задушить, сжечь, загрызть. Что тебе больше нравится. Главное — чтобы он дух испустил. Наберешься духу и придавишь. Ты в армии служил? Стрелять тебя учили на народные деньги? Штыком колоть? Ты же солдат. Это твое дело — придумать, как убить.
— В армии учат на обычной войне воевать, — вяло возразил парень. — А какую-то тварь подкарауливать, не человека даже, о которой понятия не имеешь — ни какого она роста, ни как выглядит… караулить и молотком пришить — такому нас не учили.
— Он как пить дать через вход полезет, — не обращая внимания на слова Хосино, заявил Тунец. — Но ты его не пускай. Ни за что. В лепешку расшибись. Надо его прикончить, пока он не пролез. Это самое главное. Понял? Упустишь его сейчас — все. Конец.
— Один шанс в тысячу лет.
— Вот именно, — сказал кот. — Хотя это, конечно, я так сказал, ради красного словца.
— Тунец-сан, но ведь этот гад, наверное, — жутко опасный? — робко спросил Хосино. — Вот соберусь я его убить, а он возьмет и меня самого укокошит.
— Пока шевелится, он вроде не такой опасный. Но как замрет — это совсем плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138