— Где-то я уже видел тебя, Талбот. И генерал тоже. Кого-то ты мне сильно напоминаешь.
— Утенка Дональда.— Я понял, сейчас надо быть особенно осторожным.— Где он?
— Уехал. Смылся с семьюдесятью тысячами долларов. «Смылся» было зацепкой, но я пропустил это мимо ушей.
— Где он?
— Ты начинаешь быть назойливым, дружок.— Он щелкнул пальцами.— Ларри, телеграмму.
Ларри взял со стола какие-то бумаги, вручил их Ви-ланду и снова начал метаться по комнате.
— Генерал и я — очень осторожные люди, Талбот,— продолжил Виланд.— Кое-кто даже мог бы назвать нас подозрительными. Впрочем, это одно и то же. Мы проверяли тебя. Проверяли в Англии, Голландии и Венесуэле,
Он помахал бумагами:
— Эти мы получили сегодня утром. В них говорится, что ты тот, за кого себя выдаешь. Ты один из лучших в Европе специалистов в области спасательных и подводных работ. Что ж, мы можем беспрепятственно пользоваться твоими услугами. А значит, Яблонский нам больше не нужен. Сегодня утром мы разрешили ему уехать вместе с чеком. Он сказал, что собирается совершить путешествие по Европе.
Виланд говорил спокойно, убедительно, абсолютно искренне и мог бы уговорить даже святого Петра, чтобы тот впустил его в рай. Я напустил на лицо такое выражение, которое, по моему мнению, мог иметь святой Петр, давший себя уговорить, а потом сказал слова, которые наверняка не позволил бы себе произнести святой Петр, и закончил ревом:
— Гнусный лжец и мошенник!
— Яблонский? — Он снова пустил в ход свою штучку с поднятием брови.
— Да, Яблонский. Подумать только, а я-то слушал этого лжеца и предателя! И как только я мог ему поверить! А ведь он обещал мне...
— Ну, так что же он тебе обещал? — мягко спросил Виланд.
— Теперь это уже не имеет значения,— пробормотал я.— Он считал, что его увольнение из полиции было подстроено. Ему казалось, по крайней мере, он так говорил, что сможет это доказать, если получит разрешение расследовать деятельность нескольких полицейских и доступ к полицейской картотеке.
Я снова выругался!
— Подумать только, и я ему поверил!
— Не отклоняйся от темы, Талбот,— резко перебил меня Виланд. Теперь он действительно смотрел на меня очень внимательно.— Дальше.
— Он считал, что сможет получить разрешение и при этом воспользоваться моей помощью, а взамен поможет мне. Он потратил два часа на то, чтобы вспомнить старый шифр, а потом сочинил телеграмму в ФБР с обещанием
предоставить много интересных подробностей о генерале Рутвине, если получит доступ к какой-то картотеке. А я, идиот, поверил, что он говорит искренне!
— Может быть, ты помнишь фамилию адресата?
— Нет, забыл.
— Тебе лучше вспомнить, Талбот. Возможно, этим ты приобретешь кое-что очень ценное для тебя... собственную жизнь.
Я бесстрастно поглядел на него, а потом уставился в пол. Наконец, ответил, не поднимая глаз:
— Куртин, Кертин... точно, Кертин, Д. С. Кертин.
— Он предлагал тебе свободу взамен выполнения его условий?
— Точно.
— Талбот, минуту назад ты спас себе жизнь. Конечно, я спас себе жизнь Виланд не уточнил, как
долго позволит мне пользоваться столь ценным приобретением. Возможно, двадцать четыре часа, а возможно, и того меньше. Все зависело от того, как я буду работать. Но мне уже было все равно. Удовольствие, с которым я наступил на руку Валентино, было ничто по сравнению с чувством, охватившим меня сейчас. Они купились на мою сказочку, поверили безоговорочно! Впрочем, иначе и быть не могло. Я рассчитал все точно. По их мнению, сведения, которыми я располагал, не давали мне возможности сочинить такую дивную историю. Они не имели понятия, что мне известно о смерти Яблонского, известно, что за ним вчера следили и прочитали адрес на телеграмме. Они не знали, что ночью я был в саду, что Мэри подслушала разговор в библиотеке и пришла ко мне. Если бы они подозревали, что я с самого начала был сообщником Яблонского, застрелили бы меня сразу. А теперь они не убьют меня еще какое-то время. Этого времени мало, но, может быть, мне его хватит.
Я заметил, как Виланд и Ройал обменялись взглядами и Виланд едва заметно пожал плечами. Эти двое тверды как камень, уверены в себе, расчетливы и опасны. Последние двенадцать часов они находились в постоянном ожидании появления агентов ФБР, но внешне были вполне естественны. Интересно, как бы они отреагировали, если бы узнали, что агенты ФБР могли бы взять их еще три месяца назад, Но к тому времени ситуация еще не созрела. Так же, как и сейчас.
— Что ж, думаю теперь не стоит медлить,— впервые заговорил генерал, и, несмотря на внешнее спокойствие, в его голосе чувствовалось напряжение.— Закончим наконец
это дело. Погода резко ухудшается, уже передали штормовое предупреждение. Мы должны выехать как можно раньше.
Насчет погоды он был не совсем прав, она уже ухудшилась. Ветер выл непрерывно при сопровождении шквального ливня. Все небо покрылось тяжелыми низкими тучами. Стрелка висящего в холле барометра опускалась все ниже, а это не предвещало ничего хорошего. Было ясно, что центр циклона окажется здесь не позже, чем через двенадцать часов. А может быть, и намного раньше.
— Мы уже отправляемся, генерал. Все готово. Петерсен ждет нас в заливе.
Я догадался, что Петерсен — пилот вертолета.
— Через час мы все будем на месте. Талбот сразу же сможет заняться делом.
— Все? — спросил генерал.— Что значит — все?
— Вы, я, Ройал, Талбот, Ларри и, конечно, мисс Рутвин.
— Мэри? Разве это необходимо?
Виланд ничего не ответил, даже не приподнял свою любимую бровь, а просто молча глядел на генерала. Прошло секунд пять, генерал разжал кулаки и слегка сгорбился. Все было ясно без слов.
Из соседней комнаты послышались легкие женские шаги, и через распахнутую дверь вошла Мэри Рутвин. На ней был костюм лимонного цвета, а под ним зеленая блузка с открытым воротником. Глаза ее были окружены синевой, лицо бледное, и выглядела она измученной, но мне казалась прекрасной. Вслед за ней шел Кеннеди, но сохраняя дистанцию, остановился на некотором расстоянии у двери. Это была настоящая симфония в коричневом цвете и начищенных до блеска высоких кожаных сапогах! Он придал своему лицу равнодушное выражение, как и подобает идеальному шоферу состоятельной семьи, который ничего не видит и не слышит. Я начал тихонько передвигаться в направлении двери, ожидая, пока Мэри сделает то, о чем я говорил ей два часа назад перед ее уходом.
— Папа, я еду с Кеннеди в Марбл-Спрингс,— начала она без всяких предисловий. Это утверждение в действительности было просьбой.
— Но ведь... мы летим на буровую,— растерялся отец.— Ты вчера говорила...
— Я лечу с вами,— нетерпеливо сказала она,— но вместе мы все равно лететь не можем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Утенка Дональда.— Я понял, сейчас надо быть особенно осторожным.— Где он?
— Уехал. Смылся с семьюдесятью тысячами долларов. «Смылся» было зацепкой, но я пропустил это мимо ушей.
— Где он?
— Ты начинаешь быть назойливым, дружок.— Он щелкнул пальцами.— Ларри, телеграмму.
Ларри взял со стола какие-то бумаги, вручил их Ви-ланду и снова начал метаться по комнате.
— Генерал и я — очень осторожные люди, Талбот,— продолжил Виланд.— Кое-кто даже мог бы назвать нас подозрительными. Впрочем, это одно и то же. Мы проверяли тебя. Проверяли в Англии, Голландии и Венесуэле,
Он помахал бумагами:
— Эти мы получили сегодня утром. В них говорится, что ты тот, за кого себя выдаешь. Ты один из лучших в Европе специалистов в области спасательных и подводных работ. Что ж, мы можем беспрепятственно пользоваться твоими услугами. А значит, Яблонский нам больше не нужен. Сегодня утром мы разрешили ему уехать вместе с чеком. Он сказал, что собирается совершить путешествие по Европе.
Виланд говорил спокойно, убедительно, абсолютно искренне и мог бы уговорить даже святого Петра, чтобы тот впустил его в рай. Я напустил на лицо такое выражение, которое, по моему мнению, мог иметь святой Петр, давший себя уговорить, а потом сказал слова, которые наверняка не позволил бы себе произнести святой Петр, и закончил ревом:
— Гнусный лжец и мошенник!
— Яблонский? — Он снова пустил в ход свою штучку с поднятием брови.
— Да, Яблонский. Подумать только, а я-то слушал этого лжеца и предателя! И как только я мог ему поверить! А ведь он обещал мне...
— Ну, так что же он тебе обещал? — мягко спросил Виланд.
— Теперь это уже не имеет значения,— пробормотал я.— Он считал, что его увольнение из полиции было подстроено. Ему казалось, по крайней мере, он так говорил, что сможет это доказать, если получит разрешение расследовать деятельность нескольких полицейских и доступ к полицейской картотеке.
Я снова выругался!
— Подумать только, и я ему поверил!
— Не отклоняйся от темы, Талбот,— резко перебил меня Виланд. Теперь он действительно смотрел на меня очень внимательно.— Дальше.
— Он считал, что сможет получить разрешение и при этом воспользоваться моей помощью, а взамен поможет мне. Он потратил два часа на то, чтобы вспомнить старый шифр, а потом сочинил телеграмму в ФБР с обещанием
предоставить много интересных подробностей о генерале Рутвине, если получит доступ к какой-то картотеке. А я, идиот, поверил, что он говорит искренне!
— Может быть, ты помнишь фамилию адресата?
— Нет, забыл.
— Тебе лучше вспомнить, Талбот. Возможно, этим ты приобретешь кое-что очень ценное для тебя... собственную жизнь.
Я бесстрастно поглядел на него, а потом уставился в пол. Наконец, ответил, не поднимая глаз:
— Куртин, Кертин... точно, Кертин, Д. С. Кертин.
— Он предлагал тебе свободу взамен выполнения его условий?
— Точно.
— Талбот, минуту назад ты спас себе жизнь. Конечно, я спас себе жизнь Виланд не уточнил, как
долго позволит мне пользоваться столь ценным приобретением. Возможно, двадцать четыре часа, а возможно, и того меньше. Все зависело от того, как я буду работать. Но мне уже было все равно. Удовольствие, с которым я наступил на руку Валентино, было ничто по сравнению с чувством, охватившим меня сейчас. Они купились на мою сказочку, поверили безоговорочно! Впрочем, иначе и быть не могло. Я рассчитал все точно. По их мнению, сведения, которыми я располагал, не давали мне возможности сочинить такую дивную историю. Они не имели понятия, что мне известно о смерти Яблонского, известно, что за ним вчера следили и прочитали адрес на телеграмме. Они не знали, что ночью я был в саду, что Мэри подслушала разговор в библиотеке и пришла ко мне. Если бы они подозревали, что я с самого начала был сообщником Яблонского, застрелили бы меня сразу. А теперь они не убьют меня еще какое-то время. Этого времени мало, но, может быть, мне его хватит.
Я заметил, как Виланд и Ройал обменялись взглядами и Виланд едва заметно пожал плечами. Эти двое тверды как камень, уверены в себе, расчетливы и опасны. Последние двенадцать часов они находились в постоянном ожидании появления агентов ФБР, но внешне были вполне естественны. Интересно, как бы они отреагировали, если бы узнали, что агенты ФБР могли бы взять их еще три месяца назад, Но к тому времени ситуация еще не созрела. Так же, как и сейчас.
— Что ж, думаю теперь не стоит медлить,— впервые заговорил генерал, и, несмотря на внешнее спокойствие, в его голосе чувствовалось напряжение.— Закончим наконец
это дело. Погода резко ухудшается, уже передали штормовое предупреждение. Мы должны выехать как можно раньше.
Насчет погоды он был не совсем прав, она уже ухудшилась. Ветер выл непрерывно при сопровождении шквального ливня. Все небо покрылось тяжелыми низкими тучами. Стрелка висящего в холле барометра опускалась все ниже, а это не предвещало ничего хорошего. Было ясно, что центр циклона окажется здесь не позже, чем через двенадцать часов. А может быть, и намного раньше.
— Мы уже отправляемся, генерал. Все готово. Петерсен ждет нас в заливе.
Я догадался, что Петерсен — пилот вертолета.
— Через час мы все будем на месте. Талбот сразу же сможет заняться делом.
— Все? — спросил генерал.— Что значит — все?
— Вы, я, Ройал, Талбот, Ларри и, конечно, мисс Рутвин.
— Мэри? Разве это необходимо?
Виланд ничего не ответил, даже не приподнял свою любимую бровь, а просто молча глядел на генерала. Прошло секунд пять, генерал разжал кулаки и слегка сгорбился. Все было ясно без слов.
Из соседней комнаты послышались легкие женские шаги, и через распахнутую дверь вошла Мэри Рутвин. На ней был костюм лимонного цвета, а под ним зеленая блузка с открытым воротником. Глаза ее были окружены синевой, лицо бледное, и выглядела она измученной, но мне казалась прекрасной. Вслед за ней шел Кеннеди, но сохраняя дистанцию, остановился на некотором расстоянии у двери. Это была настоящая симфония в коричневом цвете и начищенных до блеска высоких кожаных сапогах! Он придал своему лицу равнодушное выражение, как и подобает идеальному шоферу состоятельной семьи, который ничего не видит и не слышит. Я начал тихонько передвигаться в направлении двери, ожидая, пока Мэри сделает то, о чем я говорил ей два часа назад перед ее уходом.
— Папа, я еду с Кеннеди в Марбл-Спрингс,— начала она без всяких предисловий. Это утверждение в действительности было просьбой.
— Но ведь... мы летим на буровую,— растерялся отец.— Ты вчера говорила...
— Я лечу с вами,— нетерпеливо сказала она,— но вместе мы все равно лететь не можем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61