Умный человек, естественно, разводил вверх и вниз два нижних провода и пролазил между ними. Но я, благодаря Яблонскому, знал то, о чем умный человек не имел понятия, а именно, что нажатие на один из двух нижних проводов приводило в действие сигнал тревоги. Поэтому, исколовшись о проволоку и прилично порвав одежду, я перелез через три верхних провода.
Под густыми деревьями царила темнота. У меня был с собой фонарик, но я боялся им воспользоваться. Мне нужно было обойти сад слева от дома и добраться до пожарной лестницы с тыльной стороны. Пройти мне предстояло двести метров, я надеялся, что это займет минут пятнадцать и удача будет мне сопутствовать.
Я двигался так, как, наверное, пытался это делать дворецкий, удаляясь на цыпочках от дверей нашей спальни. Мое преимущество было в отсутствии толстых подошв и полипов в носу. Я крался, держа руки перед собой, но когда врезался носом в ствол дерева, сообразил, что руки нужно не разводить в стороны а вытянуть вперед. Я ничего не мог поделать с ветвями, которые регулярно хлестали меня по лицу. Для того же, чтобы не наступать на сухие веточки, я волочил ноги, не отрывая подошв от земли. Мне удавалось продвигаться почти бесшумно.
Через десять минут я начал беспокоиться, не сбился ли с правильного направления, как вдруг за деревьями и стеной дождя заметил отблеск света. Искорку, которая сразу погасла. Это могло быть лишь плодом моего воображения, но дело в том, что такого воображения у меня нет. Я знал это, поэтому замедлил шаг, еще ниже натянув на лоб шляпу и подняв воротник штормовки, чтобы даже самый слабый
отблеск света не отразился от моего лица. Я был готов даже ползти, но меня выдало бы щуршание штормовки о траву.И вдруг я снова увидел свет. Расстояние было метров десять, не больше, и свет был направлен не на меня, а на землю. Я быстро сделал два шага вперед, надеясь определить источник света, и тут же убедился, что мои навигационные способности в темноте оказались «идеальными». Сад был огорожен штакетником, и на втором шагу я как раз в него врезался. Верхняя перекладина заскрипела, как несмазанная дверь.
Раздался окрик, свет погас, потом снова загорелся. На сей раз сноп света был направлен не в землю, а в забор. Фонарь находился в руках, очевидно, человека нервного, он водил им несистематически, а вслепую. Мне удалось легко отскочить назад и слиться со стволом ближайшего, дуба. Я прижался к нему так, будто хотел оттолкнуть, и проклинал себя за то, что не запасся оружием.
— Дай мне фонарь! — Спокойный голос, несомненно, принадлежал Ройалу.
Луч света дрогнул и снова уперся в землю.
— Займись делом, и побыстрей!
— Но я действительно что-то слышал, мистер Ройал!— Это говорил Ларри, голос его напоминал пронзительный, нервный шепот.— Там! Я уверен.
— Я тоже слышал. Все в порядке.— Трудно рассчитывать на успокаивающее действие такого голоса, как у Ройала, в котором тепла столько же, сколько в ведерке для охлаждения шампанского, но он старался как мог.— В темном лесу всегда полно всяких звуков. Поторопись. Хочешь всю ночь торчать под этим чертовым дождем?
— Прислушайтесь, мистер Ройал! — В этом шепоте уже чувствовалось не только уважение, но и отчаяние.— Честное слово, я слышал...
— Ты что, не получил вечером своей порции порошка? — безжалостно прервал его Ройал. Очевидно, быть приветливым больше нескольких секунд было выше его сил.— Господи, ну почему именно я должен иметь дело с таким наркоманом, как ты? Заткнись и делай свое дело.
Ларри заткнулся. Я задумался над тем, что сказал Ройал. Во всем этом деле что-то не так, подумал я в ту же секунду, когда впервые увидел Ларри. Его поведение, то, что его допустили в общество генерала и Виланда, все его выходки и прежде всего, само присутствие в этом доме... Серьезные преступные организации, где речь шла о солидном куше —
а в данном случае, если это не так, то я не знаю, какой куш тогда считать солидным,— обычно подбирают своих членов так же старательно и предусмотрительно, как большие фирмы своих управляющих. А может, и еще осторожнее. Необдуманный шаг одного из управляющих не может разорить фирму, но необдуманный шаг одного преступника может уничтожить организацию. И даже если они неохотно приходят к решению убрать конкурентов или людей, представляющих угрозу, то поручают это таким флегматикам, как Ройал. Ларри же может быть для них полезен, как спичка в пороховом складе.
В этом углу сада их было трое — Ройал, Ларри и дворецкий, обязанности которого были, очевидно, намного шире того, что требуется от его коллег в домах высшего общества. Ларри и дворецкий работали лопатами. Копают, подумал лихорадочно я, тем более что Ройал заслонил свет, а под таким дождем даже с десяти метров трудно было что-то заметить. Однако постепенно, скорее на слух, чем визуально, я догадался, что они засыпают яму. Мне стало смешно. Если они закапывают что-то ценное, долго оно здесь не пролежит. Сад — неподходящее место для сокровищ.
Вскоре они закончили. Кто-то из них прошелся по земле граблями. Очевидно они копали на грядке и хотели скрыть следы. Потом все трое отправились к стоящему рядом сарайчику садовника и оставили там инструменты. Когда они вышли, процессию возглавлял Ройал с фонарем в руке. Я успел за это время отступить на несколько метров. Вся троица направилась по тропинке к дому, их голоса постепенно затихли. Открылась входная дверь, на крыльцо упал луч света, дверь захлопнулась. Стало тихо.
Я не пошевелился. Буквально замер, не двигаясь даже на сантиметр. Дождь лил с удвоенной силой, крона дуба так же защищала от дождя, как и марля, но я не двигался с места. Штормовка совершенно промокла, струи воды стекали по спине и ногам. Но я не шелохнулся. Вода текла по лицу, ногам, наполняла туфли, но я не двигался. Я чувствовал, как вода поднимается до щиколоток, но продолжал упорно стоять. Я стоял, как ледяная статуя, разве только был еще холоднее. Руки одеревенели, ноги окоченели, каждые несколько секунд меня сотрясала дрожь. Я отдал бы полжизни, чтобы пошевелиться. Но я не шевелился. Двигались только глаза. От, слуха сейчас было мало пользы. Пронзительный вой усилившегося ветра и громкий барабанный стук дождя по листьям деревьев не давали возмож-
ности расслышать шум неосторожных шагов даже с расстояния в три метра. Однако спустя сорок пять минут глаза идеально приспособились к мраку и могли заметить малейшее движение даже в радиусе десяти метров. И они заметили, хотя движение было осторожным, сознательным. Думаю, что бешеные порывы ветра и дождя исчерпали, наконец, терпение тени, которая появилась из-за соседнего дерева и тихо направилась к дому. Если бы я не присматривался до боли в глазах, я бы упустил это движение, потому что услышать его не смог бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Под густыми деревьями царила темнота. У меня был с собой фонарик, но я боялся им воспользоваться. Мне нужно было обойти сад слева от дома и добраться до пожарной лестницы с тыльной стороны. Пройти мне предстояло двести метров, я надеялся, что это займет минут пятнадцать и удача будет мне сопутствовать.
Я двигался так, как, наверное, пытался это делать дворецкий, удаляясь на цыпочках от дверей нашей спальни. Мое преимущество было в отсутствии толстых подошв и полипов в носу. Я крался, держа руки перед собой, но когда врезался носом в ствол дерева, сообразил, что руки нужно не разводить в стороны а вытянуть вперед. Я ничего не мог поделать с ветвями, которые регулярно хлестали меня по лицу. Для того же, чтобы не наступать на сухие веточки, я волочил ноги, не отрывая подошв от земли. Мне удавалось продвигаться почти бесшумно.
Через десять минут я начал беспокоиться, не сбился ли с правильного направления, как вдруг за деревьями и стеной дождя заметил отблеск света. Искорку, которая сразу погасла. Это могло быть лишь плодом моего воображения, но дело в том, что такого воображения у меня нет. Я знал это, поэтому замедлил шаг, еще ниже натянув на лоб шляпу и подняв воротник штормовки, чтобы даже самый слабый
отблеск света не отразился от моего лица. Я был готов даже ползти, но меня выдало бы щуршание штормовки о траву.И вдруг я снова увидел свет. Расстояние было метров десять, не больше, и свет был направлен не на меня, а на землю. Я быстро сделал два шага вперед, надеясь определить источник света, и тут же убедился, что мои навигационные способности в темноте оказались «идеальными». Сад был огорожен штакетником, и на втором шагу я как раз в него врезался. Верхняя перекладина заскрипела, как несмазанная дверь.
Раздался окрик, свет погас, потом снова загорелся. На сей раз сноп света был направлен не в землю, а в забор. Фонарь находился в руках, очевидно, человека нервного, он водил им несистематически, а вслепую. Мне удалось легко отскочить назад и слиться со стволом ближайшего, дуба. Я прижался к нему так, будто хотел оттолкнуть, и проклинал себя за то, что не запасся оружием.
— Дай мне фонарь! — Спокойный голос, несомненно, принадлежал Ройалу.
Луч света дрогнул и снова уперся в землю.
— Займись делом, и побыстрей!
— Но я действительно что-то слышал, мистер Ройал!— Это говорил Ларри, голос его напоминал пронзительный, нервный шепот.— Там! Я уверен.
— Я тоже слышал. Все в порядке.— Трудно рассчитывать на успокаивающее действие такого голоса, как у Ройала, в котором тепла столько же, сколько в ведерке для охлаждения шампанского, но он старался как мог.— В темном лесу всегда полно всяких звуков. Поторопись. Хочешь всю ночь торчать под этим чертовым дождем?
— Прислушайтесь, мистер Ройал! — В этом шепоте уже чувствовалось не только уважение, но и отчаяние.— Честное слово, я слышал...
— Ты что, не получил вечером своей порции порошка? — безжалостно прервал его Ройал. Очевидно, быть приветливым больше нескольких секунд было выше его сил.— Господи, ну почему именно я должен иметь дело с таким наркоманом, как ты? Заткнись и делай свое дело.
Ларри заткнулся. Я задумался над тем, что сказал Ройал. Во всем этом деле что-то не так, подумал я в ту же секунду, когда впервые увидел Ларри. Его поведение, то, что его допустили в общество генерала и Виланда, все его выходки и прежде всего, само присутствие в этом доме... Серьезные преступные организации, где речь шла о солидном куше —
а в данном случае, если это не так, то я не знаю, какой куш тогда считать солидным,— обычно подбирают своих членов так же старательно и предусмотрительно, как большие фирмы своих управляющих. А может, и еще осторожнее. Необдуманный шаг одного из управляющих не может разорить фирму, но необдуманный шаг одного преступника может уничтожить организацию. И даже если они неохотно приходят к решению убрать конкурентов или людей, представляющих угрозу, то поручают это таким флегматикам, как Ройал. Ларри же может быть для них полезен, как спичка в пороховом складе.
В этом углу сада их было трое — Ройал, Ларри и дворецкий, обязанности которого были, очевидно, намного шире того, что требуется от его коллег в домах высшего общества. Ларри и дворецкий работали лопатами. Копают, подумал лихорадочно я, тем более что Ройал заслонил свет, а под таким дождем даже с десяти метров трудно было что-то заметить. Однако постепенно, скорее на слух, чем визуально, я догадался, что они засыпают яму. Мне стало смешно. Если они закапывают что-то ценное, долго оно здесь не пролежит. Сад — неподходящее место для сокровищ.
Вскоре они закончили. Кто-то из них прошелся по земле граблями. Очевидно они копали на грядке и хотели скрыть следы. Потом все трое отправились к стоящему рядом сарайчику садовника и оставили там инструменты. Когда они вышли, процессию возглавлял Ройал с фонарем в руке. Я успел за это время отступить на несколько метров. Вся троица направилась по тропинке к дому, их голоса постепенно затихли. Открылась входная дверь, на крыльцо упал луч света, дверь захлопнулась. Стало тихо.
Я не пошевелился. Буквально замер, не двигаясь даже на сантиметр. Дождь лил с удвоенной силой, крона дуба так же защищала от дождя, как и марля, но я не двигался с места. Штормовка совершенно промокла, струи воды стекали по спине и ногам. Но я не шелохнулся. Вода текла по лицу, ногам, наполняла туфли, но я не двигался. Я чувствовал, как вода поднимается до щиколоток, но продолжал упорно стоять. Я стоял, как ледяная статуя, разве только был еще холоднее. Руки одеревенели, ноги окоченели, каждые несколько секунд меня сотрясала дрожь. Я отдал бы полжизни, чтобы пошевелиться. Но я не шевелился. Двигались только глаза. От, слуха сейчас было мало пользы. Пронзительный вой усилившегося ветра и громкий барабанный стук дождя по листьям деревьев не давали возмож-
ности расслышать шум неосторожных шагов даже с расстояния в три метра. Однако спустя сорок пять минут глаза идеально приспособились к мраку и могли заметить малейшее движение даже в радиусе десяти метров. И они заметили, хотя движение было осторожным, сознательным. Думаю, что бешеные порывы ветра и дождя исчерпали, наконец, терпение тени, которая появилась из-за соседнего дерева и тихо направилась к дому. Если бы я не присматривался до боли в глазах, я бы упустил это движение, потому что услышать его не смог бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61