— Давайте пить! — повторил маленький маркиз. — Я готов выпить целое море! Только остановите качели!
Бокалы были наполнены в очередной раз. Горбун поднял свой недрогнувшей рукой.
— За здоровье дам! — провозгласил он.
— За здоровье дам! — шепнул Галунье на ушко Нивель. Шаверни собрал последние силы и попытался поднять свой бокал. Но вместительный сосуд выскользнул из его дрожащей руки, к великому неудовольствию Плюмажа.
— Битый туз! — пробурчал он. — Тех, кто разливает вино, нужно сажать в тюрьму!
— Еще разок! — решили сторонники Шаверни.
Горбун любезно предложил свой бокал, который тут же был наполнен. Но веки Шаверни задрожали, словно крылья бабочки, которую мальчишка приколол к стене булавкой. Это был конец.
Да ты ослабел, Шаверни! — воскликнул Ориоль.
— Шаверни, ты уже качаешься! Ты готов, Шаверни!
— Ура маленькому человечку! Да здравствует Эзоп Второй!
— Качать горбуна, качать!
Всеобщая суматоха сменилась вдруг тишиной. Друзья перестали поддерживать Шаверни. Он закачался в своем кресле, его ослабевшие руки тщетно искали какую-нибудь опору.
— Но меня не предупредили, что дом рухнет, — пробормотал маркиз, — он с виду такой прочный. Это нечестно!
— Шаверни проиграл!
— Он погиб! Уже не держится на ногах!
— Шаверни рухнул! Его больше нет!
Шаверни грохнулся под стол. Раздалось новое «ура!» Горбун с победным видом схватил бокал, который был налит для побежденного, и осушил его, стоя на столе. Он держался на ногах твердо, как скала. Зала едва не обрушилась от грома оваций.
— Что тут творится? — осведомился вошедший Гонзаго. Эзоп II проворно соскочил со стола.
— Вы сами мне его отдали, ваша светлость, — сказал он.
— Шаверни? А где же он? — спросил принц.
Носком башмака горбун притронулся к ногам потерявшего сознание Шаверни.
— Вот он.
Гонзаго нахмурился и проговорил:
— Мертвецки пьян! Это уж слишком. Он нам понадобится.
— Для обручения, ваша светлость? — осведомился горбун, с видом важного вельможи оправил жабо и, сунув шляпу под мышку, отвесил поклон.
— Да, для обручения, — подтвердил Гонзаго.
— Силы небесные, да какая разница! — непринужденно проговорил Эзоп II. — Один ушел, другой пришел. Какой я ни есть, ваша светлость, мне неплохо бы остепениться, и я готов оказать вам эту услугу.
Столь неожиданное предложение было встречено громким хохотом. Гонзаго внимательно посмотрел на горбуна, который стоял подле него, все еще держа в руке бокал.
— А тебе известно, что нужно сделать, чтобы его заменить? — осведомился Гонзаго, указывая на Шаверни.
— Конечно, известно, — ответствовал горбун.
— И ты чувствуешь себя в силах?.. — начал было принц. Эзоп II улыбнулся гордо и вместе с тем с какой-то жестокостью!
— Вы меня еще не знаете, ваша светлость, — проговорил он, — мне удавалось и не такое.
11. ЦВЕТЫ ПО-ИТАЛЬЯНСКИ
Сотрапезники снова уселись за стол и принялись пить.
— Удачная мысль! — говорил то один, то другой. — Женим горбуна вместо Шаверни.
— Так даже забавнее: из человечка выйдет превосходный муж.
— А представляете физиономию Шаверни, когда он проснется вдовцом?
Ориоль братался с Амаблем Галунье по приказу мадемуазель Нивель, взявшей робкого неофита под свое покровительство. Аристократические замашки канули в прошлое, и Плюмаж-младший выпивал со всеми подряд. Он сам, правда, не находил в этом ничего особенного и поэтому не возгордился. Как и повсюду, Плюмаж-младший держал себя здесь с достоинством, которое было выше всяких похвал.
— Повежливей, битый туз! — осадил он толстяка Ориоля, когда тот попытался перейти с ним на «ты».
Принц Гонзаго и горбун держались особняком от остальных. Принц продолжал внимательно всматриваться в маленького человечка и, казалось, хотел прочесть его тайные мысли, которые тот прятал под маской язвительности.
— Ваша светлость, — осведомился горбун, — какие вам нужны гарантии?
— Прежде я хочу знать, — ответил Гонзаго, — о чем ты сумел догадаться.
— Я ни о чем не догадывался, просто я был здесь. Я слышал притчу о персике, историю с букетом и панегирик Италии.
Гонзаго посмотрел на кучу плащей, на которую горбун указал пальцем.
— Верно, ты был здесь, — проговорил он. — А зачем ты разыграл всю эту комедию?
— Мне хотелось побольше разузнать и подумать. Шаверни вам не подходит.
— Ты прав, я всю жизнь испытывал к нему слабость.
— Слабость всегда неуместна, поскольку она рождает опасность. Шаверни сейчас спит, но он ведь проснется.
— Хотел разузнать! — пробормотал Гонзаго. — Но оставим Шаверни. Ты что-то там говорил насчет притчи о персике?
— Она была изящна, но для ваших трусов это уж слишком.
— А что с историей о букете цветов?
— Изящно, но опять-таки слишком сильно: они испугались.
— Об этих господах я не говорю, — сказал Гонзаго, — я знаю их получше твоего.
— А я хотел побольше разузнать, — в свой черед напомнил горбун.
Не сводя с него взгляда, Гонзаго улыбнулся.
— Отвечай на мой вопрос, — продолжал настаивать он.
— Мне нравится все, что идет из Италии, — сказал Эзоп II. — Я не слышал истории забавнее, чем анекдот о графе Каноцца в винограднике в Сполето, но этим господам я такого рассказывать не стал бы.
— Стало быть, ты считаешь себя много сильней их? — осведомился Гонзаго.
Эзоп II многозначительно улыбнулся и даже не соизволил ответить.
— Ну как, — спросил с другого конца стола Навайль, — о браке договорились?
Гонзаго жестом велел ему замолчать. Нивель проговорила:
— У этого малыша голубеньких, должно быть, куры не клюют. Я не то чтобы пошла, я побежала бы за него!
— И вас стали бы звать госпожа Эзоп Вторая, — заметил задетый за живое Ориоль.
— Госпожа Иона! — добавил Носе.
— Ах! — воскликнула Нивель, указывая пальцем на Плюмажа-младшего. — Все-таки Плутос — царь богов. Видите этого милого мальчика? Немного порошочка с Миссисипи, и я сделала бы из него принца.
Плюмаж раздулся от гордости и сказал охваченному ревностью Галунье:
— А у негодяйки тонкий вкус! Я пришелся ей по нраву, ризы Господни!
— Чем ты превосходишь Шаверни? — спросил в этот миг Гонзаго.
— Опытом, — ответил горбун, — я уже был женат.
— Вот как, — буркнул Гонзаго, глядя еще пристальнее. Поглаживая подбородок, горбун смотрел ему прямо в глаза.
— Я уже был женат, — повторил он, — а теперь я вдовец.
— Вот как, — снова заметил принц. — А почему же это дает тебе преимущество перед Шаверни?
Лицо горбуна слегка затуманилось.
— Моя жена была красива, — понизив голос, проговорил он, — очень красива.
— И молода? — поинтересовался Гонзаго.
— Совсем юная. Ее отец был беден.
— Понимаю. Ты ее любил?
— До безумия! Но наш союз был недолгим. Лицо горбуна темнело все больше и больше.
— Сколько времени вы прожили вместе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180