..
- Так ведь и ты взяла в свой дом родичей - парнишку и
девицу, - с теплотой в голосе вставила вдова лекаря, - дала
им и кров, и пропитание. За твое добро тебе непременно
воздастся.
- ...Так вот этот Мэтью, то есть Люк, явился ко мне вчера
вечером и прямо с порога заявил, что хочет взять мою девочку в
жены, а когда я ему честно сказала, потому как я лукавить и
хитрить не приучена, что я женщина небогатая и потому, как бы
мне ни хотелось, хорошего приданого дать за Мелангель не смогу,
знаете, что он мне сказал? Что нынче у него самого нет ни гроша
за душой, и он к тому же считает себя должником одного молодого
лорда, который повсюду его разыскивал. А что до будущего, то
коли достанется ему манор, то и слава богу, а нет - тоже не
беда, потому как руки у него на месте, голова на плечах и он
всяко сумеет прокормить не только себя, но и жену, ежели ею
станет моя Мелангель, потому как никакой другой ему не нужно.
Что же мне оставалось делать, кроме как призвать на них Божье
благословение да и задержаться здесь, чтобы присутствовать на
венчании.
- Само собой, - сердечно подхватила мистрисс Гловер, -
кто лучше тебя сможет проследить, чтобы все было сделано как
положено. Выдать молодую девицу замуж - дело нешуточное. Hо
ты, наверное, будешь скучать по ним обоим?
- Это уж как водится, - согласилась тетушка Элис и
утерла слезы, хотя это были слезы радости, а не печали. И то
сказать - скольких трудов стоило ей вырастить племянника и
племянницу, но зато теперь за их будущее можно было не
беспокоиться. Один отмечен милостию святой и скоро станет
монахом Бенедиктинского ордена, а другая выходит замуж за
достойного человека. - Конечно же, я буду грустить, хотя и
рада тому, что у них все так удачно складывается. Мне будет
нелегко без них.
- Так, значит, венчание состоится завтра здесь, в
обители? - спросила вдова лекаря, явно подумывая, не
задержаться ли и ей на денек.
- Точно. Их обвенчают утром, еще до мессы. Вот и выходит,
что сюда я пришла с ребятишками, а домой вернусь
одна-одинешенька... - Тут мистрисс Вивер не удержалась и снова
обронила слезу. - Здесь собралась компания, которая
отправляется на юг послезавтра. С ними я и пойду.
- Ах, дорогая моя, - растроганно воскликнула мистрисс
Гловер, заключая подругу в мощные объятия, - ты славно
исполнила свой долг перед ребятишками, не хуже родной матери.
Бог тебя не оставит.
Венчание состоялось в уединенном боковом приделе храма,
перед алтарем Пресвятой Девы. Обряд совершал брат Павел,
наставник и духовник послушников, который, кстати, уже принял
под свое попечение Руна и по-отечески поучая, готовил его к
пострижению. Искренне привязавшись к новому послушнику,
добросердечный монах с удовольствием согласился обвенчать его
сестру. Свадьба была скромной: в церкви присутствовали лишь
родные и свидетели, а на молодых не было пышных праздничных
нарядов, потому что ни жених, ни невеста таковых не имели. Hа
Люке была та же самая одежда - туника, рубаха и штаны, - в
которой он блуждал по полям и лесам. Правда, все было приведено
в порядок, залатано, выстирано и отглажено. Мелангель, скромная
и опрятная в своем домотканном платье, горделиво несла венец
тяжелых, отливавших золотом кос. Лица молодых были бледны и
торжественны, словно мраморные изваяния, а глаза сияли, как
звезды.
Рано или поздно чудеса и праздники заканчиваются и все
возвращается на круги своя. Так и брат Кадфаэль вернулся к
своей обычной, повседневной работе. Ему предстояло заготовить
кое-какие снадобья, которые, как он знал, непременно
потребуются, когда придет время уборки урожая. Hекоторые хвори,
не опасные, но надоедливые, повторялись из года в год: у одних
во время жатвы появлялась сыпь на руках, а у других слезились
глаза, их одолевал кашель.
Кадфаэль растирал в ступке свежие листья щавеля и
мандрагоры, чтобы приготовить из них мазь против сыпи, когда
услышал, как гравий садовой тропинки заскрипел под широкими,
размашистыми шагами. Затем кто-то встал на пороге открытой
двери, заслонив солнечный свет.
Монах обернулся и замер со ступкой в одной руке и
испачканным в зеленой кашице пестиком - в другой. В дверном
проеме, наклонив голову, чтобы не задеть связку сухих трав,
стоял Оливье.
- Можно войти? - спросил он глубоким мелодичным голосом.
Конечно же, молодой человек не сомневался в ответе, и по
существу он уже вошел и теперь с нескрываемым, мальчишеским
любопытством озирался по сторонам - ведь он никогда не бывал
здесь прежде.
- Я знаю, что виноват перед тобой, ибо не исполнил своего
обещания, но дело в том, что, узнав, когда состоится венчание
Люка, я решил за это время съездить в Стаффорд, к тамошнему
шерифу, благо отсюда недалеко. Туда и обратно быстро можно
обернуться. Я поспел как раз к венчанию. Думал, что и ты там
будешь.
- Я и собирался, но меня срочно позвали в богадельню
Святого Жиля. Туда забрел какой-то нищий, весь покрытый
коростой, язвами и болячками. Тамошние братья решили, что он
заразный, и послали за мной. Слава Богу, они ошиблись. Если бы
этот несчастный раньше обратился за помощью, вылечить его было
бы нетрудно, ну а теперь потребуется хороший уход, но через
недельку-другую он поправится, это точно. Однако ему я был
нужен куда больше, чем молодой парочке. Для них я связан только
с прошлым, а вот ты, наоборот, - с будущим.
- Однако тебя там недоставало. Hо, так или иначе,
Мелангель сказала мне, где тебя можно найти, и вот я здесь.
- А я рад тебе от всей души, - промолвил Кадфаэль,
откладывая в сторону ступку. Сильной, красивой рукой с длинными
пальцами Оливье крепко пожал широкую ладонь монаха и,
склонившись, подставил оливковую щеку для дружеского,
приветственного поцелуя, точно так же, как некогда в Бромфилде
подставлял ее для прощального.
- Проходи, присаживайся, а я сейчас винца нацежу. Я сам
его делал, ты такого еще не пробовал. Так, выходит, ты знал,
что эти двое поженятся.
- Я видел, как они встретились, когда Люк вернулся в
обитель, и у меня уже тогда почти не было сомнения в том, чем
дело кончится. Hу а потом Люк и сам сообщил мне о своем
намерении. Ежели двое знают, чего они хотят, все остальное не
так уж важно, - с улыбкой промолвил Оливье. - Я позабочусь
обо всем необходимом, чтобы они смогли благополучно добраться
до манора леди Джулианы, - самому-то мне придется возвращаться
кружным путем.
"Ежели двое знают, чего они хотят, все остальное не так уж
важно".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
- Так ведь и ты взяла в свой дом родичей - парнишку и
девицу, - с теплотой в голосе вставила вдова лекаря, - дала
им и кров, и пропитание. За твое добро тебе непременно
воздастся.
- ...Так вот этот Мэтью, то есть Люк, явился ко мне вчера
вечером и прямо с порога заявил, что хочет взять мою девочку в
жены, а когда я ему честно сказала, потому как я лукавить и
хитрить не приучена, что я женщина небогатая и потому, как бы
мне ни хотелось, хорошего приданого дать за Мелангель не смогу,
знаете, что он мне сказал? Что нынче у него самого нет ни гроша
за душой, и он к тому же считает себя должником одного молодого
лорда, который повсюду его разыскивал. А что до будущего, то
коли достанется ему манор, то и слава богу, а нет - тоже не
беда, потому как руки у него на месте, голова на плечах и он
всяко сумеет прокормить не только себя, но и жену, ежели ею
станет моя Мелангель, потому как никакой другой ему не нужно.
Что же мне оставалось делать, кроме как призвать на них Божье
благословение да и задержаться здесь, чтобы присутствовать на
венчании.
- Само собой, - сердечно подхватила мистрисс Гловер, -
кто лучше тебя сможет проследить, чтобы все было сделано как
положено. Выдать молодую девицу замуж - дело нешуточное. Hо
ты, наверное, будешь скучать по ним обоим?
- Это уж как водится, - согласилась тетушка Элис и
утерла слезы, хотя это были слезы радости, а не печали. И то
сказать - скольких трудов стоило ей вырастить племянника и
племянницу, но зато теперь за их будущее можно было не
беспокоиться. Один отмечен милостию святой и скоро станет
монахом Бенедиктинского ордена, а другая выходит замуж за
достойного человека. - Конечно же, я буду грустить, хотя и
рада тому, что у них все так удачно складывается. Мне будет
нелегко без них.
- Так, значит, венчание состоится завтра здесь, в
обители? - спросила вдова лекаря, явно подумывая, не
задержаться ли и ей на денек.
- Точно. Их обвенчают утром, еще до мессы. Вот и выходит,
что сюда я пришла с ребятишками, а домой вернусь
одна-одинешенька... - Тут мистрисс Вивер не удержалась и снова
обронила слезу. - Здесь собралась компания, которая
отправляется на юг послезавтра. С ними я и пойду.
- Ах, дорогая моя, - растроганно воскликнула мистрисс
Гловер, заключая подругу в мощные объятия, - ты славно
исполнила свой долг перед ребятишками, не хуже родной матери.
Бог тебя не оставит.
Венчание состоялось в уединенном боковом приделе храма,
перед алтарем Пресвятой Девы. Обряд совершал брат Павел,
наставник и духовник послушников, который, кстати, уже принял
под свое попечение Руна и по-отечески поучая, готовил его к
пострижению. Искренне привязавшись к новому послушнику,
добросердечный монах с удовольствием согласился обвенчать его
сестру. Свадьба была скромной: в церкви присутствовали лишь
родные и свидетели, а на молодых не было пышных праздничных
нарядов, потому что ни жених, ни невеста таковых не имели. Hа
Люке была та же самая одежда - туника, рубаха и штаны, - в
которой он блуждал по полям и лесам. Правда, все было приведено
в порядок, залатано, выстирано и отглажено. Мелангель, скромная
и опрятная в своем домотканном платье, горделиво несла венец
тяжелых, отливавших золотом кос. Лица молодых были бледны и
торжественны, словно мраморные изваяния, а глаза сияли, как
звезды.
Рано или поздно чудеса и праздники заканчиваются и все
возвращается на круги своя. Так и брат Кадфаэль вернулся к
своей обычной, повседневной работе. Ему предстояло заготовить
кое-какие снадобья, которые, как он знал, непременно
потребуются, когда придет время уборки урожая. Hекоторые хвори,
не опасные, но надоедливые, повторялись из года в год: у одних
во время жатвы появлялась сыпь на руках, а у других слезились
глаза, их одолевал кашель.
Кадфаэль растирал в ступке свежие листья щавеля и
мандрагоры, чтобы приготовить из них мазь против сыпи, когда
услышал, как гравий садовой тропинки заскрипел под широкими,
размашистыми шагами. Затем кто-то встал на пороге открытой
двери, заслонив солнечный свет.
Монах обернулся и замер со ступкой в одной руке и
испачканным в зеленой кашице пестиком - в другой. В дверном
проеме, наклонив голову, чтобы не задеть связку сухих трав,
стоял Оливье.
- Можно войти? - спросил он глубоким мелодичным голосом.
Конечно же, молодой человек не сомневался в ответе, и по
существу он уже вошел и теперь с нескрываемым, мальчишеским
любопытством озирался по сторонам - ведь он никогда не бывал
здесь прежде.
- Я знаю, что виноват перед тобой, ибо не исполнил своего
обещания, но дело в том, что, узнав, когда состоится венчание
Люка, я решил за это время съездить в Стаффорд, к тамошнему
шерифу, благо отсюда недалеко. Туда и обратно быстро можно
обернуться. Я поспел как раз к венчанию. Думал, что и ты там
будешь.
- Я и собирался, но меня срочно позвали в богадельню
Святого Жиля. Туда забрел какой-то нищий, весь покрытый
коростой, язвами и болячками. Тамошние братья решили, что он
заразный, и послали за мной. Слава Богу, они ошиблись. Если бы
этот несчастный раньше обратился за помощью, вылечить его было
бы нетрудно, ну а теперь потребуется хороший уход, но через
недельку-другую он поправится, это точно. Однако ему я был
нужен куда больше, чем молодой парочке. Для них я связан только
с прошлым, а вот ты, наоборот, - с будущим.
- Однако тебя там недоставало. Hо, так или иначе,
Мелангель сказала мне, где тебя можно найти, и вот я здесь.
- А я рад тебе от всей души, - промолвил Кадфаэль,
откладывая в сторону ступку. Сильной, красивой рукой с длинными
пальцами Оливье крепко пожал широкую ладонь монаха и,
склонившись, подставил оливковую щеку для дружеского,
приветственного поцелуя, точно так же, как некогда в Бромфилде
подставлял ее для прощального.
- Проходи, присаживайся, а я сейчас винца нацежу. Я сам
его делал, ты такого еще не пробовал. Так, выходит, ты знал,
что эти двое поженятся.
- Я видел, как они встретились, когда Люк вернулся в
обитель, и у меня уже тогда почти не было сомнения в том, чем
дело кончится. Hу а потом Люк и сам сообщил мне о своем
намерении. Ежели двое знают, чего они хотят, все остальное не
так уж важно, - с улыбкой промолвил Оливье. - Я позабочусь
обо всем необходимом, чтобы они смогли благополучно добраться
до манора леди Джулианы, - самому-то мне придется возвращаться
кружным путем.
"Ежели двое знают, чего они хотят, все остальное не так уж
важно".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63