– Я… я навещал мастера Ренна, сэр Уильям.
– Выйдем отсюда, – приказал Малеверер.
Редвинтер последовал было за нами, но Малеверер обернулся и рявкнул:
– А вы оставайтесь на месте! Арестанта вновь пытались убить, – бросил он, когда мы оказались в коридоре.
– Отравление?
– Редвинтер клянется, что лично надзирал за приготовлением пищи, сам принес ее заключенному и не сводил с него глаз, пока тот ел. А через десять минут Бродерик в корчах свалился на пол. Если Редвинтер не лжет, у злоумышленников не было никакой возможности подсыпать арестанту яд. Слова Редвинтера подтверждает сержант Ликон. Но в таком случае арестанта мог отравить один-единственный человек, – отчеканил он, многозначительно поджав губы. – И человек этот – сам Редвинтер.
– Но зачем ему это делать, сэр Уильям? К тому же он не мог не понимать, что, поступая подобным образом, подставляет себя под удар.
– Его соображения мне не известны, – процедил Малеверер, явно сознававший, как неубедительны его обвинения. – Мне известны лишь факты.
– Наверняка возможность подсыпать заключенному яд была у кого-то еще. Кто знает, что Бродерик находится в аббатстве?
– Всего несколько человек, – злобно тряхнув головой, буркнул Малеверер. – Но, вполне вероятно, они оказались слишком болтливы. Сейчас ни на кого нельзя полагаться.
– По словам сержанта Ликона, Редвинтер вышел из камеры, как только заключенный закончил свой обед, – сказал я. – Он отправился размять ноги. Что, если злоумышленник проник в камеру в его отсутствие?
– А как, скажите на милость, он проскользнул мимо караульных? – проворчал Малеверер. – И каким образом заставил Бродерика проглотить яд?
– Может быть, заставлять не потребовалось, – предположил я. – Вполне вероятно, Бродерик сам хотел умереть и с готовностью принял принесенную отраву.
Шум, донесшийся из камеры, заставил Малеверера обратить взор к дверям. Громко звеня цепями, которыми были скованы лодыжки арестанта, солдаты подняли его, усадили в кресло Редвинтера и вынесли в коридор. Вслед за ними вышел доктор Гибсон. Рубашку лекаря покрывали пятна, лицо побагровело от волнения.
– Там слишком темно, и я не могу осмотреть больного как следует, – пояснил он.
Я принялся разглядывать Бродерика. Он был бледен, как мертвец, дышал тяжело и прерывисто. Однако глаза оставались открыты, и в какое-то мгновение я поймал на себе его укоряющий взгляд.
Малеверер подозвал сюда тюремщика.
– Я только что сказал мастеру Шардлейку, что у меня есть весьма серьезные подозрения на ваш счет, – изрек он. – Кроме вас, никто не мог отравить заключенного.
Редвинтер метнул на меня взгляд, исполненный жгучей ненависти.
– Уверен, мастер Шардлейк постарался всячески укрепить вас в этом мнении, – процедил он сквозь зубы.
– Ошибаетесь, – бросил Малеверер. – Мастер Шардлейк со мной не согласен.
Слова эти явно стали для Редвинтера полной неожиданностью. Он в замешательстве переводил глаза о меня на Малеверера.
– Клянусь, я не давал ему яд, – заявил он наконец. – Не понимаю, почему я заслужил подобные подозрения?
– Не смейте распускать язык передо мной, вы, гнусный недоумок! – рявкнул Малеверер и сделал угрожающее движение по направлению к тюремщику.
Тот подался назад, и я впервые увидел, как в ледяных глазах Редвинтера заметались огоньки страха.
– Клянусь, сэр Уильям, я ни в чем не виноват, – понурившись, пробормотал он.
Лекарь меж тем влил в глотку Бродерика очередную порцию соленого пива, и того вновь вырвало. Тонкая струйка желтой жидкости стекала у него по подбородку.
– Он вне опасности? – обратился Малеверер к лекарю.
– По крайней мере, я вывел весь яд из его желудка. Хорошо, что солдат, который его обнаружил, догадался сразу вызвать рвоту.
– Можно мне осмотреть камеру? – обратился я к Малевереру.
– Зачем?
– Сам не знаю. Но если признаки отравления появились у Бродерика спустя десять минут после того, как мастер Редвинтер вышел из камеры, возможно, заключенный принял яд сам.
– Где он мог взять яд? – взревел тюремщик. – Я осматриваю камеру каждый день! В ней невозможно ничего спрятать!
– Осматривайте, если хотите, – устало кивнул Малеверер.
Я вошел в пустую камеру. На каменном полу не удалось обнаружить ничего, кроме пятен рвоты. Я прошелся по камере взад-вперед, надеясь, что взор мой наткнется на какой-нибудь необычный предмет. Малеверер и Редвинтер, подобно двум огромным воронам, не сводили с меня глаз.
Деревянные миска и чашка, которыми пользовался Бродерик, были пусты. Скорее всего, доктор Гибсон уже забрал статки пищи, дабы подвергнуть их исследованию. Всю обстановку камеры составляли кровать, табуретка и пустой ночной горшок. Я сбросил с кровати перепачканные рвотой одеяла и принялся ощупывать соломенный тюфяк.
Вдруг я заметил, что между стеной и кроватью что-то белеет. Мгновение спустя находка была у меня в руках.
– Что это? – раздался за спиной голос Малеверера.
– Носовой платок.
К моему удивлению, то был женский носовой платок, сложенный вчетверо. Судя по украшавшим его кружевам, он явно принадлежал леди.
– И все? – разочарованно протянул Малеверер.
На ощупь платок оказался до странности жестким, к тому же его покрывали темные пятна. Я вытащил из кармана свой собственный платок, расстелил на кровати и сверху положил находку.
– Сейчас посмотрим, что там такое, – тихо произнес я и, осторожно взяв свой платок за уголки, направился к дверям.
Свободной рукой я по пути прихватил табуретку. Бродерик, впавший в забытье, распростерся в кресле. Доктор Гибсон склонился над ним. Отойдя от них на несколько шагов, я поставил табуретку на пол и развернул на ней свой носовой платок. Все мы – я, Малеверер и Редвинтер – устремили взгляды на маленький белый квадратик.
– Эка невидаль! – разочарованно проворчал Малеверер. – Видно, какая-то шлюха подарила этому болвану платок на память, и он любовался им на досуге!
– У заключенного не было никакого платка, – озадаченно нахмурив лоб, пробормотал Редвинтер. – Его самым тщательным образом обыскивали два раза: сначала в замке, сразу после ареста, затем здесь. Никаких сувениров вроде этого платка ему бы не оставили. Посетителей к нему не допускали. И уж конечно, среди тех, кто заходил в камеру, не было женщин.
Я нагнулся ниже, разглядывая пятна, покрывавшие платок.
– Вы говорите, когда заключенного перевезли сюда из замка, его обыскали вновь? – обратился я к Редвинтеру.
– Да. Заставили раздеться донага и осмотрели все его вещи.
– Однако оставалось одно место, где он мог спрятать платок, – сказал я, указав на темные пятна.
На несколько мгновений воцарилось молчание, потом Малеверер недоверчиво расхохотался.
– Вы хотите сказать, что этот парень спрятал подарок своей возлюбленной себе в задницу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201