И
всюду я ощущал шероховатую поверхность и трещины твердого, монолитного
камня - никаких досок, никакого железа, ни малейших следов погибшего ко-
рабля "Эспирито Санто" тут не было. Я помню, что почувствовал почти об-
легчение, когда убедился в своем просчете, и уже готов был неторопливо
подняться на поверхность, как вдруг случилось нечто, от чего я вынырнул
стремительно, вне себя от ужаса. Я слишком замешкался с моими поисками -
начался прилив, течение в Песчаной бухте усиливалось, и она уже не была
безопасным местом для одинокого пловца. Ну, так вот: в последнюю секунду
в водоросли внезапно ударила волна течения, я потерял равновесие, опро-
кинулся на бок и, инстинктивно ища опоры, ухватился за что-то твердое и
холодное. По-моему, я сразу же понял, что это было такое. Во всяком слу-
чае, я немедленно выпустил водоросли, которые еще сжимал в другой руке,
рванулся из глубины вверх и через мгновение уже вылезал на дружелюбные
скалы, держа в руке берцовую кость человека.
Люди - существа материальные, тугодумы, с трудом улавливающие связи
причин и следствий. Могила, обломки брига, заржавевшая пряжка, несомнен-
но, были красноречивее всяких слов. Ребенок мог бы разгадать по этим
знакам всю грустную историю. Однако, лишь коснувшись этих реальных чело-
веческих останков, я постиг бесконечный ужас океана-кладбища. Я положил
кость рядом с пряжкой, схватил свою одежду и опрометью бросился прочь по
скалам, думая только о том, чтобы уйти подальше от этого страшного места
- никакие богатства не соблазнили бы меня вернуться туда. Я знал, что
больше уже никогда не потревожу костей утопленников, покачиваются ли они
среди водорослей или над грудами золотых монет. Однако едва я ступил на
ласковую землю и прикрыл свою наготу от палящих лучей солнца, как опус-
тился на колени возле обломков брига и излил сердце в долгой и страстной
молитве за все бедные души на море. Бескорыстная молитва никогда не бы-
вает тщетной: пусть в просьбе будет отказано, но просящему обязательно
будет ниспослано облегчение. Во всяком случае, мой ужас рассеялся, и я
мог уже без смятения смотреть на великое сверкающее создание божье -
океан; и когда я решил вернуться домой и начал взбираться по каменистому
склону Ароса, от моей недавней тревоги осталась только глубокая реши-
мость никогда больше не искать добычи на разбитых судах, не посягать на
сокровища мертвецов.
Я уже был недалеко от вершины холма, когда остановился, чтобы пере-
дохнуть, и поглядел назад.
Зрелище, открывшееся моему взору, было вдвойне удивительным.
Буря, которую я предугадал, надвигалась теперь почти с тропической
быстротой. Сверкающая поверхность моря потемнела и приобрела зловещий
свинцовый оттенок; в отдалении ветер, еще не достигший Ароса, уже гнал
белые волны - "дочерей шкипера", и вдоль всего полумесяца Песчаной бухты
бурлила вода, так что шум ее доносился даже до того места, где я стоял.
Перемена в небе была еще более разительной. С юго-запада подымалась ог-
ромная хмурая туча, кое-где пронизанная пучками солнечных лучей, и от
нее по всему еще безоблачному небу тянулись длинные чернильные полосы.
Опасность была грозной и неотвратимой. На моих глазах солнце скрылось за
краем тучи. В любой миг буря могла обрушить на Арос всю свою мощь.
Эта внезапная перемена приковала мой взгляд к небу, так что прошло
несколько секунд, прежде чем он обратился на бухту, расстилавшуюся у мо-
их ног и через мгновение погрузившуюся в тень. Склон, на который я
только что поднялся, господствовал над небольшим амфитеатром невысоких
холмов, спускавшихся к морю, под которыми изгибалась желтая дуга пляжа
Песчаной бухты. Это был пейзаж, на который я часто смотрел и прежде, но
никогда его не оживляла ни одна человеческая фигура. Всего лишь нес-
колько минут назад я покинул бухту, где не было никого, - так вообразите
же мое удивление, когда я вдруг увидел в этом пустынном месте шлюпку и
несколько человек. Шлюпка стояла возле окал. Двое матросов, без шапок, с
засученными рукавами, багром удерживали ее на месте, так как течение с
каждой секундой становилось сильнее. Над ними на вершине скалы два чело-
века в черной одежде, которых я счел за начальников, о чем-то совеща-
лись. Секунду спустя я понял, что они сверяются с компасом, а затем один
из них развернул какую-то бумагу и прижал к ней палец, словно указывая
место по карте. Тем временем еще один человек расхаживал взад и вперед,
вглядываясь в щели между скал и всматриваясь в воду. Я еще наблюдал за
ними - мой ошеломленный изумлением рассудок был не в силах осознать то,
что видели мои глаза, - как вдруг этот третий человек остановился, точно
пораженный громом, и позвал своих товарищей так нетерпеливо, что его
крик донесся до холма, где я стоял. Те бросились к нему, в спешке уронив
компас, и я увидел, что они передают друг другу кость и пряжку с жеста-
ми, выражающими чрезвычайное удивление и интерес. Тут моряки в шлюпке
окликнули стоящих на берегу и указали на запад, на тучу, которая все
быстрее и быстрее одевала чернотой небо. Люди на берегу, казалось,
что-то обсуждали, но опасность была слишком велика, чтобы ею можно было
пренебречь, и они, спустившись в шлюпку вместе с моими находками, поспе-
шили прочь из бухты со всей быстротой, с какой могли их нести весла.
Я не стал долее размышлять об этом деле, а повернулся и опрометью по-
бежал к дому. Кем бы ни были эти люди, о них следовало немедленно сооб-
щить дяде. В те дни еще можно было ожидать высадки якобитов, и, может
быть, среди троих начальников на скалах находился и сам принц Чарли, ко-
торого, как я знал, мой дядя ненавидел. Однако, пока я бежал, перепрыги-
вая с камня на камень, и наспех обдумывал случившееся, с каждой минутой
это предположение казалось мне все менее и менее правдоподобным. Компас,
карта, интерес, вызванный пряжкой, а также поведение того, кто так часто
заглядывал в воду, - все указывало на совсем иное объяснение их при-
сутствия на этом пустынном, безвестном островке западного побережья.
Мадридский историк, документы доктора Робертсона, бородатый незнакомец с
кольцами, мои собственные бесплодные поиски, которыми я не далее чем час
назад занимался в глубинах Песчаной бухты, всплывали все вместе в моей
памяти, и я уже не сомневался, что видел испанцев, занятых поисками ста-
ринных сокровищ и погибшего корабля Непобедимой Армады. Людям, живущим
на одиноких островках, вроде Ароса, приходится самим заботиться о своей
безопасности: им не к кому обратиться за защитой или даже за помощью, и
появление в подобном месте чужеземных авантюристов - нищих, алчных и,
вполне возможно, не признающих никаких законов - заставило меня опа-
саться не только за деньги моего дяди, но даже и за его дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
всюду я ощущал шероховатую поверхность и трещины твердого, монолитного
камня - никаких досок, никакого железа, ни малейших следов погибшего ко-
рабля "Эспирито Санто" тут не было. Я помню, что почувствовал почти об-
легчение, когда убедился в своем просчете, и уже готов был неторопливо
подняться на поверхность, как вдруг случилось нечто, от чего я вынырнул
стремительно, вне себя от ужаса. Я слишком замешкался с моими поисками -
начался прилив, течение в Песчаной бухте усиливалось, и она уже не была
безопасным местом для одинокого пловца. Ну, так вот: в последнюю секунду
в водоросли внезапно ударила волна течения, я потерял равновесие, опро-
кинулся на бок и, инстинктивно ища опоры, ухватился за что-то твердое и
холодное. По-моему, я сразу же понял, что это было такое. Во всяком слу-
чае, я немедленно выпустил водоросли, которые еще сжимал в другой руке,
рванулся из глубины вверх и через мгновение уже вылезал на дружелюбные
скалы, держа в руке берцовую кость человека.
Люди - существа материальные, тугодумы, с трудом улавливающие связи
причин и следствий. Могила, обломки брига, заржавевшая пряжка, несомнен-
но, были красноречивее всяких слов. Ребенок мог бы разгадать по этим
знакам всю грустную историю. Однако, лишь коснувшись этих реальных чело-
веческих останков, я постиг бесконечный ужас океана-кладбища. Я положил
кость рядом с пряжкой, схватил свою одежду и опрометью бросился прочь по
скалам, думая только о том, чтобы уйти подальше от этого страшного места
- никакие богатства не соблазнили бы меня вернуться туда. Я знал, что
больше уже никогда не потревожу костей утопленников, покачиваются ли они
среди водорослей или над грудами золотых монет. Однако едва я ступил на
ласковую землю и прикрыл свою наготу от палящих лучей солнца, как опус-
тился на колени возле обломков брига и излил сердце в долгой и страстной
молитве за все бедные души на море. Бескорыстная молитва никогда не бы-
вает тщетной: пусть в просьбе будет отказано, но просящему обязательно
будет ниспослано облегчение. Во всяком случае, мой ужас рассеялся, и я
мог уже без смятения смотреть на великое сверкающее создание божье -
океан; и когда я решил вернуться домой и начал взбираться по каменистому
склону Ароса, от моей недавней тревоги осталась только глубокая реши-
мость никогда больше не искать добычи на разбитых судах, не посягать на
сокровища мертвецов.
Я уже был недалеко от вершины холма, когда остановился, чтобы пере-
дохнуть, и поглядел назад.
Зрелище, открывшееся моему взору, было вдвойне удивительным.
Буря, которую я предугадал, надвигалась теперь почти с тропической
быстротой. Сверкающая поверхность моря потемнела и приобрела зловещий
свинцовый оттенок; в отдалении ветер, еще не достигший Ароса, уже гнал
белые волны - "дочерей шкипера", и вдоль всего полумесяца Песчаной бухты
бурлила вода, так что шум ее доносился даже до того места, где я стоял.
Перемена в небе была еще более разительной. С юго-запада подымалась ог-
ромная хмурая туча, кое-где пронизанная пучками солнечных лучей, и от
нее по всему еще безоблачному небу тянулись длинные чернильные полосы.
Опасность была грозной и неотвратимой. На моих глазах солнце скрылось за
краем тучи. В любой миг буря могла обрушить на Арос всю свою мощь.
Эта внезапная перемена приковала мой взгляд к небу, так что прошло
несколько секунд, прежде чем он обратился на бухту, расстилавшуюся у мо-
их ног и через мгновение погрузившуюся в тень. Склон, на который я
только что поднялся, господствовал над небольшим амфитеатром невысоких
холмов, спускавшихся к морю, под которыми изгибалась желтая дуга пляжа
Песчаной бухты. Это был пейзаж, на который я часто смотрел и прежде, но
никогда его не оживляла ни одна человеческая фигура. Всего лишь нес-
колько минут назад я покинул бухту, где не было никого, - так вообразите
же мое удивление, когда я вдруг увидел в этом пустынном месте шлюпку и
несколько человек. Шлюпка стояла возле окал. Двое матросов, без шапок, с
засученными рукавами, багром удерживали ее на месте, так как течение с
каждой секундой становилось сильнее. Над ними на вершине скалы два чело-
века в черной одежде, которых я счел за начальников, о чем-то совеща-
лись. Секунду спустя я понял, что они сверяются с компасом, а затем один
из них развернул какую-то бумагу и прижал к ней палец, словно указывая
место по карте. Тем временем еще один человек расхаживал взад и вперед,
вглядываясь в щели между скал и всматриваясь в воду. Я еще наблюдал за
ними - мой ошеломленный изумлением рассудок был не в силах осознать то,
что видели мои глаза, - как вдруг этот третий человек остановился, точно
пораженный громом, и позвал своих товарищей так нетерпеливо, что его
крик донесся до холма, где я стоял. Те бросились к нему, в спешке уронив
компас, и я увидел, что они передают друг другу кость и пряжку с жеста-
ми, выражающими чрезвычайное удивление и интерес. Тут моряки в шлюпке
окликнули стоящих на берегу и указали на запад, на тучу, которая все
быстрее и быстрее одевала чернотой небо. Люди на берегу, казалось,
что-то обсуждали, но опасность была слишком велика, чтобы ею можно было
пренебречь, и они, спустившись в шлюпку вместе с моими находками, поспе-
шили прочь из бухты со всей быстротой, с какой могли их нести весла.
Я не стал долее размышлять об этом деле, а повернулся и опрометью по-
бежал к дому. Кем бы ни были эти люди, о них следовало немедленно сооб-
щить дяде. В те дни еще можно было ожидать высадки якобитов, и, может
быть, среди троих начальников на скалах находился и сам принц Чарли, ко-
торого, как я знал, мой дядя ненавидел. Однако, пока я бежал, перепрыги-
вая с камня на камень, и наспех обдумывал случившееся, с каждой минутой
это предположение казалось мне все менее и менее правдоподобным. Компас,
карта, интерес, вызванный пряжкой, а также поведение того, кто так часто
заглядывал в воду, - все указывало на совсем иное объяснение их при-
сутствия на этом пустынном, безвестном островке западного побережья.
Мадридский историк, документы доктора Робертсона, бородатый незнакомец с
кольцами, мои собственные бесплодные поиски, которыми я не далее чем час
назад занимался в глубинах Песчаной бухты, всплывали все вместе в моей
памяти, и я уже не сомневался, что видел испанцев, занятых поисками ста-
ринных сокровищ и погибшего корабля Непобедимой Армады. Людям, живущим
на одиноких островках, вроде Ароса, приходится самим заботиться о своей
безопасности: им не к кому обратиться за защитой или даже за помощью, и
появление в подобном месте чужеземных авантюристов - нищих, алчных и,
вполне возможно, не признающих никаких законов - заставило меня опа-
саться не только за деньги моего дяди, но даже и за его дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94