Ты помнишь Невера?
— Да, он был красив, — ответил Пероль.
— Эта девушка явно его дочь и хороша, словно ангел. Тот же взгляд, что у Невера, та же улыбка.
— Так она еще улыбается?
— Она сейчас вместе с доньей Крус — они ведь знакомы, и та ее утешает. Какой она еще ребенок! Будь у меня такая дочь, друг мой Пероль, я… Впрочем, все это ерунда. В чем я должен раскаиваться? Разве я причиняю зло ради зла? У меня есть цель, и к ней я иду. А если встречаю препятствия…
— Тем хуже для препятствий! — с улыбкой закончил Пероль.
Тыльной стороной ладони Гонзаго провел по лбу. Пероль коснулся пальцем запечатанного конверта.
— Ваше высочество полагает, мы нашли то, что нужно?
— Сомневаться не приходится, — ответил принц. — На конверте печати Невера и приходской церкви Келюс-Тарридов.
— Вы полагаете, что там страницы, вырванные из метрической книги?
— Я в этом уверен.
— Вы все же могли бы проверить, ваше высочество: вскройте конверт.
— Да ты что? — вскричал Гонзаго. — Сломать нетронутые печати? Господи, да каждая из них стоит дюжины свидетелей. Мы сломаем их, друг мой Пероль, когда придет время представить семейному совету истинную наследницу Невера.
— Истинную? — невольно переспросил фактотум.
— Ту, которая истинна для нас. И тогда мы достанем из конверта все доказательства.
Пероль поклонился. Горбун продолжал сверлить их взглядом.
— Но что мы будем делать, — продолжал фактотум, — с другой девушкой, я имею в виду ту, у которой взгляд и улыбка Невера?
— Чертов горбун! — воскликнул в этот миг делец, подписывавший документ на спине Ионы. — Стой спокойно, не шевелись!
Горбун и впрямь, сам того не желая, невольно дернулся, словно хотел подойти к Гонзаго поближе. Принц задумался.
— Я думал об этом, — проговорил он, размышляя вслух. — А ты, друг мой Пероль, что сделал бы с нею на моем месте?
Фактотум заулыбался своею подленькой, уклончивой улыбкой. Гонзаго все понял и сказал:
— Нет, этого я не хочу. У меня появилась другая мысль. Скажи: кто из наших приверженцев самый нищий?
— Шаверни, — не задумываясь ответил фактотум.
— Да стой ты тихо, горбун! — закричал новый делец.
— Шаверни, — повторил Гонзаго, и лицо его прояснилось. — Я люблю этого мальчика, но он меня немного смущает, а так мне удастся от него избавиться.
3. ПРИЧУДЫ ГОРБУНА
Закончив дележ добычи, наши удачливые спекулянты Тарани, Альбре и прочие снова появились в толпе. Все они сильно выросли в глазах окружающих. Дельцы смотрели на них с уважением.
— А где ж он, наш милый Шаверни? — спросил Гонзаго. Только Пероль собрался ответить, как толпа забурлила.
Все бросились к крыльцу, куда двое гвардейцев тащили за волосы какого-то бедолагу.
— Фальшивая! — раздавались крики. — Она фальшивая!
— Подделывать кредитный билет гнусно!
— Это осквернение символа общественного благосостояния!
— Это мешает сделкам! Губит коммерцию!
— В воду этого жулика! В воду!
Пухленький откупщик Ориоль, Монтобер, Таранн и другие надрывались что было мочи. Быть безгрешным, чтобы бросить камень первым, — это ценилось во времена Спасителя. Полуживого от страха беднягу подвели к Гонзаго. Преступление жулика заключалось в том, что он пытался продать белую акцию за голубую, чтобы положить в карман небольшую разницу в курсах, которая установилась на этот час.
— Сжальтесь! Сжальтесь! — вопил он. — Я не понимал, что совершаю большое преступление!
— Ваша светлость, — проговорил Пероль, — нам тут только мошенников не хватало.
— Его следует примерно наказать, ваша светлость, — добавил Монтобер.
Толпа продолжала бесноваться:
— Безобразие! Позор! Жулик! Негодяй! Наказать его!
— Пусть его выкинут отсюда, — отведя глаза, решил Гонзаго.
Толпа тут же вцепилась в бедолагу и закричала:
— В реку! В реку его!
Было пять часов вечера. На улице Кенкампуа зазвенел колокол, возвещающий о закрытии биржи. Случавшиеся ежедневно ужасные происшествия вынудили власти запретить торговлю акциями после захода солнца. В этот последний момент исступление обычно достигало апогея. Начиналась настоящая схватка. Люди вцеплялись друг другу в глотку. Шум достигал такой силы, что превращался просто-напросто в рев.
Неизвестно, зачем ему это было надо, но горбун не сводил глаз с принца Гонзаго. До его ушей долетело имя Шаверни.
— Сейчас закроют! Уже закрывают! — слышались выкрики в толпе. — Скорее! Скорее!
Если бы у Эзопа II, он же Иона, было несколько дюжин горбов, какое он сколотил бы себе состояние!
— Вы хотели мне что-то сказать насчет маркиза де Шаверни? — осведомился Пероль.
Между тем Гонзаго покровительственно и надменно кивал своим приближенным. Со вчерашнего дня он еще более вырос в глазах тех, кто подвергся унижению.
— Шаверни? — рассеянно переспросил он. — Ах, да, Шаверни. Напомни мне немного позже, что я должен поговорить с этим горбуном.
— А девушка? Не опасно ли держать ее в домике?
— Крайне опасно. Но долго она там не пробудет. Я обдумаю, что с ней дальше делать, за ужином, друг мой Пероль. Устроим небольшую вечеринку для узкого круга у доньи Крус. Вели там все приготовить.
Принц шепнул еще несколько слов Перолю на ухо, тот поклонился и проговорил:
— Этого достаточно, ваша светлость.
— Эй, горбун! — воскликнул некий раздосадованный делец. — Чего ты все топчешься, как лошадь! Господи, нам лучше снова позвать сюда Кита.
Пероль откланялся и пошел, но Гонзаго окликнул его:
— И отыщите мне Шаверни, живого или мертвого! Я хочу его видеть.
Горбун снова качнул горбом, на котором как раз подписывалась очередная бумага.
— Я устал, — проговорил он. — Уже звонят. Мне нужно отдохнуть.
Колокол продолжал гудеть; появились привратники, звеня связками огромных ключей. Несколько минут спустя в саду был слышен лишь скрежет запираемых замков. У каждого биржевика был свой замок, и нераспроданные или необмененные товары оставались на ночь в клетушках. Охранники поторапливали тех, кто еще не ушел.
Наши спекулянты — Навайль, Таранн, Ориоль и компания, сняв шляпы, окружили Гонзаго. Принц неотрывно смотрел на горбуна, который сидел на земле у дверей своей будки и, казалось, не собирался никуда уходить. Он мирно пересчитывал содержимое своей кожаной сумы и — по крайней мере, с виду — получал от этого занятия огромное удовольствие.
— Утром мы заходили осведомиться о вашем здоровье, кузен, — сообщил Навайль.
— И были счастливы узнать, — добавил Носе, — что вы не чувствовали особой усталости после вчерашнего праздника.
— Кое от чего устаешь гораздо сильнее, нежели от удовольствий, господа. От тревоги, к примеру.
— Да уж, — проговорил Ориоль, во что бы то ни стало жаждавший вставить и свое словечко. — Да уж, тревога… Я-то знаю… Когда человек озабочен…
Обычно Гонзаго изображал из себя славного малого и приходил на помощь запутавшемуся придворному, но на сей раз он позволил Ориолю потерять нить рассуждений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180
— Да, он был красив, — ответил Пероль.
— Эта девушка явно его дочь и хороша, словно ангел. Тот же взгляд, что у Невера, та же улыбка.
— Так она еще улыбается?
— Она сейчас вместе с доньей Крус — они ведь знакомы, и та ее утешает. Какой она еще ребенок! Будь у меня такая дочь, друг мой Пероль, я… Впрочем, все это ерунда. В чем я должен раскаиваться? Разве я причиняю зло ради зла? У меня есть цель, и к ней я иду. А если встречаю препятствия…
— Тем хуже для препятствий! — с улыбкой закончил Пероль.
Тыльной стороной ладони Гонзаго провел по лбу. Пероль коснулся пальцем запечатанного конверта.
— Ваше высочество полагает, мы нашли то, что нужно?
— Сомневаться не приходится, — ответил принц. — На конверте печати Невера и приходской церкви Келюс-Тарридов.
— Вы полагаете, что там страницы, вырванные из метрической книги?
— Я в этом уверен.
— Вы все же могли бы проверить, ваше высочество: вскройте конверт.
— Да ты что? — вскричал Гонзаго. — Сломать нетронутые печати? Господи, да каждая из них стоит дюжины свидетелей. Мы сломаем их, друг мой Пероль, когда придет время представить семейному совету истинную наследницу Невера.
— Истинную? — невольно переспросил фактотум.
— Ту, которая истинна для нас. И тогда мы достанем из конверта все доказательства.
Пероль поклонился. Горбун продолжал сверлить их взглядом.
— Но что мы будем делать, — продолжал фактотум, — с другой девушкой, я имею в виду ту, у которой взгляд и улыбка Невера?
— Чертов горбун! — воскликнул в этот миг делец, подписывавший документ на спине Ионы. — Стой спокойно, не шевелись!
Горбун и впрямь, сам того не желая, невольно дернулся, словно хотел подойти к Гонзаго поближе. Принц задумался.
— Я думал об этом, — проговорил он, размышляя вслух. — А ты, друг мой Пероль, что сделал бы с нею на моем месте?
Фактотум заулыбался своею подленькой, уклончивой улыбкой. Гонзаго все понял и сказал:
— Нет, этого я не хочу. У меня появилась другая мысль. Скажи: кто из наших приверженцев самый нищий?
— Шаверни, — не задумываясь ответил фактотум.
— Да стой ты тихо, горбун! — закричал новый делец.
— Шаверни, — повторил Гонзаго, и лицо его прояснилось. — Я люблю этого мальчика, но он меня немного смущает, а так мне удастся от него избавиться.
3. ПРИЧУДЫ ГОРБУНА
Закончив дележ добычи, наши удачливые спекулянты Тарани, Альбре и прочие снова появились в толпе. Все они сильно выросли в глазах окружающих. Дельцы смотрели на них с уважением.
— А где ж он, наш милый Шаверни? — спросил Гонзаго. Только Пероль собрался ответить, как толпа забурлила.
Все бросились к крыльцу, куда двое гвардейцев тащили за волосы какого-то бедолагу.
— Фальшивая! — раздавались крики. — Она фальшивая!
— Подделывать кредитный билет гнусно!
— Это осквернение символа общественного благосостояния!
— Это мешает сделкам! Губит коммерцию!
— В воду этого жулика! В воду!
Пухленький откупщик Ориоль, Монтобер, Таранн и другие надрывались что было мочи. Быть безгрешным, чтобы бросить камень первым, — это ценилось во времена Спасителя. Полуживого от страха беднягу подвели к Гонзаго. Преступление жулика заключалось в том, что он пытался продать белую акцию за голубую, чтобы положить в карман небольшую разницу в курсах, которая установилась на этот час.
— Сжальтесь! Сжальтесь! — вопил он. — Я не понимал, что совершаю большое преступление!
— Ваша светлость, — проговорил Пероль, — нам тут только мошенников не хватало.
— Его следует примерно наказать, ваша светлость, — добавил Монтобер.
Толпа продолжала бесноваться:
— Безобразие! Позор! Жулик! Негодяй! Наказать его!
— Пусть его выкинут отсюда, — отведя глаза, решил Гонзаго.
Толпа тут же вцепилась в бедолагу и закричала:
— В реку! В реку его!
Было пять часов вечера. На улице Кенкампуа зазвенел колокол, возвещающий о закрытии биржи. Случавшиеся ежедневно ужасные происшествия вынудили власти запретить торговлю акциями после захода солнца. В этот последний момент исступление обычно достигало апогея. Начиналась настоящая схватка. Люди вцеплялись друг другу в глотку. Шум достигал такой силы, что превращался просто-напросто в рев.
Неизвестно, зачем ему это было надо, но горбун не сводил глаз с принца Гонзаго. До его ушей долетело имя Шаверни.
— Сейчас закроют! Уже закрывают! — слышались выкрики в толпе. — Скорее! Скорее!
Если бы у Эзопа II, он же Иона, было несколько дюжин горбов, какое он сколотил бы себе состояние!
— Вы хотели мне что-то сказать насчет маркиза де Шаверни? — осведомился Пероль.
Между тем Гонзаго покровительственно и надменно кивал своим приближенным. Со вчерашнего дня он еще более вырос в глазах тех, кто подвергся унижению.
— Шаверни? — рассеянно переспросил он. — Ах, да, Шаверни. Напомни мне немного позже, что я должен поговорить с этим горбуном.
— А девушка? Не опасно ли держать ее в домике?
— Крайне опасно. Но долго она там не пробудет. Я обдумаю, что с ней дальше делать, за ужином, друг мой Пероль. Устроим небольшую вечеринку для узкого круга у доньи Крус. Вели там все приготовить.
Принц шепнул еще несколько слов Перолю на ухо, тот поклонился и проговорил:
— Этого достаточно, ваша светлость.
— Эй, горбун! — воскликнул некий раздосадованный делец. — Чего ты все топчешься, как лошадь! Господи, нам лучше снова позвать сюда Кита.
Пероль откланялся и пошел, но Гонзаго окликнул его:
— И отыщите мне Шаверни, живого или мертвого! Я хочу его видеть.
Горбун снова качнул горбом, на котором как раз подписывалась очередная бумага.
— Я устал, — проговорил он. — Уже звонят. Мне нужно отдохнуть.
Колокол продолжал гудеть; появились привратники, звеня связками огромных ключей. Несколько минут спустя в саду был слышен лишь скрежет запираемых замков. У каждого биржевика был свой замок, и нераспроданные или необмененные товары оставались на ночь в клетушках. Охранники поторапливали тех, кто еще не ушел.
Наши спекулянты — Навайль, Таранн, Ориоль и компания, сняв шляпы, окружили Гонзаго. Принц неотрывно смотрел на горбуна, который сидел на земле у дверей своей будки и, казалось, не собирался никуда уходить. Он мирно пересчитывал содержимое своей кожаной сумы и — по крайней мере, с виду — получал от этого занятия огромное удовольствие.
— Утром мы заходили осведомиться о вашем здоровье, кузен, — сообщил Навайль.
— И были счастливы узнать, — добавил Носе, — что вы не чувствовали особой усталости после вчерашнего праздника.
— Кое от чего устаешь гораздо сильнее, нежели от удовольствий, господа. От тревоги, к примеру.
— Да уж, — проговорил Ориоль, во что бы то ни стало жаждавший вставить и свое словечко. — Да уж, тревога… Я-то знаю… Когда человек озабочен…
Обычно Гонзаго изображал из себя славного малого и приходил на помощь запутавшемуся придворному, но на сей раз он позволил Ориолю потерять нить рассуждений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180