Кейд по-прежнему был в панаме.
Загорелое лицо, винно-красная рубаха и зеленоватые брюки были измазаны
сажей. - Там нет ничего, за чем стоило бы лезть.
- Там мой отец! - твердо ответил Джой. - Мы собираемся его вытащить!
- Как же, как же. - Кейд выпустил струю дыма. - Пацан, там остался
только пепел да кости.
- Заткни свою грязную пасть!
Сыпняк поднялся и угрюмо зарычал, но Кейд поставил собаке на спину
ногу в башмаке.
- Что есть, то и говорю, пацан. Там еще остались невзорвавшиеся
бочонки с краской и маслом. Чего я и жду. Хотите отправиться на тот свет -
валяйте, скатертью дорожка.
- Ты знаешь, где работал Леон Гарраконе, - сказал Ортега. - Почему бы
тебе раз в жизни не сделать что-то стоящее и не помочь нам его найти?
- Гарраконе, Гарраконе... - Кейд на минуту задумался, пытаясь
соотнести фамилию с конкретным человеком. Для него все рабочие были на
одно лицо. - А, да! Гарраконе всегда собачился из-за прибавки к жалованью.
Он работал на ремонте моторов. А вот что от ихней мастерской осталось. -
Кейд куда-то ткнул пальцем, и в дыму, примерно в пятидесяти ярдах от края
двора, они разглядели груду битого кирпича.
- Джон Гомес выбрался оттуда, - бесстрашно сказал Ортега. -
Порезанный, обожженный, но живой. Может быть, Леон все еще...
- Конечно. Мечтайте-мечтайте, падре. Вам-то что за дело до Гарраконе,
черт побери? - Кейд вынул сигару изо рта и щелчком стряхнул пепел, отчего
золотые цепочки у него на шее зазвенели.
- Леон мой друг. Впрочем, полагаю, тебе этого не понять.
- Спасибочки, все нужные друзья у меня имеются. - Дома у Кейда был
штат служащих из пяти мексиканцев, постоянная несовершеннолетняя любовница
- маленькая, накачанная кокаином танцовщица из Сан-Антонио - и толстопузая
кухарка Люсинда, но его настоящие друзья были всегда при нем. Собаки
никогда не судили хозяина, не давили на него и не напускали дурных
флюидов. Они всегда были готовы порвать глотку его врагам и подчинялись,
не задавая вопросов: для Кейда это и была настоящая дружба. - Хурадо,
ты-то умнее. Объясни ты им, что они спятили.
- Надо посмотреть самим.
- Да уж насмотритесь, не сомневайтесь! Ты что, мужик, проглядел эту
летучую сволочь? В этой паскуде сидит что-то живое! - Кейд махнул в
сторону пирамиды. - Только суньтесь, оно и вам жопы отжует!
- Пошли, - поторопил Ортега. - От этого кровопийцы толку не будет.
- Моя мамуля дураков не рожала! - парировал Кейд, когда, осторожно
ступая по искореженным железным щитам изгороди и перебираясь через опасные
кольца проволочной гармошки, они полезли во двор. - Я скажу Ною Туилли,
где искать ваши трупешники!
Но они больше не обращали на него внимания, пробираясь между грудами
острого, как бритва, железа и дымящихся обломков вглубь двора. Очень скоро
из машины Кейда понесся рев и грохот: это магнитофон надрывался голосом
Элис Купер о мертвых малютках в буфете, да так, что хоть святых выноси.
На песке в беспорядке валялись детали машин и двигателей, обугленные
доски, кирпичи и прочий хлам. Зарра отстал, чтобы полазить среди
искореженного шасси чего-то, похожего на порше, который перевернула и
швырнула наземь ударная волна. Отец Ортега увидел, что неподалеку лежит
окровавленная мужская рубашка, но привлекать к ней общее внимание не стал.
Над землей висел непотревоженный ветром темный дым, поднимавшийся от
тлеющих шин, из глубины груд обломков пробивалось свирепое красное сияние.
Рик помедлил, глядя на столб света, который, завораживая, описывал у
вершины пирамиды круг за кругом, и заставил себя пойти дальше.
Однако парнишка не мог избавиться от ощущения, что за ними наблюдают.
Чуять такие вещи Рик выучился по необходимости, защищаясь в школе от
Щепов, которые могли подойти сзади и ударом по почкам сбить с ног. По
спине бежали мурашки. Рик то и дело оглядывался, но никакого движения в
дыму не было. Он решил, что за ними не просто следят: ощущение было таким,
будто его разнимают на части, измеряют, анатомируют, как лягушку на уроке
биологии. "Страшновато", - пробурчал шагавший справа от Рика Зарра, и Рик
понял, что Зарра, должно быть, испытывает такое же чувство.
Они перешли через двор к груде кирпичей и железных балок, на которую
им показал Кейд. Неподалеку виднелся похожий на экстравагантную скульптуру
холм из вжатых друг в дружку легковушек и грузовиков. Джой Гарраконе
опустился на колени и принялся расшвыривать кирпичи, выкликая отца.
- Вы с Заррой начинайте с другой стороны, - предложил Ортега. Ребята
обошли рухнувшее здание - и возле смятого небесно-голубого "корвета"
наткнулись на обгорелый труп с проломленной головой. В зияющем рту мерцали
зубы. Кто бы это ни был, он был рыжеватым блондином - белый, не отец Джоя.
Их настиг тяжелый, тошнотворно-сладкий запах. Зарра судорожно ахнул: "Щас
зафонтанирую, мужик!", развернулся и отбежал на несколько ярдов, пригибая
голову к земле. Рик стиснул зубы, прошел мимо мертвеца, остановился и
подождал, чтобы головокружение и дурнота прошли. К счастью, они миновали,
и Рик был готов к работе. Вернулся позеленевший Зарра.
Они взялись обыскивать развалины мастерской, расчистив несколько
кирпичных завалов. Примерно через десять минут трудов Ортега нашел еще
одного мертвеца - Карлоса Эрмосу, отца Рубена. По тому, как было скрючено
тело, Ортега понял: позвоночник и шея наверняка сломаны. Потный и пыльный
Джой на миг задержал на трупе взгляд и молча продолжил свое занятие.
Сотворив крестное знамение, Ортега снова принялся отбрасывать кирпичи в
сторону.
Работа оказалась тяжелой. Рику казалось, что здание (строение около
сорока футов длиной с плоской крышей) целиком обвалилось внутрь. Он
пошевелил кусок трубы, и вниз обрушились ломаные кирпичи, а с ними -
обугленная кроссовка. Сперва Рик подумал, уж не нога ли это, но кроссовка
оказалась пустой. То ли ее хозяина похоронило под обломками, то ли выбило
из обувки ударной волной.
Он добрался до металлической балки, и с помощью Зарры сдвинул ее,
чуть не вывихнув спину. Когда балка лежала в стороне, Зарра посмотрел на
Рика и спокойно сказал:
- Слышишь?
- Что слышу?
- Послушай!
Рик прислушался, но услышал только музыку из магнитофона Кейда.
- Ладно. Я уже тоже не слышу. - Зарра пошел в развалины, отыскивая
источник услышанного им шума. Он нагнулся, откинул еще несколько кирпичей
и каменных обломков. Потом: - Во! Слышишь, мужик? Вон там!
- Ничего я не слышу.
Рик подошел к Зарре и подождал. Прошло несколько секунд - а потом из
глубины развалин к ним донесся заглушенный и неотчетливый, но размеренный
стук металла по металлу, и Рик понял, что кто-то подает сигналы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
Загорелое лицо, винно-красная рубаха и зеленоватые брюки были измазаны
сажей. - Там нет ничего, за чем стоило бы лезть.
- Там мой отец! - твердо ответил Джой. - Мы собираемся его вытащить!
- Как же, как же. - Кейд выпустил струю дыма. - Пацан, там остался
только пепел да кости.
- Заткни свою грязную пасть!
Сыпняк поднялся и угрюмо зарычал, но Кейд поставил собаке на спину
ногу в башмаке.
- Что есть, то и говорю, пацан. Там еще остались невзорвавшиеся
бочонки с краской и маслом. Чего я и жду. Хотите отправиться на тот свет -
валяйте, скатертью дорожка.
- Ты знаешь, где работал Леон Гарраконе, - сказал Ортега. - Почему бы
тебе раз в жизни не сделать что-то стоящее и не помочь нам его найти?
- Гарраконе, Гарраконе... - Кейд на минуту задумался, пытаясь
соотнести фамилию с конкретным человеком. Для него все рабочие были на
одно лицо. - А, да! Гарраконе всегда собачился из-за прибавки к жалованью.
Он работал на ремонте моторов. А вот что от ихней мастерской осталось. -
Кейд куда-то ткнул пальцем, и в дыму, примерно в пятидесяти ярдах от края
двора, они разглядели груду битого кирпича.
- Джон Гомес выбрался оттуда, - бесстрашно сказал Ортега. -
Порезанный, обожженный, но живой. Может быть, Леон все еще...
- Конечно. Мечтайте-мечтайте, падре. Вам-то что за дело до Гарраконе,
черт побери? - Кейд вынул сигару изо рта и щелчком стряхнул пепел, отчего
золотые цепочки у него на шее зазвенели.
- Леон мой друг. Впрочем, полагаю, тебе этого не понять.
- Спасибочки, все нужные друзья у меня имеются. - Дома у Кейда был
штат служащих из пяти мексиканцев, постоянная несовершеннолетняя любовница
- маленькая, накачанная кокаином танцовщица из Сан-Антонио - и толстопузая
кухарка Люсинда, но его настоящие друзья были всегда при нем. Собаки
никогда не судили хозяина, не давили на него и не напускали дурных
флюидов. Они всегда были готовы порвать глотку его врагам и подчинялись,
не задавая вопросов: для Кейда это и была настоящая дружба. - Хурадо,
ты-то умнее. Объясни ты им, что они спятили.
- Надо посмотреть самим.
- Да уж насмотритесь, не сомневайтесь! Ты что, мужик, проглядел эту
летучую сволочь? В этой паскуде сидит что-то живое! - Кейд махнул в
сторону пирамиды. - Только суньтесь, оно и вам жопы отжует!
- Пошли, - поторопил Ортега. - От этого кровопийцы толку не будет.
- Моя мамуля дураков не рожала! - парировал Кейд, когда, осторожно
ступая по искореженным железным щитам изгороди и перебираясь через опасные
кольца проволочной гармошки, они полезли во двор. - Я скажу Ною Туилли,
где искать ваши трупешники!
Но они больше не обращали на него внимания, пробираясь между грудами
острого, как бритва, железа и дымящихся обломков вглубь двора. Очень скоро
из машины Кейда понесся рев и грохот: это магнитофон надрывался голосом
Элис Купер о мертвых малютках в буфете, да так, что хоть святых выноси.
На песке в беспорядке валялись детали машин и двигателей, обугленные
доски, кирпичи и прочий хлам. Зарра отстал, чтобы полазить среди
искореженного шасси чего-то, похожего на порше, который перевернула и
швырнула наземь ударная волна. Отец Ортега увидел, что неподалеку лежит
окровавленная мужская рубашка, но привлекать к ней общее внимание не стал.
Над землей висел непотревоженный ветром темный дым, поднимавшийся от
тлеющих шин, из глубины груд обломков пробивалось свирепое красное сияние.
Рик помедлил, глядя на столб света, который, завораживая, описывал у
вершины пирамиды круг за кругом, и заставил себя пойти дальше.
Однако парнишка не мог избавиться от ощущения, что за ними наблюдают.
Чуять такие вещи Рик выучился по необходимости, защищаясь в школе от
Щепов, которые могли подойти сзади и ударом по почкам сбить с ног. По
спине бежали мурашки. Рик то и дело оглядывался, но никакого движения в
дыму не было. Он решил, что за ними не просто следят: ощущение было таким,
будто его разнимают на части, измеряют, анатомируют, как лягушку на уроке
биологии. "Страшновато", - пробурчал шагавший справа от Рика Зарра, и Рик
понял, что Зарра, должно быть, испытывает такое же чувство.
Они перешли через двор к груде кирпичей и железных балок, на которую
им показал Кейд. Неподалеку виднелся похожий на экстравагантную скульптуру
холм из вжатых друг в дружку легковушек и грузовиков. Джой Гарраконе
опустился на колени и принялся расшвыривать кирпичи, выкликая отца.
- Вы с Заррой начинайте с другой стороны, - предложил Ортега. Ребята
обошли рухнувшее здание - и возле смятого небесно-голубого "корвета"
наткнулись на обгорелый труп с проломленной головой. В зияющем рту мерцали
зубы. Кто бы это ни был, он был рыжеватым блондином - белый, не отец Джоя.
Их настиг тяжелый, тошнотворно-сладкий запах. Зарра судорожно ахнул: "Щас
зафонтанирую, мужик!", развернулся и отбежал на несколько ярдов, пригибая
голову к земле. Рик стиснул зубы, прошел мимо мертвеца, остановился и
подождал, чтобы головокружение и дурнота прошли. К счастью, они миновали,
и Рик был готов к работе. Вернулся позеленевший Зарра.
Они взялись обыскивать развалины мастерской, расчистив несколько
кирпичных завалов. Примерно через десять минут трудов Ортега нашел еще
одного мертвеца - Карлоса Эрмосу, отца Рубена. По тому, как было скрючено
тело, Ортега понял: позвоночник и шея наверняка сломаны. Потный и пыльный
Джой на миг задержал на трупе взгляд и молча продолжил свое занятие.
Сотворив крестное знамение, Ортега снова принялся отбрасывать кирпичи в
сторону.
Работа оказалась тяжелой. Рику казалось, что здание (строение около
сорока футов длиной с плоской крышей) целиком обвалилось внутрь. Он
пошевелил кусок трубы, и вниз обрушились ломаные кирпичи, а с ними -
обугленная кроссовка. Сперва Рик подумал, уж не нога ли это, но кроссовка
оказалась пустой. То ли ее хозяина похоронило под обломками, то ли выбило
из обувки ударной волной.
Он добрался до металлической балки, и с помощью Зарры сдвинул ее,
чуть не вывихнув спину. Когда балка лежала в стороне, Зарра посмотрел на
Рика и спокойно сказал:
- Слышишь?
- Что слышу?
- Послушай!
Рик прислушался, но услышал только музыку из магнитофона Кейда.
- Ладно. Я уже тоже не слышу. - Зарра пошел в развалины, отыскивая
источник услышанного им шума. Он нагнулся, откинул еще несколько кирпичей
и каменных обломков. Потом: - Во! Слышишь, мужик? Вон там!
- Ничего я не слышу.
Рик подошел к Зарре и подождал. Прошло несколько секунд - а потом из
глубины развалин к ним донесся заглушенный и неотчетливый, но размеренный
стук металла по металлу, и Рик понял, что кто-то подает сигналы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150