Вы понимаете, что из этого следует? Если у нас есть ваш паспорт, то мы должны знать о вас намного больше. Я вижу, вас это не тревожит. Вы — твердый орешек, Крайслер, и очень опасны. А может, вы попросту глупы?
— Что же мне, по вашему мнению, упасть в обморок?
— Сложилось так, что сейчас наша полиция и иммиграционные власти находятся в хороших отношениях с кубинскими коллегами. Мы получили из Гаваны не только паспорт, но и массу бесценной информации. Ваша фамилия не Крайслер, а Форд. Два с половиной года вы провели в Вест-Индии и прекрасно известны властям всех больших островов.
— Вот что значит слава! Когда имеешь столько друзей...
— Огласка, а не слава. В течение двух лет вас три раза осуждали на короткие сроки.— Судья посмотрел на листок, который держал в руке.— На что вы жили, неизвестно, если не считать трех месяцев работы в качестве консультанта в гаванском объединении подводных и спасательных работ.— Он взглянул мне прямо в глаза.
— Что вы делали там?
— Измерял глубину.
Он задумчиво помотрел на меня и снова заглянул в свой листок.
— Вращался в обществе преступников и контрабандистов. В основном преступников, занимающихся кражей и контрабандой драгоценных камней и породы. Подозревается в попытке подбить рабочих против хозяев в Нассау и Манзанилло, по причинам, ничего общего с политикой не имеющим. Депортирован из Сан-Хуана, Гаити и Венесуэлы.
На Ямайке считается персоной нон грата, не получил разрешения сойти на берег в Нассау, на Багамах.— Он прервал свое чтение и посмотрел на меня.— Британский подданный... но его не желают видеть даже в собственной стране!
— Обыкновенное предубеждение.
— В США прибыли, конечно, нелегально.— Судью Моллисона трудно было сбить с толку.— Вероятнее всего, через Ки-Уэст: ночное приземление где-нибудь между Порт-Шарлотт и нашим городом. Но хватит об этом. Достаточно уже и того, что вы напали на полицейских и незаконно носите оружие. Теперь мы можем вас обвинить в нелегальном переходе границы. Человек с вашим прошлым, Форд, мог бы получить за все по совокупности солидный срок! Но это вам не грозит. По крайней мере, у нас. Мы предпочтем вас депортировать, нам не нужны такие люди, как вы. Мы узнали от кубинских властей, что вы бежали из-под ареста и там вас ждет суровое наказание. Поэтому мы вас депортируем в Гавану.
В зале было тихо. Я кашлянул и сказал:
— Высокий суд, по моему убеждению, это с вашей стороны нечестно.
— Это зависит от точки зрения,— сказал судья. Он было встал, но вспомнил о конверте, который принес посыльный.— Минуточку.— После чего сел и разрезал конверт. Вынимая тонкие листки бумаги оттуда, он холодно усмехался, глядя на меня.
— Мы решили, что не помешает обратиться в Интерпол и узнать, что известно о вас в вашей родной стране, хотя я и не верю в ценность полученной информации. У нас и так уже все есть. Нет, нет, я так думал... в картотеке не числится. Стоп! — До сих пор спокойный и уравновешенный, он вдруг так громко заговорил, что даже сонный секретарь подпрыгнул, как на пружинах и уронил на пол блокнот и перо.— Одну минуточку!
Судья вернулся к первому листку телеграммы.
— 37в, Рю Поль Валери, Париж,— читал он торопливо. В ответ на ваш запрос и так далее... С сожалением сообщаем, что в нашей картотеке не фигурирует преступник по фамилии Джон Крайслер. Ваше описание удивительно напоминает умершего Джона Монтега Талбота. Нам неизвестны ваши мотивы, но на всякий случай посылаем вам копию досье Талбота. Сожалеем, что не можем оказать более существенную помощь и т. д.
Джон Талбот. Рост 181 см, вес 83 кг, волосы темно-ры-
жие, с пробором слева, глаза голубые, брови густые, темные, над правым глазом шрам от резаной раны, нос орлиный, зубы ровные. Хромает на одну ногу, поэтому левое плечо значительно выше правого.
Судья впился в меня глазами: признаюсь, описание было хорошее.
— Дата рождения неизвестна, очевидно, двадцатые годы. Место рождения неизвестно. Что делал во время войны — неизвестно. В 1948 году окончил политехнический институт в Манчестере по специальности «механика». Работал три года в фирме «Сиб, Горман и К °»,— он остановился и испытующе посмотрел на меня:
— Что это за фирма?
— Впервые слышу.
— Ясно. Но я слышал. Известная европейская фирма, специализирующаяся на производстве оборудования для подводных работ и их проведения. Это прекрасно сходится с тем, что вы делали в Гаване. Не так ли? — Ответа он, очевидно, не ждал, так как продолжал чтение: — Специалист в области спасательных работ и поисков на больших глубинах. Бросил работу в «Сиб, Горман и К °», перешел в голландскую фирму, откуда был уволен через восемнадцать месяцев в связи с расследованием обстоятельств пропажи двух четырнадцатикилограммовых слитков золота, стоимостью шестьдесят тысяч долларов, которые фирма подняла в Бомбейском порту с утонувшего корабля. Вернулся в Англию, поступил на работу в компанию по подводным поискам в Портсмуте, связался с неким Мораном, вором. При поисковых работах на затонувшем корабле, который транспортировал бриллианты, драгоценные камни, стоимостью восемьдесят тысяч долларов, исчезли при перевозке из Амстердама в Нью-Йорк. Талбот и Моран были арестованы, но бежали, поскольку Талбот застрелил полицейского из пистолета, который ему удалось скрыть при обыске. Полицейский умер в больнице.
Я наклонился вперед, стиснув ладонями край скамьи. Все глаза были устремлены на меня, но я видал только судью. В душном зале было тихо, только мухи жужжали высоко под потолком и вентилятор тихо вращался над головами.
— Талбота и Морана выследили. Их окружили в одном складе каучука, но они не захотели сдаться. Почти два часа они оказывали сопротивление. Склад загорелся, но из него никто не вышел. Оба преступника погибли. Никаких следов от Морана не осталось,, он сгорел полно-
стью. Обугленные останки Талбота идентифицировали благодаря перстню с рубином на левой руке и автоматическому пистолету калибра 4,25, который он всегда носил при себе...
Голос судьи становился все тише. Несколько секунд он молчал. Он смотрел на меня так, будто не верил собственным глазам, потом перевел взгляд на шерифа.
— Калибр 4,25, шериф? Вы знаете...
— Точно. У нас это калибр 0,21. Есть пистолет одного такого типа. Немецкий «малыш».
— То есть, такой, какой имел при себе обвиняемый при аресте.— Это был не вопрос, а лишь подтверждение факта.— К тому же, он носит перстень с рубином на левой руке. Настоящий хищник не меняет привычек. Разыскиваемый за убийство, а возможно, и за два. Кто знает, что произошло с его сообщником в горящем складе? Ведь найдены были его останки, а не ваши?
Зал молчал, потрясенный и парализованный.
— Убийца полицейского!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Что же мне, по вашему мнению, упасть в обморок?
— Сложилось так, что сейчас наша полиция и иммиграционные власти находятся в хороших отношениях с кубинскими коллегами. Мы получили из Гаваны не только паспорт, но и массу бесценной информации. Ваша фамилия не Крайслер, а Форд. Два с половиной года вы провели в Вест-Индии и прекрасно известны властям всех больших островов.
— Вот что значит слава! Когда имеешь столько друзей...
— Огласка, а не слава. В течение двух лет вас три раза осуждали на короткие сроки.— Судья посмотрел на листок, который держал в руке.— На что вы жили, неизвестно, если не считать трех месяцев работы в качестве консультанта в гаванском объединении подводных и спасательных работ.— Он взглянул мне прямо в глаза.
— Что вы делали там?
— Измерял глубину.
Он задумчиво помотрел на меня и снова заглянул в свой листок.
— Вращался в обществе преступников и контрабандистов. В основном преступников, занимающихся кражей и контрабандой драгоценных камней и породы. Подозревается в попытке подбить рабочих против хозяев в Нассау и Манзанилло, по причинам, ничего общего с политикой не имеющим. Депортирован из Сан-Хуана, Гаити и Венесуэлы.
На Ямайке считается персоной нон грата, не получил разрешения сойти на берег в Нассау, на Багамах.— Он прервал свое чтение и посмотрел на меня.— Британский подданный... но его не желают видеть даже в собственной стране!
— Обыкновенное предубеждение.
— В США прибыли, конечно, нелегально.— Судью Моллисона трудно было сбить с толку.— Вероятнее всего, через Ки-Уэст: ночное приземление где-нибудь между Порт-Шарлотт и нашим городом. Но хватит об этом. Достаточно уже и того, что вы напали на полицейских и незаконно носите оружие. Теперь мы можем вас обвинить в нелегальном переходе границы. Человек с вашим прошлым, Форд, мог бы получить за все по совокупности солидный срок! Но это вам не грозит. По крайней мере, у нас. Мы предпочтем вас депортировать, нам не нужны такие люди, как вы. Мы узнали от кубинских властей, что вы бежали из-под ареста и там вас ждет суровое наказание. Поэтому мы вас депортируем в Гавану.
В зале было тихо. Я кашлянул и сказал:
— Высокий суд, по моему убеждению, это с вашей стороны нечестно.
— Это зависит от точки зрения,— сказал судья. Он было встал, но вспомнил о конверте, который принес посыльный.— Минуточку.— После чего сел и разрезал конверт. Вынимая тонкие листки бумаги оттуда, он холодно усмехался, глядя на меня.
— Мы решили, что не помешает обратиться в Интерпол и узнать, что известно о вас в вашей родной стране, хотя я и не верю в ценность полученной информации. У нас и так уже все есть. Нет, нет, я так думал... в картотеке не числится. Стоп! — До сих пор спокойный и уравновешенный, он вдруг так громко заговорил, что даже сонный секретарь подпрыгнул, как на пружинах и уронил на пол блокнот и перо.— Одну минуточку!
Судья вернулся к первому листку телеграммы.
— 37в, Рю Поль Валери, Париж,— читал он торопливо. В ответ на ваш запрос и так далее... С сожалением сообщаем, что в нашей картотеке не фигурирует преступник по фамилии Джон Крайслер. Ваше описание удивительно напоминает умершего Джона Монтега Талбота. Нам неизвестны ваши мотивы, но на всякий случай посылаем вам копию досье Талбота. Сожалеем, что не можем оказать более существенную помощь и т. д.
Джон Талбот. Рост 181 см, вес 83 кг, волосы темно-ры-
жие, с пробором слева, глаза голубые, брови густые, темные, над правым глазом шрам от резаной раны, нос орлиный, зубы ровные. Хромает на одну ногу, поэтому левое плечо значительно выше правого.
Судья впился в меня глазами: признаюсь, описание было хорошее.
— Дата рождения неизвестна, очевидно, двадцатые годы. Место рождения неизвестно. Что делал во время войны — неизвестно. В 1948 году окончил политехнический институт в Манчестере по специальности «механика». Работал три года в фирме «Сиб, Горман и К °»,— он остановился и испытующе посмотрел на меня:
— Что это за фирма?
— Впервые слышу.
— Ясно. Но я слышал. Известная европейская фирма, специализирующаяся на производстве оборудования для подводных работ и их проведения. Это прекрасно сходится с тем, что вы делали в Гаване. Не так ли? — Ответа он, очевидно, не ждал, так как продолжал чтение: — Специалист в области спасательных работ и поисков на больших глубинах. Бросил работу в «Сиб, Горман и К °», перешел в голландскую фирму, откуда был уволен через восемнадцать месяцев в связи с расследованием обстоятельств пропажи двух четырнадцатикилограммовых слитков золота, стоимостью шестьдесят тысяч долларов, которые фирма подняла в Бомбейском порту с утонувшего корабля. Вернулся в Англию, поступил на работу в компанию по подводным поискам в Портсмуте, связался с неким Мораном, вором. При поисковых работах на затонувшем корабле, который транспортировал бриллианты, драгоценные камни, стоимостью восемьдесят тысяч долларов, исчезли при перевозке из Амстердама в Нью-Йорк. Талбот и Моран были арестованы, но бежали, поскольку Талбот застрелил полицейского из пистолета, который ему удалось скрыть при обыске. Полицейский умер в больнице.
Я наклонился вперед, стиснув ладонями край скамьи. Все глаза были устремлены на меня, но я видал только судью. В душном зале было тихо, только мухи жужжали высоко под потолком и вентилятор тихо вращался над головами.
— Талбота и Морана выследили. Их окружили в одном складе каучука, но они не захотели сдаться. Почти два часа они оказывали сопротивление. Склад загорелся, но из него никто не вышел. Оба преступника погибли. Никаких следов от Морана не осталось,, он сгорел полно-
стью. Обугленные останки Талбота идентифицировали благодаря перстню с рубином на левой руке и автоматическому пистолету калибра 4,25, который он всегда носил при себе...
Голос судьи становился все тише. Несколько секунд он молчал. Он смотрел на меня так, будто не верил собственным глазам, потом перевел взгляд на шерифа.
— Калибр 4,25, шериф? Вы знаете...
— Точно. У нас это калибр 0,21. Есть пистолет одного такого типа. Немецкий «малыш».
— То есть, такой, какой имел при себе обвиняемый при аресте.— Это был не вопрос, а лишь подтверждение факта.— К тому же, он носит перстень с рубином на левой руке. Настоящий хищник не меняет привычек. Разыскиваемый за убийство, а возможно, и за два. Кто знает, что произошло с его сообщником в горящем складе? Ведь найдены были его останки, а не ваши?
Зал молчал, потрясенный и парализованный.
— Убийца полицейского!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61