— глядя на него, заметил Плюмаж. — Кто, интересно знать, посадил меня в такую тюрьму?
— Да уж, построечка так себе, — с презрением согласился Галунье.
— Соломы! Соломы! — в нетерпении восклицал Шаверни.
Но друзья и ухом не вели. Тогда Шаверни пришла в голову счастливая мысль упомянуть имя Лагардера. Тотчас же посередине камеры появилась груда соломы.
— А что, негодник сидит вместе с вами? — осведомился Плюмаж.
— Вы что-нибудь о нем знаете? — в свою очередь спросил Галунье.
Вместо ответа Шаверни просунул ноги в дыру. Он был строен, однако бедра его никак не хотели пролезать сквозь тесное отверстие. Он делал невероятные усилия, чтобы протиснуться. Глядя на его дрыгающиеся ноги, Плюмаж расхохотался. Осторожный, как всегда, Галунье приложил ухо к двери, выходящей в коридор. Между тем Шаверни опускался понемногу все ниже и ниже.
— Эй, малыш, иди-ка сюда! — позвал Плюмаж. — Он сейчас свалится, а здесь достаточно высоко, чтобы отбить бока.
Брат Галунье прикинул на глазок расстояние от пола до потолка.
— Здесь достаточно высоко, — отозвался он, — чтобы при падении он нам что-нибудь сломал. Не такие уж мы дурачки, чтобы служить ему в качестве матраса.
— Да он же тощий! — возразил Плюмаж.
— Как скажешь, но при падении с высоты футов в пятнадцать…
— Гром и молния, драгоценный мой! Он же от Маленького Парижанина! Иди сюда!
Больше Галунье упрашивать не пришлось. Они с Плюмажем подняли груду соломы и сцепили под нею свои мускулистые руки. Почти тут же потолок снова затрещал. Наши храбрецы закрыли глаза и вдруг невольно поцеловались, когда маркиз всем весом упал на их сцепленные руки. Все трое покатились на пол, ослепленные штукатуркой, хлынувшей вслед за Шаверни с потолка. Первым пришел в себя маркиз. Он покачал головой и принялся хохотать.
— Вы славные ребята, — проговорил он. — Когда я впервые вас увидел, вы показались мне настоящими висельниками, только не сердитесь. Нас теперь трое: давайте взломаем дверь, нападем на тюремщиков и отберем у них ключи.
— Галунье! — окликнул гасконец.
— Да, Плюмаж? — отозвался нормандец.
— Как ты полагаешь: похож я на висельника?
— Да, — отозвался Галунье, искоса посматривая на вновь прибывшего, — впервые слышу подобное оскорбление.
— Ладно, битый туз! — воскликнул Плюмаж. — Этот малый ответит нам, когда мы выберемся отсюда. А сейчас он мне нравится, и его мысль тоже! Давайте взломаем эту дверь, будь она трижды неладна!
Плюмаж и Шаверни бросились было к двери, но Галунье их удержал.
— Слышите? — проговорил он, наклоняя голову и прислушиваясь.
В коридоре раздавались шаги. В один миг куски штукатурки полетели в угол и были прикрыты соломой. В замочной скважине громко заскрежетал ключ.
— Где же мне спрятаться? — спросил Шаверни, улыбавшийся несмотря на переплет, в который попал.
Снаружи уже слышался лязг тяжелых засовов. Плюмаж поспешно скинул кафтан, Галунье сделал то же самое. Шаверни кое-как спрятался — частично под солому, частично под кафтаны. Оставшись в сорочках, фехтмейстеры встали друг против друга, делая вид, что упражняются в фехтовании, но без шпаг.
— Теперь ты, мое сокровище! — воскликнул Плюмаж. — Эх, будь тут у нас шпаги, вот бы мы позабавились!
Массивная дверь повернулась на петлях. Показавшиеся в ней тюремщик и стражник пропустили в камеру третьего, одетого в роскошный наряд придворного.
— Далеко не уходите, — проговорил он, затворяя за собою двери.
Это был господин де Пероль во всем своем блеске. Наши храбрецы сразу его узнали, однако продолжали упрямиться, словно никого больше в камере не было.
Этим утром, покинув увеселительный домик, господин де Пероль еще раз пересчитал свои сокровища. При виде всего этого золота, этих акций, аккуратно уложенных в шкатулке, фактотуму снова пришло в голову уехать из ^Парижа в деревенскую тишь, дабы вкусить там от радостей землевладения. На горизонте уже появились тучи, и чутье говорило ему: «Уезжай!» Однако в том, чтобы задержаться в городе еще на сутки, большой опасности не было. Такого рода умозаключения всегда губят стяжателей: сутки — это ведь так недолго! Им не приходит в голову, что сутки состоят из 1440 минут, а в каждой из них заключено 60 отрезков времени, вполне достаточных, чтобы какой-нибудь мошенник успел отдать Богу ду-
— Добрый день, мои отважные друзья, — проговорил Пероль, убедившись, что дверь осталась приоткрытой.
— Прощай, дорогуша! — отозвался Плюмаж, нанося своему другу Галунье страшный удар. — Ну как? Мы с этим распутником как раз беседовали о том, что будь у нас шпаги, у нас было бы чем заняться.
— А если вот так? — осведомился нормандец, погружая указательный палец в живот своего благородного друга.
— Как же вы здесь очутились? — насмешливо спросил фактотум.
— Неплохо, неплохо! — подзадорил друга гасконец. — А что новенького в городе?
— Насколько мне известно, ничего, мои достойные друзья. Значит, вам очень хочется вернуть свои шпаги?
— Привычкаг — благодушно отозвался Галунье. — Когда со мною нет моей Петрониллы, я словно без рук.
— А если вам отдадут шпаги, да еще вдобавок выпустят отсюда?
— Ризы Господни! — вскричал Плюмаж. — Это будет прелестно! А, Галунье?
— Что для этого нужно сделать? — осведомился тот.
— Немного, друзья мои, совсем немного. Хорошенько отблагодарить человека, которого вы всегда считали врагом, но который питает к вам слабость.
— Кто же этот превосходный господин, черт бы его драл?
— Это я, мои старые товарища Только подумать, мы ведь знакомы уже более двадцати лет!
— На святого Михаила будет ровно двадцать три, — уточнил Галунье. — Как раз в канун праздника святого архангела я по поручению господина де Молеврие славно отделал вас шпагою плашмя позади Лувра.
— Галунье! — сурово вскричал Плюмаж. — К чему г*ти неприятные воспоминания? Я, кстати, часто думал, что славный господин де Пероль втайне любит нас. Извинись, дьявол тебя раздери, и немедленно!
Галунье покорно оставил свою позицию посреди камеры и, сняв шапочку, приблизился к Перолю.
Зоркий глаз господина де Пероля сразу заметил на полу белое пятно от штукатурки. Затем его взгляд, естественно, перешел на потолок. При виде дыры фактотум побледнел. Но кричать он не стал, поскольку смиренный и улыбающийся Галунье уже стал между ним и дверью. Пероль лишь инстинктивно попятился к куче соломы, чтобы обезопасить себе тылы. Перед ним стояли два решительных и крепких человека, но, с другой стороны, стража была неподалеку, да и у него на боку висела шпага. В тот миг, когда он остановился спиною tf куче соломы, из-под края кафтана Галунье высунулась улыбающаяся физиономия Шаверни.
4. СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ
Тут мы вынуждены сообщить читателю, зачем господин де Пероль явился в тюрьму к Плюмажу и Галунье, поскольку сам этот расторопный господин не успел объяснить причину своего визита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180
— Да уж, построечка так себе, — с презрением согласился Галунье.
— Соломы! Соломы! — в нетерпении восклицал Шаверни.
Но друзья и ухом не вели. Тогда Шаверни пришла в голову счастливая мысль упомянуть имя Лагардера. Тотчас же посередине камеры появилась груда соломы.
— А что, негодник сидит вместе с вами? — осведомился Плюмаж.
— Вы что-нибудь о нем знаете? — в свою очередь спросил Галунье.
Вместо ответа Шаверни просунул ноги в дыру. Он был строен, однако бедра его никак не хотели пролезать сквозь тесное отверстие. Он делал невероятные усилия, чтобы протиснуться. Глядя на его дрыгающиеся ноги, Плюмаж расхохотался. Осторожный, как всегда, Галунье приложил ухо к двери, выходящей в коридор. Между тем Шаверни опускался понемногу все ниже и ниже.
— Эй, малыш, иди-ка сюда! — позвал Плюмаж. — Он сейчас свалится, а здесь достаточно высоко, чтобы отбить бока.
Брат Галунье прикинул на глазок расстояние от пола до потолка.
— Здесь достаточно высоко, — отозвался он, — чтобы при падении он нам что-нибудь сломал. Не такие уж мы дурачки, чтобы служить ему в качестве матраса.
— Да он же тощий! — возразил Плюмаж.
— Как скажешь, но при падении с высоты футов в пятнадцать…
— Гром и молния, драгоценный мой! Он же от Маленького Парижанина! Иди сюда!
Больше Галунье упрашивать не пришлось. Они с Плюмажем подняли груду соломы и сцепили под нею свои мускулистые руки. Почти тут же потолок снова затрещал. Наши храбрецы закрыли глаза и вдруг невольно поцеловались, когда маркиз всем весом упал на их сцепленные руки. Все трое покатились на пол, ослепленные штукатуркой, хлынувшей вслед за Шаверни с потолка. Первым пришел в себя маркиз. Он покачал головой и принялся хохотать.
— Вы славные ребята, — проговорил он. — Когда я впервые вас увидел, вы показались мне настоящими висельниками, только не сердитесь. Нас теперь трое: давайте взломаем дверь, нападем на тюремщиков и отберем у них ключи.
— Галунье! — окликнул гасконец.
— Да, Плюмаж? — отозвался нормандец.
— Как ты полагаешь: похож я на висельника?
— Да, — отозвался Галунье, искоса посматривая на вновь прибывшего, — впервые слышу подобное оскорбление.
— Ладно, битый туз! — воскликнул Плюмаж. — Этот малый ответит нам, когда мы выберемся отсюда. А сейчас он мне нравится, и его мысль тоже! Давайте взломаем эту дверь, будь она трижды неладна!
Плюмаж и Шаверни бросились было к двери, но Галунье их удержал.
— Слышите? — проговорил он, наклоняя голову и прислушиваясь.
В коридоре раздавались шаги. В один миг куски штукатурки полетели в угол и были прикрыты соломой. В замочной скважине громко заскрежетал ключ.
— Где же мне спрятаться? — спросил Шаверни, улыбавшийся несмотря на переплет, в который попал.
Снаружи уже слышался лязг тяжелых засовов. Плюмаж поспешно скинул кафтан, Галунье сделал то же самое. Шаверни кое-как спрятался — частично под солому, частично под кафтаны. Оставшись в сорочках, фехтмейстеры встали друг против друга, делая вид, что упражняются в фехтовании, но без шпаг.
— Теперь ты, мое сокровище! — воскликнул Плюмаж. — Эх, будь тут у нас шпаги, вот бы мы позабавились!
Массивная дверь повернулась на петлях. Показавшиеся в ней тюремщик и стражник пропустили в камеру третьего, одетого в роскошный наряд придворного.
— Далеко не уходите, — проговорил он, затворяя за собою двери.
Это был господин де Пероль во всем своем блеске. Наши храбрецы сразу его узнали, однако продолжали упрямиться, словно никого больше в камере не было.
Этим утром, покинув увеселительный домик, господин де Пероль еще раз пересчитал свои сокровища. При виде всего этого золота, этих акций, аккуратно уложенных в шкатулке, фактотуму снова пришло в голову уехать из ^Парижа в деревенскую тишь, дабы вкусить там от радостей землевладения. На горизонте уже появились тучи, и чутье говорило ему: «Уезжай!» Однако в том, чтобы задержаться в городе еще на сутки, большой опасности не было. Такого рода умозаключения всегда губят стяжателей: сутки — это ведь так недолго! Им не приходит в голову, что сутки состоят из 1440 минут, а в каждой из них заключено 60 отрезков времени, вполне достаточных, чтобы какой-нибудь мошенник успел отдать Богу ду-
— Добрый день, мои отважные друзья, — проговорил Пероль, убедившись, что дверь осталась приоткрытой.
— Прощай, дорогуша! — отозвался Плюмаж, нанося своему другу Галунье страшный удар. — Ну как? Мы с этим распутником как раз беседовали о том, что будь у нас шпаги, у нас было бы чем заняться.
— А если вот так? — осведомился нормандец, погружая указательный палец в живот своего благородного друга.
— Как же вы здесь очутились? — насмешливо спросил фактотум.
— Неплохо, неплохо! — подзадорил друга гасконец. — А что новенького в городе?
— Насколько мне известно, ничего, мои достойные друзья. Значит, вам очень хочется вернуть свои шпаги?
— Привычкаг — благодушно отозвался Галунье. — Когда со мною нет моей Петрониллы, я словно без рук.
— А если вам отдадут шпаги, да еще вдобавок выпустят отсюда?
— Ризы Господни! — вскричал Плюмаж. — Это будет прелестно! А, Галунье?
— Что для этого нужно сделать? — осведомился тот.
— Немного, друзья мои, совсем немного. Хорошенько отблагодарить человека, которого вы всегда считали врагом, но который питает к вам слабость.
— Кто же этот превосходный господин, черт бы его драл?
— Это я, мои старые товарища Только подумать, мы ведь знакомы уже более двадцати лет!
— На святого Михаила будет ровно двадцать три, — уточнил Галунье. — Как раз в канун праздника святого архангела я по поручению господина де Молеврие славно отделал вас шпагою плашмя позади Лувра.
— Галунье! — сурово вскричал Плюмаж. — К чему г*ти неприятные воспоминания? Я, кстати, часто думал, что славный господин де Пероль втайне любит нас. Извинись, дьявол тебя раздери, и немедленно!
Галунье покорно оставил свою позицию посреди камеры и, сняв шапочку, приблизился к Перолю.
Зоркий глаз господина де Пероля сразу заметил на полу белое пятно от штукатурки. Затем его взгляд, естественно, перешел на потолок. При виде дыры фактотум побледнел. Но кричать он не стал, поскольку смиренный и улыбающийся Галунье уже стал между ним и дверью. Пероль лишь инстинктивно попятился к куче соломы, чтобы обезопасить себе тылы. Перед ним стояли два решительных и крепких человека, но, с другой стороны, стража была неподалеку, да и у него на боку висела шпага. В тот миг, когда он остановился спиною tf куче соломы, из-под края кафтана Галунье высунулась улыбающаяся физиономия Шаверни.
4. СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ
Тут мы вынуждены сообщить читателю, зачем господин де Пероль явился в тюрьму к Плюмажу и Галунье, поскольку сам этот расторопный господин не успел объяснить причину своего визита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180