Он долго объяснять не умеет.
— Хорошо-хорошо. Как же вас отблагодарить? — говорила госпожа Коидзуми. — Ага! Вот у нас после ужина осталось… Жареные баклажаны и маринованные огурчики. Может, возьмете, Наката-сан?
— С большим удовольствием. Наката очень любит жареные баклажаны и маринованные огурчики.
Поставив в сумку коробочки с баклажанами и огурцами и запихав туда же конверт с гонораром, Наката ушел. Быстрыми шагами он направился к станции и остановился у полицейской будки, стоявшей возле торговой улицы. В ней сидел за столом молодой полицейский и делал какие-то пометки в разложенных бумагах. Его фуражка лежала здесь же на столе.
Отодвинув стеклянную дверь, Наката вошел и поздоровался:
— Добрый вечер. Извините за беспокойство.
— Добрый вечер, — отозвался полицейский, отрываясь от бумаг и окидывая Накату взглядом. Перед ним стоял с виду безвредный тихий старичок. Наверное, хочет дорогу спросить, подумал полицейский.
Стоя в дверях, Наката снял шляпу, сунул ее в карман брюк. Из другого кармана достал носовой платок и высморкался. Свернул платок и положил обратно.
— Что вы хотите? — спросил полицейский.
— Да вот… Наката только что убил человека. Полицейский уронил на стол шариковую ручку и, открыв рот, уставился на Накату.
— Э-э-э… А-а… Ну-ка присядьте. — Полицейский в сомнении указал на стоявший напротив стул и провел рукой по поясу, как бы проверяя, на месте ли его пистолет, дубинка и наручники.
— Есть, — сказал Наката и сел. Выпрямил спину, положил руки на колени и посмотрел прямо в глаза полицейскому.
— Значит, вы… убили человека?
— Да. Наката зарезал человека ножом. Совсем недавно, — чистосердечно признался Наката.
Полицейский достал чистый лист бумаги и, взглянув на стенные часы, записал время и слово — «поножовщина».
— Начнем с того, как вас зовут и где вы живете.
— Сатору Наката. Адрес…
— Погодите. Сатору Наката. Какими иероглифами пишется?
— Наката иероглифов не знает. Извините. Писать-читать не умеет.
Полицейский нахмурился:
— Совсем не умеете? Имя свое написать не можете?
— Нет. Хотя до девяти лет Наката очень хорошо умел и читать, и писать. Но потом был несчастный случай, и Наката разучился. И с головой у него не в порядке.
Полицейский вздохнул и положил ручку.
— Получается, ни бумагу никакую, ни как имя свое написать, не знаете?
— Извините, нет.
— А близкие у вас есть? Семья?
— Наката совсем один. Семьи нет. Работы нет. Наката получает пособие от господина губернатора и так живет.
— Вот что я вам скажу: уже поздно, так что шли бы вы потихоньку домой. Поспите как следует. А завтра, если что вспомните, опять сюда приходите. Тогда и поговорим.
У полицейского дежурство кончалось, и он хотел разобраться с бумагами. После службы у него с коллегой был запланирован поход в ближайший кабачок. На возню с придурковатым дедком времени не оставалось. Но Наката сделал страшные глаза и покачал головой.
— Нет-нет, господин полицейский. Наката хочет все рассказать, пока помнит. А если до завтра что-нибудь важное забудется?.. Наката был на пустыре. Это во втором квартале. Искал там кошку Кунжутку. Коидзуми-сан попросила. Вдруг появилась огромная черная собака и отвела Накату в один дом. Такой большой, с большими воротами и черным автомобилем. Адреса Наката не знает. Что это за место — тоже. Наверное, все-таки Накано. В этом доме оказался господин Джонни Уокер. У него такая чудная черная шляпа. Высокая. В холодильнике на кухне рядами кошачьи головы. Штук двадцать. Этот человек собирал кошек, отпиливал им головы пилой и поедал сердца, а из их душ делал особенные флейты. А потом этими кошачьими флейтами собирал души людей. Джонни Уокер на глазах у Накаты убил ножом Кавамуру-сан. Потом еще несколько кошек. Разрезал им животы. Он Кунжутку и Мими тоже убить собирался. И тогда Наката взял нож и зарезал Джонни Уокера… Этот Джонни Уокер сам захотел, чтобы Наката его убил. Наката не думал этого делать. Правда! Раньше Наката никого не убивал. Он только хотел, чтобы Джонни Уокер больше не убивал кошек. Но тело Накату не послушалось, само все сделало. Наката схватил нож и — раз! два! три! — воткнул его в Джонни Уокера, прямо в грудь. Джонни Уокер упал на пол весь в крови и умер. Наката тоже был весь в крови. Потом у него в голове закружилось, он сел на стул и, наверное, заснул. Открыл глаза — уже вечер, пустырь. Рядом Мими и Кунжутка. Все это только что случилось. В первую очередь Наката отнес Кунжутку к Коидзуми, а госпожа ему дала жареные баклажаны и маринованные огурчики, и он сразу пошел к вам. Наката подумал, что надо доложить обо всем господину губернатору.
Наката сидел прямо, как кол проглотил, и только выложив разом всю свою историю, смог наконец перевести дух. Еще ни разу в жизни он так много не говорил. В голове сразу сделалось пусто.
— Передайте это, пожалуйста, господину губернатору.
Полицейский ошарашенно выслушал Накату, но почти ничего не понял из его рассказа. Какой еще Джонни Уокер? Какая Кунжутка?
— Ясно. Все передадим господину губернатору, — пообещал полицейский.
— Хорошо бы Накату не лишили пособия.
Полицейский с серьезным видом записал что-то на бумаге.
— Понятно. Так и запишем. Обратившийся гражданин просит не лишать его пособия. Правильно?
— Да-да. Спасибо вам, господин полицейский. Наката столько времени у вас отнял. Передавайте привет господину губернатору.
— Обязательно передам. Будьте спокойны. И отдохните сегодня хорошенько, — сказал полицейский и напоследок добавил: — Между прочим, вот вы сказали, что убили человека и перепачкались в крови, а на одежде ничего нет.
— Совершенно верно. По правде, Наката тоже не понимает, как это получилось. Он точно был весь в крови, а когда очнулся, уже ничего… Странно.
— В самом деле странно, — с накопившейся за день усталостью в голосе промолвил полицейский.
Наката открыл было уже дверь, собираясь выйти, но остановился и оглянулся на полицейского.
— Кстати, господин полицейский, вы завтра вечером здесь будете?
— Буду, — осторожно проговорил блюститель порядка. — Завтра вечером я тоже дежурю. А что?
— Возьмите зонтик. Даже если небо будет ясное, возьмите на всякий случай.
Полицейский кивнул и, обернувшись, снова посмотрел на висевшие на стене часы. Скоро должен звонить сослуживец насчет кабачка.
— Хорошо-хорошо. Возьму.
— А то с неба рыба будет падать. Вроде дождя. Много. Селедка, по всей вероятности, хотя, может, и ставриды немножко.
— Селедка и ставрида? — рассмеялся полицейский. — Тогда зонтик можно будет перевернуть, наловить рыбки и намариновать.
— Наката тоже любит ставриду с маринадом, — серьезно проговорил Наката. — Но завтра в это время Накаты здесь уже, наверное, не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
— Хорошо-хорошо. Как же вас отблагодарить? — говорила госпожа Коидзуми. — Ага! Вот у нас после ужина осталось… Жареные баклажаны и маринованные огурчики. Может, возьмете, Наката-сан?
— С большим удовольствием. Наката очень любит жареные баклажаны и маринованные огурчики.
Поставив в сумку коробочки с баклажанами и огурцами и запихав туда же конверт с гонораром, Наката ушел. Быстрыми шагами он направился к станции и остановился у полицейской будки, стоявшей возле торговой улицы. В ней сидел за столом молодой полицейский и делал какие-то пометки в разложенных бумагах. Его фуражка лежала здесь же на столе.
Отодвинув стеклянную дверь, Наката вошел и поздоровался:
— Добрый вечер. Извините за беспокойство.
— Добрый вечер, — отозвался полицейский, отрываясь от бумаг и окидывая Накату взглядом. Перед ним стоял с виду безвредный тихий старичок. Наверное, хочет дорогу спросить, подумал полицейский.
Стоя в дверях, Наката снял шляпу, сунул ее в карман брюк. Из другого кармана достал носовой платок и высморкался. Свернул платок и положил обратно.
— Что вы хотите? — спросил полицейский.
— Да вот… Наката только что убил человека. Полицейский уронил на стол шариковую ручку и, открыв рот, уставился на Накату.
— Э-э-э… А-а… Ну-ка присядьте. — Полицейский в сомнении указал на стоявший напротив стул и провел рукой по поясу, как бы проверяя, на месте ли его пистолет, дубинка и наручники.
— Есть, — сказал Наката и сел. Выпрямил спину, положил руки на колени и посмотрел прямо в глаза полицейскому.
— Значит, вы… убили человека?
— Да. Наката зарезал человека ножом. Совсем недавно, — чистосердечно признался Наката.
Полицейский достал чистый лист бумаги и, взглянув на стенные часы, записал время и слово — «поножовщина».
— Начнем с того, как вас зовут и где вы живете.
— Сатору Наката. Адрес…
— Погодите. Сатору Наката. Какими иероглифами пишется?
— Наката иероглифов не знает. Извините. Писать-читать не умеет.
Полицейский нахмурился:
— Совсем не умеете? Имя свое написать не можете?
— Нет. Хотя до девяти лет Наката очень хорошо умел и читать, и писать. Но потом был несчастный случай, и Наката разучился. И с головой у него не в порядке.
Полицейский вздохнул и положил ручку.
— Получается, ни бумагу никакую, ни как имя свое написать, не знаете?
— Извините, нет.
— А близкие у вас есть? Семья?
— Наката совсем один. Семьи нет. Работы нет. Наката получает пособие от господина губернатора и так живет.
— Вот что я вам скажу: уже поздно, так что шли бы вы потихоньку домой. Поспите как следует. А завтра, если что вспомните, опять сюда приходите. Тогда и поговорим.
У полицейского дежурство кончалось, и он хотел разобраться с бумагами. После службы у него с коллегой был запланирован поход в ближайший кабачок. На возню с придурковатым дедком времени не оставалось. Но Наката сделал страшные глаза и покачал головой.
— Нет-нет, господин полицейский. Наката хочет все рассказать, пока помнит. А если до завтра что-нибудь важное забудется?.. Наката был на пустыре. Это во втором квартале. Искал там кошку Кунжутку. Коидзуми-сан попросила. Вдруг появилась огромная черная собака и отвела Накату в один дом. Такой большой, с большими воротами и черным автомобилем. Адреса Наката не знает. Что это за место — тоже. Наверное, все-таки Накано. В этом доме оказался господин Джонни Уокер. У него такая чудная черная шляпа. Высокая. В холодильнике на кухне рядами кошачьи головы. Штук двадцать. Этот человек собирал кошек, отпиливал им головы пилой и поедал сердца, а из их душ делал особенные флейты. А потом этими кошачьими флейтами собирал души людей. Джонни Уокер на глазах у Накаты убил ножом Кавамуру-сан. Потом еще несколько кошек. Разрезал им животы. Он Кунжутку и Мими тоже убить собирался. И тогда Наката взял нож и зарезал Джонни Уокера… Этот Джонни Уокер сам захотел, чтобы Наката его убил. Наката не думал этого делать. Правда! Раньше Наката никого не убивал. Он только хотел, чтобы Джонни Уокер больше не убивал кошек. Но тело Накату не послушалось, само все сделало. Наката схватил нож и — раз! два! три! — воткнул его в Джонни Уокера, прямо в грудь. Джонни Уокер упал на пол весь в крови и умер. Наката тоже был весь в крови. Потом у него в голове закружилось, он сел на стул и, наверное, заснул. Открыл глаза — уже вечер, пустырь. Рядом Мими и Кунжутка. Все это только что случилось. В первую очередь Наката отнес Кунжутку к Коидзуми, а госпожа ему дала жареные баклажаны и маринованные огурчики, и он сразу пошел к вам. Наката подумал, что надо доложить обо всем господину губернатору.
Наката сидел прямо, как кол проглотил, и только выложив разом всю свою историю, смог наконец перевести дух. Еще ни разу в жизни он так много не говорил. В голове сразу сделалось пусто.
— Передайте это, пожалуйста, господину губернатору.
Полицейский ошарашенно выслушал Накату, но почти ничего не понял из его рассказа. Какой еще Джонни Уокер? Какая Кунжутка?
— Ясно. Все передадим господину губернатору, — пообещал полицейский.
— Хорошо бы Накату не лишили пособия.
Полицейский с серьезным видом записал что-то на бумаге.
— Понятно. Так и запишем. Обратившийся гражданин просит не лишать его пособия. Правильно?
— Да-да. Спасибо вам, господин полицейский. Наката столько времени у вас отнял. Передавайте привет господину губернатору.
— Обязательно передам. Будьте спокойны. И отдохните сегодня хорошенько, — сказал полицейский и напоследок добавил: — Между прочим, вот вы сказали, что убили человека и перепачкались в крови, а на одежде ничего нет.
— Совершенно верно. По правде, Наката тоже не понимает, как это получилось. Он точно был весь в крови, а когда очнулся, уже ничего… Странно.
— В самом деле странно, — с накопившейся за день усталостью в голосе промолвил полицейский.
Наката открыл было уже дверь, собираясь выйти, но остановился и оглянулся на полицейского.
— Кстати, господин полицейский, вы завтра вечером здесь будете?
— Буду, — осторожно проговорил блюститель порядка. — Завтра вечером я тоже дежурю. А что?
— Возьмите зонтик. Даже если небо будет ясное, возьмите на всякий случай.
Полицейский кивнул и, обернувшись, снова посмотрел на висевшие на стене часы. Скоро должен звонить сослуживец насчет кабачка.
— Хорошо-хорошо. Возьму.
— А то с неба рыба будет падать. Вроде дождя. Много. Селедка, по всей вероятности, хотя, может, и ставриды немножко.
— Селедка и ставрида? — рассмеялся полицейский. — Тогда зонтик можно будет перевернуть, наловить рыбки и намариновать.
— Наката тоже любит ставриду с маринадом, — серьезно проговорил Наката. — Но завтра в это время Накаты здесь уже, наверное, не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138