Даже если вам
не по душе такая участь, не благоразумнее ли было бы смириться
с нею и постараться не ударить в грязь лицом?
Елена задумалась.
- Что ж, Фауст,- сказала она, подумав,- вы говорите
складно, и, что самое главное, говорите искренне. Я не скрою
от вас того, что думаю. Мне кажется, что вы мне совсем не
пара. Судите сами, о Елене знают все, а кто знает о Фаусте?
- Я ведь из будущего, не забывайте,- ответил ей Фауст.-
Вы не можете знать обо мне, так как в ваше время легенды о
докторе Фаусте еще не существовало. Однако даю вам слово, что
моя слава ничуть не меньше вашей. В вашем мире подростки и
юноши наверняка мечтали стать такими же прославленными
героями, как, например Одиссей или Ахиллес. В нашу эпоху люди
преклоняются перед фаустовским идеалом.
- Не могли бы вы мне кратко рассказать, в чем заключается
этот идеал?
- Как ни трудно выразить словами неповторимую сущность
человека, я все же попытаюсь это сделать. Скажем так: Фауст -
тот, кто находится в поисках истины, никогда не останавливаясь
на достигнутом. Конечно, на самом деле Фауст - нечто
неизмеримо большее, чем просто борец за справедливость или
знаменитый ученый, но, кажется, мне удалось передать основную
черту его характера.
- Нечто вроде нового Прометея? - спросила Елена.
- Почти так, прекрасная Елена,- ответил Фауст,
посмеиваясь.- Но между Фаустом и Прометеем существует огромная
разница. Прометей окончил свой век на мрачной скале, к которой
он был прикован несокрушимыми цепями, и каждый день Зевесов
орел прилетал на эту скалу, чтобы терзать печень героя своим
острым клювом, причиняя ему нестерпимые страдания. Фаусту же
удалось сбросить с себя те оковы, которые налагают на смертных
пространство и время. Он совершает удивительные путешествия во
времени, посещает далекие страны - не без некоторой помощи
своих друзей, конечно. В этом заключается главное различие
между древним Прометеем и современным Фаустом.
Елена хмыкнула:
- Стоило лишь завести разговор о роли Фауста в истории -
и вас не унять. Интересно было бы поглядеть, так ли уж вы
ловки на дела, как на разговоры.
Фауст почувствовал, как долго сдерживаемое раздражение
заклокотало в нем, словно кипяток в плотно прикрытом крышкой
горшке. Усилием воли он заставил себя принять равнодушный вид,
ничем не показывая, насколько слова этой женщины задевают его.
- Что ж, приступайте к делу, Фауст,- продолжала Елена.-
Признаюсь, мне любопытно поглядеть, что за новый миф вы
собираетесь сотворить. Не могли бы вы рассказать мне о нем
хотя бы вкратце, раз уж мне придется путешествовать вместе с
вами? Каковы ваши планы?
- Для начала я собираюсь уплыть отсюда,- сказал Фауст.-
Харон! Готова ли ладья?
- А у вас есть Заклинание Перемещения?
- Вот оно!
Фауст передал пакет перевозчику мертвых. Харон осторожно
провел рукой по внешней обшивке борта лодки. Найдя неширокую
щель, он засунул пакет между досками. Фауст взмахнул руками и
произнес слова, необходимые, чтобы привести заклинание в
действие. Посередине судна возник джинн весьма среднего роста,
показавшийся непривычным к подобным зрелищам пассажирам
огромным и страшным. Джинн отпустил лини и исчез из виду.
Ладья вздрогнула и качнулась на волнах, затем окуталась густым
облаком едкого дыма. Дым был зеленоватого и серого цвета; по
краям облако отсвечивало золотисто-желтым, и из него
вырывались тонкие струйки пара, похожие на закручивающиеся
усики ползучих растений. Заклинание Перемещения сработало, и
лодка рывком двинулась с места.
Если бы в этот момент на берегу находился посторонний
наблюдатель, знающий толк в алхимии, он мог бы сказать, что
зеленовато-серые облака дыма - признак не Заклинания
Перемещения, а, скорее, неправильно подействовавшего
Заклинания Движения. Внимательно наблюдая за ладьей, можно
было заметить отклонение от правильного курса - это также было
плохим признаком. Что-то было совсем не так, как должно быть;
сторонний наблюдатель мог бы сказать, что дела у
путешественников в ладье идут весьма скверно. И, рассудив так,
он был бы весьма недалек от истины.
4
Мак шел по дороге, с обеих сторон обсаженной высокими
стройными тополями. Одолев некрутой подъем, он увидал
остроконечные шпили соборов и крыши домов. Перед ним
открывалась панорама прекрасного города. День выдался
солнечный и теплый, и горожанам не сиделось дома. Они гуляли
парами и небольшими группами. Мак заметил, что костюмы мужчин
мало отличались от повседневной одежды состоятельных краковчан
- чулки, блузы, жакеты, невысокие сапожки и башмаки из мягкой
кожи - все это было привычно для Мака; вот разве только тонкая
вышивка и яркие цвета тканей ничуть не напоминали краковский
стиль. Оглядев себя, Мак увидел, что Мефистофель приказал
одеть его в такой же точно манере. Не задерживаясь дольше,
чтобы полюбоваться на город издали, он зашагал прямо к
воротам. Ему не терпелось узнать, что представляет собою
Флоренция.
На улицах было оживленно и людно. Казалось, все жители
вышли из своих домов; многие принарядились, как во время
большого праздника. В этот погожий весенний денек жизнелюбивые
граждане Флоренции ликовали вместе с природой. Над балконами и
островерхими крышами домов развевались полотнища цеховых
знамен, украшенные гербами. Уличные торговцы на все лады
расхваливали новейшее кулинарное изобретение - пиццу.
Вооруженные всадники в блестящих стальных шлемах проезжали по
улицам, прокладывая себе путь через толпу с той
бесцеремонностью, с какой это делает полиция всех времен и
народов. Миновав ряды тесно прижавшихся друг к другу палаток,
где торговали одеждой, оружием, мелкой домашней утварью,
фарфором, фруктами, ароматными приправами и благовониями, Мак
оказался на углу широкой, шумной улицы.
Он огляделся, подумав, что сперва нужно подыскать себе
подходящую квартиру. Заглянув в свою сумку, он убедился, что
кошелек его туго набит новенькими блестящими золотыми монетами
- Мефистофель не поскупился на расходы, отправляя его в
незнакомый город. Мак медленно пошел вдоль улицы, разглядывая
яркие вывески таверн, магазинчиков и мастерских. Его внимание
привлекла гостиница, расположенная в самом конце улицы. Стены
просторного дома, где размещалась гостиница, были окрашены в
пастельный цвет. Над входом красовалась вывеска - надпись,
сделанная из листового золота, гласила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
не по душе такая участь, не благоразумнее ли было бы смириться
с нею и постараться не ударить в грязь лицом?
Елена задумалась.
- Что ж, Фауст,- сказала она, подумав,- вы говорите
складно, и, что самое главное, говорите искренне. Я не скрою
от вас того, что думаю. Мне кажется, что вы мне совсем не
пара. Судите сами, о Елене знают все, а кто знает о Фаусте?
- Я ведь из будущего, не забывайте,- ответил ей Фауст.-
Вы не можете знать обо мне, так как в ваше время легенды о
докторе Фаусте еще не существовало. Однако даю вам слово, что
моя слава ничуть не меньше вашей. В вашем мире подростки и
юноши наверняка мечтали стать такими же прославленными
героями, как, например Одиссей или Ахиллес. В нашу эпоху люди
преклоняются перед фаустовским идеалом.
- Не могли бы вы мне кратко рассказать, в чем заключается
этот идеал?
- Как ни трудно выразить словами неповторимую сущность
человека, я все же попытаюсь это сделать. Скажем так: Фауст -
тот, кто находится в поисках истины, никогда не останавливаясь
на достигнутом. Конечно, на самом деле Фауст - нечто
неизмеримо большее, чем просто борец за справедливость или
знаменитый ученый, но, кажется, мне удалось передать основную
черту его характера.
- Нечто вроде нового Прометея? - спросила Елена.
- Почти так, прекрасная Елена,- ответил Фауст,
посмеиваясь.- Но между Фаустом и Прометеем существует огромная
разница. Прометей окончил свой век на мрачной скале, к которой
он был прикован несокрушимыми цепями, и каждый день Зевесов
орел прилетал на эту скалу, чтобы терзать печень героя своим
острым клювом, причиняя ему нестерпимые страдания. Фаусту же
удалось сбросить с себя те оковы, которые налагают на смертных
пространство и время. Он совершает удивительные путешествия во
времени, посещает далекие страны - не без некоторой помощи
своих друзей, конечно. В этом заключается главное различие
между древним Прометеем и современным Фаустом.
Елена хмыкнула:
- Стоило лишь завести разговор о роли Фауста в истории -
и вас не унять. Интересно было бы поглядеть, так ли уж вы
ловки на дела, как на разговоры.
Фауст почувствовал, как долго сдерживаемое раздражение
заклокотало в нем, словно кипяток в плотно прикрытом крышкой
горшке. Усилием воли он заставил себя принять равнодушный вид,
ничем не показывая, насколько слова этой женщины задевают его.
- Что ж, приступайте к делу, Фауст,- продолжала Елена.-
Признаюсь, мне любопытно поглядеть, что за новый миф вы
собираетесь сотворить. Не могли бы вы рассказать мне о нем
хотя бы вкратце, раз уж мне придется путешествовать вместе с
вами? Каковы ваши планы?
- Для начала я собираюсь уплыть отсюда,- сказал Фауст.-
Харон! Готова ли ладья?
- А у вас есть Заклинание Перемещения?
- Вот оно!
Фауст передал пакет перевозчику мертвых. Харон осторожно
провел рукой по внешней обшивке борта лодки. Найдя неширокую
щель, он засунул пакет между досками. Фауст взмахнул руками и
произнес слова, необходимые, чтобы привести заклинание в
действие. Посередине судна возник джинн весьма среднего роста,
показавшийся непривычным к подобным зрелищам пассажирам
огромным и страшным. Джинн отпустил лини и исчез из виду.
Ладья вздрогнула и качнулась на волнах, затем окуталась густым
облаком едкого дыма. Дым был зеленоватого и серого цвета; по
краям облако отсвечивало золотисто-желтым, и из него
вырывались тонкие струйки пара, похожие на закручивающиеся
усики ползучих растений. Заклинание Перемещения сработало, и
лодка рывком двинулась с места.
Если бы в этот момент на берегу находился посторонний
наблюдатель, знающий толк в алхимии, он мог бы сказать, что
зеленовато-серые облака дыма - признак не Заклинания
Перемещения, а, скорее, неправильно подействовавшего
Заклинания Движения. Внимательно наблюдая за ладьей, можно
было заметить отклонение от правильного курса - это также было
плохим признаком. Что-то было совсем не так, как должно быть;
сторонний наблюдатель мог бы сказать, что дела у
путешественников в ладье идут весьма скверно. И, рассудив так,
он был бы весьма недалек от истины.
4
Мак шел по дороге, с обеих сторон обсаженной высокими
стройными тополями. Одолев некрутой подъем, он увидал
остроконечные шпили соборов и крыши домов. Перед ним
открывалась панорама прекрасного города. День выдался
солнечный и теплый, и горожанам не сиделось дома. Они гуляли
парами и небольшими группами. Мак заметил, что костюмы мужчин
мало отличались от повседневной одежды состоятельных краковчан
- чулки, блузы, жакеты, невысокие сапожки и башмаки из мягкой
кожи - все это было привычно для Мака; вот разве только тонкая
вышивка и яркие цвета тканей ничуть не напоминали краковский
стиль. Оглядев себя, Мак увидел, что Мефистофель приказал
одеть его в такой же точно манере. Не задерживаясь дольше,
чтобы полюбоваться на город издали, он зашагал прямо к
воротам. Ему не терпелось узнать, что представляет собою
Флоренция.
На улицах было оживленно и людно. Казалось, все жители
вышли из своих домов; многие принарядились, как во время
большого праздника. В этот погожий весенний денек жизнелюбивые
граждане Флоренции ликовали вместе с природой. Над балконами и
островерхими крышами домов развевались полотнища цеховых
знамен, украшенные гербами. Уличные торговцы на все лады
расхваливали новейшее кулинарное изобретение - пиццу.
Вооруженные всадники в блестящих стальных шлемах проезжали по
улицам, прокладывая себе путь через толпу с той
бесцеремонностью, с какой это делает полиция всех времен и
народов. Миновав ряды тесно прижавшихся друг к другу палаток,
где торговали одеждой, оружием, мелкой домашней утварью,
фарфором, фруктами, ароматными приправами и благовониями, Мак
оказался на углу широкой, шумной улицы.
Он огляделся, подумав, что сперва нужно подыскать себе
подходящую квартиру. Заглянув в свою сумку, он убедился, что
кошелек его туго набит новенькими блестящими золотыми монетами
- Мефистофель не поскупился на расходы, отправляя его в
незнакомый город. Мак медленно пошел вдоль улицы, разглядывая
яркие вывески таверн, магазинчиков и мастерских. Его внимание
привлекла гостиница, расположенная в самом конце улицы. Стены
просторного дома, где размещалась гостиница, были окрашены в
пастельный цвет. Над входом красовалась вывеска - надпись,
сделанная из листового золота, гласила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118