Подталкиваемый в спину пистолетом, я повернул за угол, низко наклонившись вперед, чтобы противостоять ветру. Ларри не был готов к этому. Он был щуплый, к тому же стоял выпрямившись. По резким колебаниям луча от его фонарика я понял, что ветер застиг его врасплох и даже, возможно, отбросил назад. Я нагнулся еще ниже, как стартующий спринтер, и рванулся навстречу ветру, но почти сразу понял, что ошибся в расчетах. Я неправильно оценил силу урагана, это было то же самое, что бежать по разлившейся смоле. К тому же я забыл, что ветер, дующий со скоростью сто километров в час, представляет преграду, почти непреодолимую для человека, но не для маленькой свинцовой пули, летящей со скоростью тысяча километров в час. Я успел проскочить восемь метров, прежде чем меня обнаружил лихорадочный луч света, и замер. Когда Ларри выстрелил, я успел пробежать еще метра два.
Гангстеры — самые плохие стрелки в мире. Чтобы поразить цель, они обычно подбираются к своей жертве на расстояние, не превышающее два метра, или буквально заливают её градом пуль. Я много раз слышал, что они не попадут в ворота амбара даже с десяти метров. Ларри, оче-пидно, об этом никогда не знал, а может быть, это правило справедливо только для ворот амбара.
Удар копытом мула ничто по сравнению с пулей, выпущенной из кольта сорок пятого калибра. Она попала мне в левое предплечье, и я буквально рухнул на палубу. Падение спасло мне жизнь, я почувствовал резкий рывок воротника штормовки, пробитого второй пулей. Это не были предупредительные выстрелы, Ларри стрелял, чтобы меня убить. И он убил бы меня, если бы я остался на палубе еще две секунды. Я снова услышал приглушенный стихией грохот кольта. Пуля выбила искры из палубы возле моей головы. Эти искры вселили в меня надежду. Значит,. Ларри стреляет не разрывными пулями. Не исключено, что рана сквозная.
Я вскочил и снова побежал. Мне было все равно куда бежать, главное — удирать. Бешеный порыв дождя с такой силой накрыл палубу, что я вынужден был закрыть глаза. Надеюсь, Ларри пришлось сделать тоже самое.
Все еще с закрытыми глазами, я ударился о металлическую лестницу. Я ухватился за нее и еще прежде чем осознал, что делаю, оказался в трех метрах над палубой и продолжал карабкаться вверх. Мною двигал извечный инстинкт человека взобраться как можно выше, чтобы быть в безопасности. Я не останавливался, потому что понимал: лестница оканчивается какой-нибудь площадкой, с которой, может быть, мне удастся противостоять атаке Ларри. Это был мучительный подъем. В нормальных условиях мне бы не смог помешать даже такой сильный ветер, но теперь я владел лишь одной рукой. Левая рука одеревенела, настоящая боль придет позже. Пока что рука была как бы парализована. Когда я отпускал правую руку, чтобы подтянуться на следующую ступеньку, ветер сдувал меня с лестницы, так что мне пришлось цепляться вытянутой рукой и подтягиваться, тесно прижавшись к лестнице, а затем весь процесс начинать сначала. После сорока ступенек моя правая рука и плечо горели огнем. Я позволил себе секундную передышку, зацепился за ступеньку и посмотрел вниз. Мне хватило одного взгляда. Я забыл о боли и усталости и продолжил подъем еще быстрее, напоминая огромного коала. Ларри стоял у подножья лестницы, размахивая фонарем во все стороны. Даже его куриные мозги могли скомандовать ему в любой момент посветить вверх.
Это была самая длинная лестница в моей жизни. Бесконечно длинная. Я догадался, что она является частью буровой вышки и почти наверняка ведет в «воронье гнездо», узкую площадку, с которой один из рабочих при помощи лебедок опускал и поднимал буровые трубы и складировал их. Я вспомнил, что «воронье гнездо» не имеет перил, они бы только мешали работать.
Раздался грохот, как будто по лестнице ударили молотком,— таким способом Ларри сообщил, что, наконец, обнаружил меня. Пуля попала в ступеньку, на которой я стоял; только через несколько секунд я понял, что ноги целы. Я еще раз быстро взглянул вниз. Ларри поднимался за мной. Я не видел его, но свет фонаря говорил, что он поднимается втрое быстрее меня. На Ларри это не было похоже. Вряд ли он когда-либо проявлял чрезмерную храбрость, но сейчас вел себя по-другому — либо сильно действовали наркотики, либо его гнал страх, что я сбегу и Виланд узнает, что он хотел меня убить, либо у него оставался только один или два патрона и он не мог позволить себе тратить их зря.
Я заметил, что постепенно становится светлее. Сперва я подумал, что это отблеск сигнальных огней, но ошибся: вершина буровой вышки находилась в тридцати метрах выше того места, где я стоял. Я снова передохнул и взглянул вверх. В трех метрах надо мной находилась платформа и на ее левой стороне был виден слабый свет. Он был достаточным, чтобы я различил силуэты лебедок и справа темную тень, похожую на какую-то небольшую кабину. Как раз в этот момент Ларри направил свет фонаря вверх и я увидел нечто такое, от чего мне стало совсем худо: платформа надо мной не была сплошной, а представляла собой сетку, через которую можно было разглядеть каждое движение человека. Улетучилась надежда подстеречь Ларри на платформе и попытаться столкнуть его вниз.
Я посмотрел вниз. Ларри был в трех метрах от меня. Пистолет и фонарь он направил прямо на меня. Я видел металлический отблеск света на дуле и темное отверстие, где таилась смерть. Одно лишь легкое нажатие спуска, и из этого черного отверстия в темноту ночи вырвется огонь. И Талбота не станет. Как в тумане, я подумал, успею ли увидеть эту вспышку, прежде чем навеки закрою глаза... И тут до меня дошло, что Ларри не собирается стрелять, что даже Ларри не так безумен, чтобы стрелять именно сейчас. Девяносто килограммов веса моего падающего тела смахнут его с лестницы, как муху, а падение с десяти-
метровой высоты на стальную палубу не оставит ему никаких шансов уцелеть.Я продолжил подъем и добрался до платформы. Если бы она была сплошной, мне бы не удалось взобраться на нее: я просто не смог бы зацепиться здоровой рукой за гладкую поверхность и, потеряв все силы, свалился бы с лестницы. Но сейчас мне удалось вцепиться в ажурную стальную сетку и подтянуться на платформу.
Ларри был у меня за спиной. Он взмахнул фонариком, и я понял, чего он хочет. Я подвинулся в сторону, мимо маленькой кабины на углу, где в небольшой нише слабо светила лампа, и остановился.
Ларри медленно, осторожно, ни на мгновение не сводя взгляда с моего лица, поднялся на платформу. Я передвинулся дальше вдоль «вороньего гнезда», лицом к Ларри. Справа я с трудом мог различить большие стеллажи для хранения труб, слева был край «вороньего гнезда», без перил, обрывающийся в пропасть глубиной более тридцати метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61