Она устремила на меня грустный взгляд.
– Предполагалось, что Бернард, мой жених, тоже поедет вместе с нами. Ему предстояло заняться работой, которую выполнили вы, – сообщила она, немного поколебавшись. – Разбором прошений.
– Вот как. Я этого не знал.
– Да, похоже, должность, которая вам досталась, приносит несчастья. Бернарда арестовали, а человек, которого первым назначили на его место, скоропостижно скончался.
«Так вот в чем кроется причина ее первоначальной враждебности», – отметил я про себя.
Впрочем, сейчас Дженнет Марлин избавилась от власти предубеждения и прониклась ко мне доверием. Мне было приятно, что она более не держит на меня зла. Порой мне даже начинало казаться, что рядом со мной Сюзанна, подруга моих детских лет.
«Впрочем, нельзя увлекаться подобными подменами, – сказал я себе. – Мистрис Марлин – это вовсе не Сюзанна, а Джайлс Ренн – не мой отец».
– Один из друзей Бернарда убедил меня не отказываться от поездки, – продолжала Дженнет. – Он тоже стряпчий и практикует в Линкольнс-Инне. В апреле, когда Бернарда бросили в Тауэр, я навещала его каждый день. Но его друзья сказали, что я могу навлечь на себя подозрения, и посоветовали на время оставить Лондон. Леди Рочфорд тоже очень настаивала на моем участии. Она ко мне привыкла и более никому не доверяет свои наряды.
– Я понимаю, как тяжело вам было уезжать из Лондона.
– Если бы в деле Бернарда произошли хоть какие-то изменения, я вернулась бы в Лондон незамедлительно. Но вот уже несколько месяцев ему не предъявляют никаких обвинений. Простите, сэр, – внезапно оборвала сама себя мистрис Марлин. – Представляю, как я наскучила вам своими сетованиями.
– Вы мне ничуть не наскучили, сударыня, – возразил я. – Напротив, я очень вам сочувствую. Как ваш жених переносит тяготы тюремного заключения? Друзья его навещают?
– Да, – кивнула Дженнет, повертев на пальце обручальное кольцо. – Они приносят ему еду и прочие необходимые вещи. И камера у Бернарда не такая сырая и холодная, как те, что находятся под землей. Мы выложили тюремщикам целое состояние, чтобы они устроили Бернарда получше, – добавила она с горечью.
– Алчность тюремщиков известна всем.
– И все же я боюсь, что пребывание в камере окажется губительным для его здоровья. Приближается зима. Страшно подумать, какая стужа царит зимой в Тауэре.
– Возможно, ваш жених выйдет на свободу еще до наступления холодов.
В ответ она лишь вздохнула.
– Все его друзья практикуют в Грейс-Инне? – осведомился я.
– Почему вы об этом спрашиваете? – настороженно вскинула ресницы мистрис Марлин.
– Племянник одного из моих друзей принадлежит к этой корпорации, – пояснил я. – Вот я и подумал, что они с вашим женихом могут быть знакомы. Тем более он тоже с севера.
И я рассказал ей о Джайлсе, о его намерении найти племянника и о том, что вызвался ему помочь.
– Выходцы с севера действительно стараются держаться вместе, – кивнула Дженнет. – Зачастую их объединяют общие взгляды. Ведь почти все они – приверженцы традиционных религиозных устоев.
– Полагаю, племянник моего друга тоже таков. Кстати, его зовут Мартин Дейкин.
– Это имя я слышу впервые.
– Но вам, наверное, известно, не был ли арестован еще кто-нибудь из стряпчих Грейс-Инна. Ведь в тысяча пятьсот тридцать шестом году эта корпорация имела несчастье навлечь на себя серьезные подозрения властей.
– Нет, о других арестах я ничего не знаю.
– Что ж, значит, есть надежда, что Мартин Дейкин на свободе. Скажите, а в какой палате практиковал ваш жених?
– Почему вы говорите о нем в прошедшем времени? Он непременно выйдет на свободу и будет практиковать. Как и прежде, в Гарден-Корт.
– Простите мою неделикатность.
Дженнет молчала, потупившись. Потом она устремила на меня огромные печальные глаза и заговорила вновь:
– Вы знаете, что послужило поводом для ареста Бернарда?
– Нет, сударыня.
– Вот как? – Во взгляде ее вновь мелькнула подозрительность. – Я думала, до вас дошли здешние пересуды.
– До пересудов я не охотник.
– Единственная вина Бернарда состоит в том, что он знаком с двумя джентльменами из Йорка, которые принимали участие в заговоре. Все трое дружили с детства.
– Возможно, его друзья сообщили на допросе, что ваш жених тоже был среди заговорщиков?
– Нет, – покачала она головой. – Даже под пытками они не стали возводить на Бернарда напраслину. Обоих казнили, а останки их выставили на Фулфордских воротах. К счастью, перед приездом короля головы заговорщиков сочли нужным убрать.
– Значит, никаких свидетельств против вашего жениха не существует?
– В конце прошлого года Бернард получил письмо от одного из своих старых друзей. Там говорилось о том, что вскоре настанут лучшие времена. Но Бернард не придал этому никакого значения. Как вы помните, прошлое лето выдалось на редкость засушливым и неурожайным. И Бернард решил, что друг его пишет о надеждах на лучший урожай. Так он сам мне сказал.
– Если это письмо – единственная улика, вашему жениху нечего опасаться.
– В наши дни не много нужно, чтобы уличить человека в измене. В особенности если он противник религиозных преобразований и не считает нужным этого скрывать. Не подумайте только, что Бернард принадлежит к числу рьяных папистов. Нет, я приложила немало стараний для того, чтобы убедить его в благодетельности библейского христианства. И, если только женщина способна в чем-то убедить мужчину, мне удалось это сделать. Но Бернард известен своими традиционными взглядами, а этого вполне достаточно, чтобы объявить его государственным преступником. Особенно если найдется хитрец, умеющий вливать яд в уши сильных мира сего.
– О ком вы говорите? – насторожился я. – Значит, у вашего жениха есть враг, которому выгодно с ним поквитаться?
– Здесь, в Йоркшире, Бернард купил землю, прежде принадлежавшую небольшому монастырю, – пояснила Дженнет. – С одной стороны участок этот вплотную примыкал к поместью его семьи. А с другой стороны – к владениям другой семьи, которая тоже не прочь расширить свои земли, – процедила она, и губы ее сжались в тонкую ниточку. – Так что, если Бернарда уличат в государственной измене, кое-кто действительно извлечет из этого выгоду. Земли Бернарда отойдут к королю и будут проданы за бесценок.
Она сделала многозначительную паузу.
– Фамилия семьи, о которой я говорила, – Малеверер.
В памяти моей ожил исполненный жгучей ненависти взгляд, который Дженнет бросила на сэра Уильяма, когда их с Тамазин привели к нему в кабинет.
– Господи боже, этот человек готов скупить все земли в Англии! – с горечью воскликнула она.
– Насколько мне известно, он уже наложил руку на поместья Роберта Эска и намерен приобрести недвижимость в Лондоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201