Но Аврора явственно указала рукою на цветы.
Гонзаго задумчиво разглядывал юную и прекрасную девушку.
— Может быть, вы предпочли бы другого мужа? — прошептал он, нагнувшись к Авроре.
— Вы заявили мне, ваша светлость, — отвечала Аврора, — что если я откажусь, то буду свободна. Я прошу вас сдержать слово.
— И вы знаете?.. — все так же тихо начал принц.
— Знаю, — перебила Аврора, подняв наконец на Гонзаго свои невинные глаза, — и жду, что вы вручите мне эти цветы.
12. ЧАРЫ
Всего ужаса ситуации в зале не понимали только донья Крус и дамы. У мужской части, финансистов и дворян, затряслись поджилки. Плюмаж и Галунье не сводили с горбуна глаз и очень напоминали охотничьих псов в стойке.
Перед лицом этих женщин — пораженных, взволнованных, любопытных, перед лицом мужчин, раздраженных и негодующих, но не имевших сил порвать сковывающие их цепи, Аврора держалась совершенно спокойно. Она вся лучилась нежною красотой, глубокой печалью и смирением, какие свойственны святым, которые подвергаются последнему испытанию в этой юдоли скорби и уже смотрят в небеса. Рука Гонзаго потянулась к цветам, но тут же опустилась. Принц был захвачен врасплох. Он ожидал, что начнется борьба, в процессе которой он на глазах у всех вручит девушке букет и тем самым еще сильнее привяжет к себе своих приверженцев. Но перед этим прекрасным и нежным созданием дрогнул даже погрязший во зле принц. У него в груди зашевелились остатки человечности. Граф Каноцца был все же мужчиной.
Горбун не сводил пылающего взгляда с Гонзаго. Часы пробили три ночи. И в этой глубокой тишине Гонзаго услышал позади себя голос. Там стоял негодяй, сердце которого давно иссохло. Господин де Пероль сказал своему хозяину:
— Завтра соберется семейный совет. Гонзаго повернул голову и прошептал:
— Делай как знаешь.
Недолго думая, Пероль взял букет, назначение которого открыл присутствующим сам Гонзаго. Охваченная смутным беспокойством донья Крус шепнула Авроре на ухо:
— Что ты хотела мне сказать об этих цветах?
— Мадемуазель, — заговорил в этот миг Пероль, — вы свободны. Букеты есть у всех находящихся здесь дам, примите и вы эти цветы.
Сделал это фактотум чрезвычайно неловко. Лицо его буквально источало гнусность. Между тем Аврора протянула руку, чтобы взять букет.
— Ризы Господни! — утирая пот со лба, проговорил Плюмаж. — Тут кроется какая-то чертовщина!
Пристально смотревшая на Пероля донья Крус инстинктивно бросилась вперед, но ее опередили. Пероль, получив мощный толчок, отлетел к самой стенке. Букет выскользнул у него из руки, и горбун хладнокровно наступил на него. У присутствовавших гора свалилась с плеч.
— Что это значит? — выхватив шпагу, вскричал Пероль. Гонзаго подозрительно посмотрел на горбуна.
— Никаких цветов! — ответил тот. — Отныне только я имею право делать своей невесте подобные подарки. Какого дьявола вы все изумились, словно тут луна с неба упала? Ничего особенного не упало, разве что эти увядшие цветы. Я позволил событиям идти своим чередом, чтобы воспользоваться всеми благами победы. А вы вложите-ка шпагу в ножны, друг мой, да поскорее!
Последние слова были адресованы Перолю.
— Ваша светлость, — продолжал горбун, — велите этому рыцарю печального образа не портить нам праздник. Боже милостивый! Я вам удивляюсь! Так скоро махнуть на все рукой! Вы же еще даже дело не сделали! Позвольте мне не отказываться так быстро от своих намерений.
— Он прав! Он прав! — послышалось со всех сторон. Все присутствующие ухватились за возможность избавиться
от беды. Этой ночью веселью никак не удавалось воцариться в гостиной Гонзаго. Сам Гонзаго, естественно, ничего не ждал от маневра горбуна. Но принц получил несколько минут на размышление. Это было очень важно.
— Я прав, черт побери, и я это знаю! — продолжал Эзоп И. — Что я вам обещал? Урок амурного фехтования. А вы пытаетесь обойтись без меня и не даете мне и слова сказать! Эта девушка мне нравится, я хочу, чтобы она была моей, и она будет моей!
— В добрый час! — поддержал Навайль. — Вот кто умеет говорить!
— Посмотрим, — заметил толстенький откупщик, тщательно закругляя фразу, — посмотрим, так же ли ты силен в любовных турнирах, как в вакхических поединках.
— Мы будем судьями, — добавил Носе. — Итак, в бой!
Горбун взглянул на Аврору, затем на окруживших их весельчаков. Неимоверное усилие, только что сделанное Авророй, исчерпало все ее силы, и она беспомощно стояла, поддерживаемая доньей Крус. Плюмаж пододвинул ей кресло. Аврора тут же рухнула в него.
— Обстоятельства, похоже, не на руку бедняге Эзопу, — пробурчал Носе.
Поскольку Гонзаго не засмеялся, остальные даже не улыбнулись. Внимание женщин занимала лишь Аврора, только Нивель подумала:
«Кажется, этот человечек — настоящий Крез».
— Ваша светлость/— сказал горбун, — позвольте обратиться к вам с просьбой. Вы, безусловно, занимаете слишком высокое положение, чтобы играть со мною. Если человеку говорят: «Беги», то перед этим ноги ему не связывают. В моем деле первое условие успеха — это уединенность. Где вы видали, чтобы женщина растаяла, когда на нее устремлены любопытные взоры? Согласитесь, это невозможно.
— Он прав! — хором подтвердили сотрапезника
— Все эти люди ее пугают, — продолжал Эзоп II, — и даже я не вполне свободен. Ведь нежный, страстный, чарующий возлюбленный всегда немного смешон. Как найти слова, которые опьянят слабую женщину, если ты находишься перед насмешливыми зрителями?
Маленький человечек, говоривший заносчиво и хвастливо, уперший одну руку в бедро, а другою теребивший жабо, был и вправду смешон. Если бы не угрюмая атмосфера, царившая в эту ночь в домике Гонзаго, смеху было бы предостаточно.
Кое-кто все же улыбнулся, а Навайль обратился к Гонзаго:
— Исполните его просьбу, ваша светлость.
— А чего он хочет? — осведомился Гонзаго, который был рассеян и озабочен.
— Чтобы вы оставили меня с невестой наедине, — ответил горбун. — Я прошу только пять минут, чтобы победить отвращение этого очаровательного ребенка.
— Пять минут! — послышались возгласы. — Вот это да! Ваша светлость, вы не должны отказать ему в этом!
Гонзаго молчал. Внезапно горбун подскочил к нему и шепнул на ухо:
— Ваша светлость, за нами наблюдают. Вы убили бы на месте того, кто выдал бы вас так, как вы сами себя выдаете.
— Благодарна мой друг, — с изменившимся лицом ответил принц, — пожалуй, ты прав. Нам нужно будет с тобой посчитаться, притом по-крупному, и я полагаю, что ты умрешь знатным вельможей.
Затем, обращаясь к остальным, он продолжал:
— Господа, я подумал о вас. Этой ночью нам с вами досталось изрядно. Завтра, по всей видимости, все будет уже позади, поэтому жаль было бы сесть на мель у входа в гавань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180
Гонзаго задумчиво разглядывал юную и прекрасную девушку.
— Может быть, вы предпочли бы другого мужа? — прошептал он, нагнувшись к Авроре.
— Вы заявили мне, ваша светлость, — отвечала Аврора, — что если я откажусь, то буду свободна. Я прошу вас сдержать слово.
— И вы знаете?.. — все так же тихо начал принц.
— Знаю, — перебила Аврора, подняв наконец на Гонзаго свои невинные глаза, — и жду, что вы вручите мне эти цветы.
12. ЧАРЫ
Всего ужаса ситуации в зале не понимали только донья Крус и дамы. У мужской части, финансистов и дворян, затряслись поджилки. Плюмаж и Галунье не сводили с горбуна глаз и очень напоминали охотничьих псов в стойке.
Перед лицом этих женщин — пораженных, взволнованных, любопытных, перед лицом мужчин, раздраженных и негодующих, но не имевших сил порвать сковывающие их цепи, Аврора держалась совершенно спокойно. Она вся лучилась нежною красотой, глубокой печалью и смирением, какие свойственны святым, которые подвергаются последнему испытанию в этой юдоли скорби и уже смотрят в небеса. Рука Гонзаго потянулась к цветам, но тут же опустилась. Принц был захвачен врасплох. Он ожидал, что начнется борьба, в процессе которой он на глазах у всех вручит девушке букет и тем самым еще сильнее привяжет к себе своих приверженцев. Но перед этим прекрасным и нежным созданием дрогнул даже погрязший во зле принц. У него в груди зашевелились остатки человечности. Граф Каноцца был все же мужчиной.
Горбун не сводил пылающего взгляда с Гонзаго. Часы пробили три ночи. И в этой глубокой тишине Гонзаго услышал позади себя голос. Там стоял негодяй, сердце которого давно иссохло. Господин де Пероль сказал своему хозяину:
— Завтра соберется семейный совет. Гонзаго повернул голову и прошептал:
— Делай как знаешь.
Недолго думая, Пероль взял букет, назначение которого открыл присутствующим сам Гонзаго. Охваченная смутным беспокойством донья Крус шепнула Авроре на ухо:
— Что ты хотела мне сказать об этих цветах?
— Мадемуазель, — заговорил в этот миг Пероль, — вы свободны. Букеты есть у всех находящихся здесь дам, примите и вы эти цветы.
Сделал это фактотум чрезвычайно неловко. Лицо его буквально источало гнусность. Между тем Аврора протянула руку, чтобы взять букет.
— Ризы Господни! — утирая пот со лба, проговорил Плюмаж. — Тут кроется какая-то чертовщина!
Пристально смотревшая на Пероля донья Крус инстинктивно бросилась вперед, но ее опередили. Пероль, получив мощный толчок, отлетел к самой стенке. Букет выскользнул у него из руки, и горбун хладнокровно наступил на него. У присутствовавших гора свалилась с плеч.
— Что это значит? — выхватив шпагу, вскричал Пероль. Гонзаго подозрительно посмотрел на горбуна.
— Никаких цветов! — ответил тот. — Отныне только я имею право делать своей невесте подобные подарки. Какого дьявола вы все изумились, словно тут луна с неба упала? Ничего особенного не упало, разве что эти увядшие цветы. Я позволил событиям идти своим чередом, чтобы воспользоваться всеми благами победы. А вы вложите-ка шпагу в ножны, друг мой, да поскорее!
Последние слова были адресованы Перолю.
— Ваша светлость, — продолжал горбун, — велите этому рыцарю печального образа не портить нам праздник. Боже милостивый! Я вам удивляюсь! Так скоро махнуть на все рукой! Вы же еще даже дело не сделали! Позвольте мне не отказываться так быстро от своих намерений.
— Он прав! Он прав! — послышалось со всех сторон. Все присутствующие ухватились за возможность избавиться
от беды. Этой ночью веселью никак не удавалось воцариться в гостиной Гонзаго. Сам Гонзаго, естественно, ничего не ждал от маневра горбуна. Но принц получил несколько минут на размышление. Это было очень важно.
— Я прав, черт побери, и я это знаю! — продолжал Эзоп И. — Что я вам обещал? Урок амурного фехтования. А вы пытаетесь обойтись без меня и не даете мне и слова сказать! Эта девушка мне нравится, я хочу, чтобы она была моей, и она будет моей!
— В добрый час! — поддержал Навайль. — Вот кто умеет говорить!
— Посмотрим, — заметил толстенький откупщик, тщательно закругляя фразу, — посмотрим, так же ли ты силен в любовных турнирах, как в вакхических поединках.
— Мы будем судьями, — добавил Носе. — Итак, в бой!
Горбун взглянул на Аврору, затем на окруживших их весельчаков. Неимоверное усилие, только что сделанное Авророй, исчерпало все ее силы, и она беспомощно стояла, поддерживаемая доньей Крус. Плюмаж пододвинул ей кресло. Аврора тут же рухнула в него.
— Обстоятельства, похоже, не на руку бедняге Эзопу, — пробурчал Носе.
Поскольку Гонзаго не засмеялся, остальные даже не улыбнулись. Внимание женщин занимала лишь Аврора, только Нивель подумала:
«Кажется, этот человечек — настоящий Крез».
— Ваша светлость/— сказал горбун, — позвольте обратиться к вам с просьбой. Вы, безусловно, занимаете слишком высокое положение, чтобы играть со мною. Если человеку говорят: «Беги», то перед этим ноги ему не связывают. В моем деле первое условие успеха — это уединенность. Где вы видали, чтобы женщина растаяла, когда на нее устремлены любопытные взоры? Согласитесь, это невозможно.
— Он прав! — хором подтвердили сотрапезника
— Все эти люди ее пугают, — продолжал Эзоп II, — и даже я не вполне свободен. Ведь нежный, страстный, чарующий возлюбленный всегда немного смешон. Как найти слова, которые опьянят слабую женщину, если ты находишься перед насмешливыми зрителями?
Маленький человечек, говоривший заносчиво и хвастливо, уперший одну руку в бедро, а другою теребивший жабо, был и вправду смешон. Если бы не угрюмая атмосфера, царившая в эту ночь в домике Гонзаго, смеху было бы предостаточно.
Кое-кто все же улыбнулся, а Навайль обратился к Гонзаго:
— Исполните его просьбу, ваша светлость.
— А чего он хочет? — осведомился Гонзаго, который был рассеян и озабочен.
— Чтобы вы оставили меня с невестой наедине, — ответил горбун. — Я прошу только пять минут, чтобы победить отвращение этого очаровательного ребенка.
— Пять минут! — послышались возгласы. — Вот это да! Ваша светлость, вы не должны отказать ему в этом!
Гонзаго молчал. Внезапно горбун подскочил к нему и шепнул на ухо:
— Ваша светлость, за нами наблюдают. Вы убили бы на месте того, кто выдал бы вас так, как вы сами себя выдаете.
— Благодарна мой друг, — с изменившимся лицом ответил принц, — пожалуй, ты прав. Нам нужно будет с тобой посчитаться, притом по-крупному, и я полагаю, что ты умрешь знатным вельможей.
Затем, обращаясь к остальным, он продолжал:
— Господа, я подумал о вас. Этой ночью нам с вами досталось изрядно. Завтра, по всей видимости, все будет уже позади, поэтому жаль было бы сесть на мель у входа в гавань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180