Горбун сидел и улыбался. Закончив считать деньги, он загнул верх своей сумы и тщательно завязал ее веревкой. После этого он полез было в свою конуру.
— Постой, Иона, — остановил его привратник, — ты что, собираешься здесь ночевать?
— Да, друг мой, — ответил горбун, — я принес сюда все, что нужно.
Привратник расхохотался. Его примеру последовали и развеселые господа, один принц Гонзаго оставался необычайно серьезен.
— Хватит! — отрезал страж. — Довольно шутить, недомерок! Убирайся отсюда, и поживее!
Горбун захлопнул дверь у него под носом. Стражник принялся колотить в нее ногою, тогда горбун высунул свое бледное лицо в круглое окошко под крышей.
— Справедливости, ваша светлость! — воскликнул он.
— Справедливости! — принялись вторить ему весельчака
— Жаль, что здесь нет Шаверни, — заметил Навайль. — Мы поручили бы ему вынести столь важный приговор.
Гонзаго поднял руку, призывая к молчанию.
— Каждый должен покинуть сад, когда звонят в колокол. Таково правило.
— Ваша светлость, — ответствовал Эзоп II, он же Иона, по-деловому и четко, словно адвокат, высказывающий свое мнение, — если изволите обратить внимание, у меня здесь положение иное, нежели у других. Другие не взяли внаем конуру вашей собаки.
— Неплохо придумано! — воскликнули одни.
— Но кто это докажет? — усомнились другие.
— Медор, — ответил горбун. — Скажите, разве он не ночевал всегда в своей конуре?
— Остроумно! И весьма!
— Если, как я могу с легкостью доказать, Медор ночевал в конуре, то я, завладевший посредством суммы в тридцать тысяч ливров его правами и привилегиями, буду поступать так же, как он, и не уйду отсюда, если только меня не выставят силой.
На этот раз Гонзаго тоже улыбнулся и выразил свое согласие величавым кивком. Сторож ушел.
— Поди сюда, — приказал принц.
Покинув свою конуру, Иона приблизился и поклонился, как истинно светский человек.
— Почему ты хочешь там поселиться? — осведомился Гонзаго.
— Потому что место здесь надежное, а у меня водятся деньжата.
— Ты полагаешь, что наем конуры — дело для тебя выгодное?
— Золотое дно, ваше высочество, я знал это заранее. Гонзаго положил ладонь ему на плечо. Горбун тихонько вскрикнул от боли.
Ночью было точно так же, в передней покоев регента.
— Что с тобой? — удивленно спросил принц.
— Бальный сувенир, ваше высочество, страшная ломота.
— Он слишком много танцевал, — не преминули заметить шутники.
Гонзаго повернулся и с презрением оглядел их.
— Вы расположены к насмешкам, господа, — проговорил он, — и я, быть может, тоже. Но как бы нам не оказаться в луже — очень возможно, что это он будет над нами смеяться.
— Ах, ваше высочество… — скромно потупился Иона.
— Я скажу вам, господа, то, что думаю, — продолжал Гонзаго. — Главный над вами — он.
Все хотели было запротестовать, однако сдержались.
— Да, он будет вами повелевать! — повторил принц. — Он один принес мне больше пользы, чем вы все вместе взятые. Он пообещал, что господин де Лагардер появится на балу у регента, и тот появился.
— Если бы вы, ваше высочество, изволили поручить нам… — начал Ориоль.
— Господа, — не удостоив его ответом, продолжал Гонзаго, — Лагардера ходить по струнке не заставишь. Не хотелось бы мне, чтобы вскоре нам снова пришлось в этом убедиться.
Приближенные смотрели на принца вопросительно.
— Мы можем говорить друг с другом без обиняков, — сказал Гонзаго. — Мне хочется приблизить к себе этого молодца, я ему доверяю.
При этих словах горбун надулся от гордости. Принц продолжал:
— Я ему доверяю и скажу ему то же, что сказал бы и вам: если Лагардер жив, нам всем угрожает смертельная опасность.
Воцарилось молчание. Самым изумленным из всех присутствующих выглядел горбун.
— Значит, вы позволили ему ускользнуть? — прошептал он.
— Пока не знаю, что-то мои люди запаздывают. Я не в своей тарелке. Я много бы дал, чтобы знать, какой линии мне держаться.
Стоявшие вокруг принца финансисты и дворяне пытались придать своим лицам выражение решимости. Среди них были и люди отважные: Навайль, Шуази, Носе, Жиронн и Монтобер уже имели случай доказать это. Однако трое откупщиков, в особенности Ориоль, побелели, а барон де Батц, тот даже позеленел.
— Нас, слава Богу, немало, и мы достаточно сильны… — начал Навайль.
— Вы не понимаете, о чем говорите, — перебил его Гонзаго. — И я желаю, чтобы никто из нас не дрожал сильнее меня, если он решится нанести нам удар.
— Боже милостивый! Ваша светлость! — послышалось со всех сторон. — Мы всецело в вашем распоряжении!
— Мне это прекрасно известно, господа, — сухо отозвался принц, — ведь я сам это и устроил.
Если кто-нибудь и остался недоволен ответом, то вида не подал.
— А пока уладим кое-какие долги. Друг мой, вы оказали нам большую услугу.
— Да о чем вы, ваша светлость?
— Не нужно скромничать, прошу вас; Вы славно потрудились, и теперь вправе просить вознаграждения.
Горбун принялся теребить свою кожаную суму, которую все еще держал в руках.
— Да право же, не стоит, ваша светлость.
— Разрази меня гром! — воскликнул Гонзаго. — Ты хочешь сказать, что плата будет слишком высока?
Горбун посмотрел ему в глаза, но ничего не ответил.
— Я уже говорил, друг мой, — продолжал принц, начиная раздражаться, — что мне ничего не нужно за так. Я считаю, что бесплатная услуга стоит слишком дорого: за ней кроется предательство. Ты будешь вознагражден, я так хочу.
— Ну-ка, Иона, — в один голос завопила компания, — выскажи свое желание! Уж кто-кто, а ты придумаешь что-нибудь эдакое!
— Я готов, раз вы этого требуете, ваша светлость, — сгорая от смущения, пролепетал Эзоп П. — Но разве я могу осмелиться просить такое у вашего высочества?
Горбун опустил взгляд и, продолжая теребить суму, добавил:
— Вы станете надо мной смеяться, это точно.
— Готов поспорить на сотню луидоров, что наш друг Иона влюбился! — воскликнул Навайль.
Шутники расхохотались и никак не могли остановиться. Только Гонзаго и горбун не участвовали в их веселье. Гонзаго был уверен, что горбун ему еще понадобится. Принц был алчен, но не скуп: деньги для него ничего не значили, и когда было нужно, он швырял их направо и налево. Сейчас перед ним стояла двойная задача: завладеть горбуном, этим необычным орудием, и узнать его поближе. Поэтому он и делал все возможное, чтобы достичь этих целей. Придворные его вовсе не смущали, напротив, в их присутствии его расположение к маленькому человечку становилось еще более очевидным.
— А почему бы ему и не влюбиться? — без тени насмешки проговорил он. — Если он влюблен и его судьба хоть как-то зависит от меня, то, клянусь, он будет счастлив. Бывают услуги, за которые приходится расплачиваться не только деньгами.
— Благодарю вас, ваша светлость, — проникновенно сказал горбун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180