Больше всего я рассчитывал на страх, который внушал ему негр: я не сом-
невался, что дядя ни за что не решится побежать в сторону человека, ко-
торого он считал воскресшим мертвецом, и, значит, об одном направлении
можно было не беспокоиться.
Наконец я уснул, но только для того, чтобы вскоре пробудиться от кош-
мара, в котором причудливо мешались разбитые корабли, чернокожие люди и
подводные приключения; совсем разбитый, чувствуя лихорадочный жар, я
встал с постели, спустился по лестнице и вышел из дома. Позади меня на
кухне спали Рори и чернокожий, передо мной раскинулось прекрасное звезд-
ное небо, кое-где испещренное клочками облаков, - последними напоминани-
ями об унесшейся буре. Приближался час полного прилива, и рев Веселых
Молодцов далеко разносился в безветренной тиши ночи. Никогда еще - и в
самый разгар урагана - не внимал я их песне с таким трепетом. Даже те-
перь, когда ветер удалился на покой, когда бездна морская вновь убаюки-
вала себя, погружаясь в летнюю дремоту, а звезды лили кроткий свет на
сушу и на воды, голос этих бурунов все еще грозил бедой. Они поистине
казались частицей мирового зла и трагизма жизни. Но безмолвие ночи нару-
шалось не только их бессмысленными воплями. Ибо я слышал, что реву Греб-
ня аккомпанирует человеческий голос, то пронзительный и громкий, то заг-
лушаемый грохотом волн. Я узнал голос дяди, и меня обуял великий страх
перед неисповедимостью путей господних и перед злом, правящим в мире. Я
вернулся во мрак дома, ища в нем приюта, и еще долго лежал без сна, раз-
мышляя над этими тайнами.
Когда, я вновь очнулся, час был уже поздний, и, торопливо одевшись, я
поспешил в кухню. Там никого не было: Рори и чернокожий уже давно ти-
хонько ушли из дома, и мое сердце упало при этом открытии. Я верил в
добрые намерения Рори, но не мог положиться на его рассудительность. Ес-
ли он вот так ушел из дому тайком, значит, он думал помочь дяде. Но ка-
ким образом мог он помочь ему, даже будь он один, и тем более в обществе
человека, который стал для дяди живым воплощением его страхов? Возможно,
я уже опоздал предотвратить какую-то непоправимую ошибку, но, во всяком
случае, мешкать было нельзя. Я бросился вон из дома, и хотя мне не раз
приходилось бегать по каменистым склонам Ароса, я еще никогда не бегал
так стремительно, как в то роковое утро. По-моему, я достиг вершины ме-
нее чем за двенадцать минут.
Мой дядя покинул свой наблюдательный пост. Правда, корзина была отк-
рыта и еда разбросана по траве, но, как мы обнаружили позднее, он не
съел ни кусочка. Нигде вокруг, насколько хватал глаз, не было видно ни
малейших признаков человека. Рассвет уже озарил ясные небеса, солнце ок-
расило розовым румянцем вершину Бен-Кайо, но скалистые склоны Ароса подо
мной и широкий щит моря еще купались в прозрачном сумраке ранней зари.
- Рори! - крикнул я и, помолчав, снова закричал: - Рори!
Звук моего голоса замер, но я не услышал никакого ответа. Если сейчас
действительно шла охота на моего дядю, преследователи не полагались на
быстроту своих ног, а рассчитывали подкрасться к нему незаметно. Я побе-
жал дальше, придерживаясь наиболее высоких вершин и оглядываясь по сто-
ронам, пока не оказался на холме над Песчаной бухтой. Я увидел разбитый
бриг, обнажившуюся полосу песка, длинную гряду скал, а по обеим сторонам
бухты дикое нагромождение утесов, валуны и расселины. И ни единого чело-
века.
Внезапно солнечный свет пал на Арос, и ожили все тени и цвета. Мгно-
вение спустя ниже по склону и к западу от того места, где я стоял, мет-
нулись врассыпную испуганные овцы. Раздался крик. Я увидел дядю, который
тут же кинулся бежать. Я увидел негра, который помчался за ним; но преж-
де, чем я успел понять, что происходит, появился Рори и принялся выкри-
кивать по-гэльски распоряжения, словно собаке, гонящей овец.
Я опрометью бросился вниз, чтобы вмешаться, но лучше бы я остался
там, где я стоял, ибо теперь я отрезал безумцу последний путь к отступ-
лению. С этой минуты перед ним не было уже ничего, кроме могилы, разби-
того корабля и моря в Песчаной бухте. Но, бог свидетель, я думал сделать
как лучше!
Дядя Гордон заметил, к какому страшному для него месту гонят его
преследователи, и попытался свернуть в сторону. Он метался вправо и вле-
во, но хотя лихорадка безумия и придавала быстроту его ногам, чернокожий
был еще проворнее. Куда бы дядя ни поворачивал, его намерения предвосхи-
щались, и он все приближался и приближался к месту своего преступления.
Внезапно он начал пронзительно кричать, и по всему берегу эхо подхватило
его вопли. Теперь уже и я и Рори кричали негру, чтобы он остановился. Но
тщетно! Ибо суждено было иное. Преследователь продолжал гнаться, пресле-
дуемый продолжал, вопя, бежать перед ним; они обогнули могилу, промча-
лись под самыми обломками брига, в одно мгновение пересекли пески, но
дядя ни на секунду не замедлил бега и кинулся прямо в волны, а черноко-
жий, уже почти касавшийся его рукой, последовал за ним. Мы с Рори оста-
новились, ибо не в силах человеческих было что-либо изменить: на наших
глазах свершалось предначертание господне. Конец редко наступает так
быстро: здесь берег обрывался в море очень круто, и они со второго шага
ушли под воду с головой, а оба не умели плавать. На мгновение негр вы-
нырнул с придушенным криком, но течение уже подхватило обоих и потащило
в море; а если они всплыли вновь, что ведомо только богу, то лишь через
десять минут у дальнего конца аросского Гребня, где над водой парят чай-
ки, высматривая рыбу.
МАРКХЕИМ
- Да, сэр, - сказал хозяин лавки, - в нашем деле не всегда угадаешь,
с какой стороны придет удача. Среди клиентов попадаются невежды, и тогда
мои знания приносят мне проценты. Попадаются люди бесчестные... - Тут он
поднял свечу повыше, так что свет резко ударил в лицо его собеседнику. -
Но в таком случае, - заключил он, - я выгадываю на своем добром имени.
Маркхейм только что вошел в лавку с залитой светом улицы, и его глаза
еще не успели привыкнуть к темноте, разреженной кое-где яркими бликами.
Эти неспроста сказанные слова и близость горящей свечи заставили его бо-
лезненно сморщиться и отвести взгляд в сторону.
Антиквар усмехнулся.
- Вы приходите ко мне в первый день Рождества, - продолжал он, -
зная, что, кроме меня, в доме никого нет, что окна в лавке закрыты став-
нями и что я ни в коем случае не буду заниматься торговлей. Ну что ж,
вам это будет накладно. Вы поплатитесь за то, что я потрачу время на
подсчет нового итога в моей приходной книге, а также за некую странность
вашего поведения, которая уж очень заметна сегодня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94