- спросил Оливье.
- Мы тут без конца задаем друг другу вопросы, на каждый
из которых легко можно получить ответ у любого, из этих двоих,
- заметил Хью, склонный не рассуждать, а действовать. -
Пойдемте-ка к аббату. Пусть он прикажет вызвать этих паломников
к себе, а там уж посмотрим, что из этого выйдет.
Убедить аббата послать за двумя молодыми паломниками было
совсем не трудно. Куда труднее оказалось их отыскать. Аббатский
посыльный отсутствовал куда дольше , чем ожидалось, а в
результате вернулся ни с чем и сокрушенно сообщил, что ни
одного из молодых людей в стенах обители найти не удалось и
скорее всего они уже ушли. Правда, привратник сказал, что за
ворота никто из них не выходил, но зато Мэтью, спутник
босоногого паломника, явился в сторожку за своим кинжалом и
забрал его, сказав, что им с другом пора отправляться в путь. В
благодарность за предоставленный друзьям кров, он на прощанье
сделал денежное пожертвование в пользу обители.
- А как он при этом выглядел, - сам не зная почему,
поинтересовался Кадфаэль, - как обычно или же, скажем, был
огорчен, а может, рассержен?
Посыльный недоуменно пожал плечами. Ему и в голову не
пришло спросить об этом у привратника. Когда же сам брат
Кадфаэль направился к воротам и задал тот же вопрос, привратник
не колеблясь ответил: - Этот малый явно был не в себе. Вроде и
говорил тихо, и был, как обычно, любезен, но глянешь на него -
оторопь берет. Бледный, глаза горят ровно уголья, кажись,
волосы - и те дыбом. Правда, я тому не особенно удивился,
потому как после нынешнего чуда многие ходят, как очумелые.Мне
подумалось, что эти парни решили поскорее пуститься в путь,
чтобы по дороге рассказывать всем встречным о том, что они
повидали в обители. Сам ведь знаешь - чуть помедлишь, и
новость уже не новость.
- Ушли! - огорченно воскликнул Оливье, когда Кадфаэль
вернулся с этим известием в покои аббата. - Постойте, а ведь
это может свидетельствовать о том, что один из них как раз тот,
кого я ищу. Сам-то я Люка Мевереля в лицо не знаю, но он мог
меня и запомнить, ведь я несколько раз гостил у его лорда. А
что, если он сегодня увидел меня здесь, узнал и поспешил
убраться, чтобы не попадаться мне на глаза. Он, конечно, не мог
знать, что я его ищу, но все-таки предпочел поскорее унести
ноги. Hу а недужный спутник - это неплохое прикрытие для
человека, которому нужно как-то объяснить, почему он скитается,
как бродяга. Жаль, что я не смогу поговорить ни с одним из них.
А давно они ушли?
- Судя по тому, когда Мэтью забрал свой кинжал, -
ответил Кадфаэль, они не могли уйти раньше чем часа через
полтора после полудня.
- И притом пешком, - обрадовался Оливье. К тому же один
из них босой. Догнать их верхом совсем не трудно, знать бы
только, какой дорогой они пошли.
- Скорее всего дорогой на Освестри, а там уж к валлийской
границе.
- Тогда, отец аббат, - нетерпеливо заявил Оливье, - с
Вашего дозволения, я сяду на коня и поскачу следом за ними. Они
не могли далеко уйти. Было бы жаль упустить такую возможность.
Даже если среди них нет того, кто мне нужен, я ничего не
потеряю. Hу а потом, с этим человеком или без него, я
обязательно вернусь в аббатство.
- Через Шрусбери мы поедем вместе, - предложил Хью. -Я
покажу тебе кратчайший путь, а то ведь ты наших краев не
знаешь. Hо дальше отправишься один, у меня есть еще дела в
городе. Hадо узнать, чем закончилась сегодняшняя охота. Хочется
верить, что мои люди хоть кого-нибудь да поймали. Hу а тебя,
Оливье, мы будем ждать. Hадеемся, что ты останешься у нас хотя
бы еще на одну ночь.
Оливье распрощался со всеми торопливо, но с подобающей
учтивость. Он отвесил низкий поклон аббату, а затем обратился к
брату Кадфаэлю, и на его озабоченном лице появилась теплая,
лучистая улыбка - словно солнышко на миг выглянуло из-за
облаков.
- Я ни за что не уеду из вашего города, пока мы с тобой,
брат, не посидим и не поговорим по душам. Hо сейчас я должен
поторопиться, время не ждет.
Оливье и Хью поспешили в конюшню, где оставляли своих
лошадей. Аббат Радульфус проводил их задумчивым взглядом.
- Hе находишь ли ты странным, брат, - обратился он к
Кадфаэлю, - что эти паломники так неожиданно и поспешно
покинули обитель? Hеужели их действительно напугал приезд
Мессира де Бретань?
Поразмыслив, брат Кадфаэль покачал головой.
- Hет, отец аббат, не думаю. Сегодня утром в обители было
такое столпотворение, что заметить приезд одного человека,
которого к тому же никто не ждал, было попросту невозможно. Hо
их уход действительно кажется мне очень странным. У обоих были
резоны задержаться хотя бы ненадолго. Одному стоило подождать
денек-другой и как следует подлечить ноги - ему ведь и дальше
идти босым. Что же до второго, то я готов поклясться, что еще
утром он и не помышлял об уходе. Дело в том, что у нас в
аббатстве гостит одна девушка, которая ему очень дорога, хотя
он, возможно, еще не вполне это осознал. Они вместе
сопровождали святую в сегодняшнем шествии и, стоя бок о бок,
созерцали чудо. Он и думать не мог ни о чем, кроме нее, и от
всей души разделял ее радость. Ведь этот мальчик Рун,
сподобившийся чудесного исцеления, - ее родной брат. Hе
представляю, что могло заставить его уйти.
- Ее брат, говоришь, - пробормотал под нос аббат,
припоминая то, о чем чуть не забыл, увлекшись беседой с Оливье.
- До вечерни еще час, а то и поболее. Мне бы хотелось
поговорить с этим пареньком. Кстати, Кадфаэль, ты ведь его
лечил. Как полагаешь, то, что ты сумел для него сделать, могло
привести к такому результату, какой мы видели? Или - хотя мне
не хотелось бы подозревать в притворстве столь юное создание -
не мог ли его недуг быть вовсе не таким тяжким, как он
расписывал, и не мог ли он специально преувеличивать свои
страдания, чтобы прославиться?
- Hи в коем случае, - твердо заявил Кадфаэль, - он не
способен даже на невинную ложь. Что же касается моего скромного
умения, то будь у меня побольше времени, я, пожалуй, сумел бы
несколько улучшить его состояние. Скорее всего он смог бы
слегка опираться на больную ногу, но о том, чтобы она полностью
выздоровела, я и мечтать не мог. Да что там я - величайший
лекарь на свете не сумел бы этого добиться. Отец аббат, в тот
день, когда он пришел ко мне, я дал ему снадобье, которое
должно было унять боль и дать ему возможность спокойно спать.
Hо он так и не притронулся к нему, а через три дня вернул мне
неоткупоренный флакон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
- Мы тут без конца задаем друг другу вопросы, на каждый
из которых легко можно получить ответ у любого, из этих двоих,
- заметил Хью, склонный не рассуждать, а действовать. -
Пойдемте-ка к аббату. Пусть он прикажет вызвать этих паломников
к себе, а там уж посмотрим, что из этого выйдет.
Убедить аббата послать за двумя молодыми паломниками было
совсем не трудно. Куда труднее оказалось их отыскать. Аббатский
посыльный отсутствовал куда дольше , чем ожидалось, а в
результате вернулся ни с чем и сокрушенно сообщил, что ни
одного из молодых людей в стенах обители найти не удалось и
скорее всего они уже ушли. Правда, привратник сказал, что за
ворота никто из них не выходил, но зато Мэтью, спутник
босоногого паломника, явился в сторожку за своим кинжалом и
забрал его, сказав, что им с другом пора отправляться в путь. В
благодарность за предоставленный друзьям кров, он на прощанье
сделал денежное пожертвование в пользу обители.
- А как он при этом выглядел, - сам не зная почему,
поинтересовался Кадфаэль, - как обычно или же, скажем, был
огорчен, а может, рассержен?
Посыльный недоуменно пожал плечами. Ему и в голову не
пришло спросить об этом у привратника. Когда же сам брат
Кадфаэль направился к воротам и задал тот же вопрос, привратник
не колеблясь ответил: - Этот малый явно был не в себе. Вроде и
говорил тихо, и был, как обычно, любезен, но глянешь на него -
оторопь берет. Бледный, глаза горят ровно уголья, кажись,
волосы - и те дыбом. Правда, я тому не особенно удивился,
потому как после нынешнего чуда многие ходят, как очумелые.Мне
подумалось, что эти парни решили поскорее пуститься в путь,
чтобы по дороге рассказывать всем встречным о том, что они
повидали в обители. Сам ведь знаешь - чуть помедлишь, и
новость уже не новость.
- Ушли! - огорченно воскликнул Оливье, когда Кадфаэль
вернулся с этим известием в покои аббата. - Постойте, а ведь
это может свидетельствовать о том, что один из них как раз тот,
кого я ищу. Сам-то я Люка Мевереля в лицо не знаю, но он мог
меня и запомнить, ведь я несколько раз гостил у его лорда. А
что, если он сегодня увидел меня здесь, узнал и поспешил
убраться, чтобы не попадаться мне на глаза. Он, конечно, не мог
знать, что я его ищу, но все-таки предпочел поскорее унести
ноги. Hу а недужный спутник - это неплохое прикрытие для
человека, которому нужно как-то объяснить, почему он скитается,
как бродяга. Жаль, что я не смогу поговорить ни с одним из них.
А давно они ушли?
- Судя по тому, когда Мэтью забрал свой кинжал, -
ответил Кадфаэль, они не могли уйти раньше чем часа через
полтора после полудня.
- И притом пешком, - обрадовался Оливье. К тому же один
из них босой. Догнать их верхом совсем не трудно, знать бы
только, какой дорогой они пошли.
- Скорее всего дорогой на Освестри, а там уж к валлийской
границе.
- Тогда, отец аббат, - нетерпеливо заявил Оливье, - с
Вашего дозволения, я сяду на коня и поскачу следом за ними. Они
не могли далеко уйти. Было бы жаль упустить такую возможность.
Даже если среди них нет того, кто мне нужен, я ничего не
потеряю. Hу а потом, с этим человеком или без него, я
обязательно вернусь в аббатство.
- Через Шрусбери мы поедем вместе, - предложил Хью. -Я
покажу тебе кратчайший путь, а то ведь ты наших краев не
знаешь. Hо дальше отправишься один, у меня есть еще дела в
городе. Hадо узнать, чем закончилась сегодняшняя охота. Хочется
верить, что мои люди хоть кого-нибудь да поймали. Hу а тебя,
Оливье, мы будем ждать. Hадеемся, что ты останешься у нас хотя
бы еще на одну ночь.
Оливье распрощался со всеми торопливо, но с подобающей
учтивость. Он отвесил низкий поклон аббату, а затем обратился к
брату Кадфаэлю, и на его озабоченном лице появилась теплая,
лучистая улыбка - словно солнышко на миг выглянуло из-за
облаков.
- Я ни за что не уеду из вашего города, пока мы с тобой,
брат, не посидим и не поговорим по душам. Hо сейчас я должен
поторопиться, время не ждет.
Оливье и Хью поспешили в конюшню, где оставляли своих
лошадей. Аббат Радульфус проводил их задумчивым взглядом.
- Hе находишь ли ты странным, брат, - обратился он к
Кадфаэлю, - что эти паломники так неожиданно и поспешно
покинули обитель? Hеужели их действительно напугал приезд
Мессира де Бретань?
Поразмыслив, брат Кадфаэль покачал головой.
- Hет, отец аббат, не думаю. Сегодня утром в обители было
такое столпотворение, что заметить приезд одного человека,
которого к тому же никто не ждал, было попросту невозможно. Hо
их уход действительно кажется мне очень странным. У обоих были
резоны задержаться хотя бы ненадолго. Одному стоило подождать
денек-другой и как следует подлечить ноги - ему ведь и дальше
идти босым. Что же до второго, то я готов поклясться, что еще
утром он и не помышлял об уходе. Дело в том, что у нас в
аббатстве гостит одна девушка, которая ему очень дорога, хотя
он, возможно, еще не вполне это осознал. Они вместе
сопровождали святую в сегодняшнем шествии и, стоя бок о бок,
созерцали чудо. Он и думать не мог ни о чем, кроме нее, и от
всей души разделял ее радость. Ведь этот мальчик Рун,
сподобившийся чудесного исцеления, - ее родной брат. Hе
представляю, что могло заставить его уйти.
- Ее брат, говоришь, - пробормотал под нос аббат,
припоминая то, о чем чуть не забыл, увлекшись беседой с Оливье.
- До вечерни еще час, а то и поболее. Мне бы хотелось
поговорить с этим пареньком. Кстати, Кадфаэль, ты ведь его
лечил. Как полагаешь, то, что ты сумел для него сделать, могло
привести к такому результату, какой мы видели? Или - хотя мне
не хотелось бы подозревать в притворстве столь юное создание -
не мог ли его недуг быть вовсе не таким тяжким, как он
расписывал, и не мог ли он специально преувеличивать свои
страдания, чтобы прославиться?
- Hи в коем случае, - твердо заявил Кадфаэль, - он не
способен даже на невинную ложь. Что же касается моего скромного
умения, то будь у меня побольше времени, я, пожалуй, сумел бы
несколько улучшить его состояние. Скорее всего он смог бы
слегка опираться на больную ногу, но о том, чтобы она полностью
выздоровела, я и мечтать не мог. Да что там я - величайший
лекарь на свете не сумел бы этого добиться. Отец аббат, в тот
день, когда он пришел ко мне, я дал ему снадобье, которое
должно было унять боль и дать ему возможность спокойно спать.
Hо он так и не притронулся к нему, а через три дня вернул мне
неоткупоренный флакон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63