Тонкое лицо показалось мне еще более изможденным, чем прежде, в свалявшейся бороде и длинных светлых волосах блестели брызги морской воды. Сейчас он походил не на молодого человека, а на иссохшего старичка. Стоило ему хоть слегка пошевелить левой рукой, лицо его искажала гримаса боли.
– Вы повредили руку? – спросил я.
– Ее повредила дыба, – усмехнулся Бродерик.
Неистовая ярость, некогда сверкавшая в его глазах, угасла, взгляд арестанта поразил меня своим спокойствием. Очевидно, со времени последней нашей встречи в умонастроении Бродерика произошла значительная перемена.
– Я слышал, в Хоулме вас едва не убили, – тихо произнес он. – На вашу жизнь покушалась невеста Бернарда Лока.
– Да, это так.
– Я немного знаю Лока. Он из тех людей, ради которых женщины готовы на все. Так вот, я хотел сказать вам, что не имею к покушению на вас ни малейшего отношения. Малеверер допрашивал меня. И при этом отнюдь не церемонился.
– Мне очень жаль. А в том, что Дженнет Марлин действовала в одиночку, я не сомневался.
Помешкав несколько мгновений, я заговорил вновь:
– Скорее всего, она уничтожила документы, за которыми охотилась. Если только ей удалось их заполучить.
Бродерик хранил молчание.
– Я полагаю, документы мог похитить кто-то другой и ныне они находятся в руках заговорщиков, – продолжал я. – Но Малеверер и слушать меня не захотел. Заявил, что все это пустые домыслы.
Взгляд Бродерика, устремленный на меня, стал более внимательным, но он по-прежнему не проронил ни слова.
– А как вы думаете? – не унимался я. – Согласны с тем, что мои предположения небезосновательны?
Ответа не последовало.
– Но вы не сожалеете о том, что Дженнет Марлин не удалось осуществить свое намерение в отношении меня?
– Я рад, что вы остались живы, – наконец разомкнул губы Бродерик. – Вы были ко мне добры. В тех пределах, в которых позволяла ваша миссия.
– Тем не менее вы убили бы меня, если бы это требовалось для осуществления вашей цели? – спросил я, глядя ему прямо в глаза.
– Без всякого удовольствия, – равнодушно произнес Бродерик. – Я не из тех, кто получает удовольствие при виде чужой смерти. Даже если эта смерть необходима для дела. Как мне кажется, вы тоже не слишком кровожадны.
– Мистрис Марлин заявила, что моя смерть ей необходима. Как и смерть бедняги стекольщика. Признаюсь, мне противна сама мысль о том, что человеческая жизнь может быть жертвой, принесенной на алтарь какой-либо цели.
– Вот как? – Бродерик саркастически ухмыльнулся. – Однако вы согласны с тем, что моя смерть необходима для процветания и благополучия Англии. В противном случае вы отказались бы выполнять поручение Кранмера.
В ответ я лишь сокрушенно вздохнул.
– Почему вы взялись за столь гнусную миссию? – настойчиво вопросил Бродерик. – Ведь вы совсем не такой, как эти бессердечные скоты Малеверер и Редвинтер.
– Я многим обязан архиепископу и считал себя не вправе отказаться от его поручения.
Несколько мгновений мы оба молчали.
– Напрасно они думают, что пытками вынудят меня заговорить, – едва слышно проговорил Бродерик.
– Под пытками говорят все, сэр Эдвард, – ответил я так же тихо.
– Только не я.
Губы его тронула едва заметная улыбка, от которой по спине у меня пробежал холодок. То была улыбка человека, знающего, что ему предстоит.
– Они ничего не добьются. И помните, что я сказал вам, мастер Шардлейк. Время короля-еретика подходит к концу.
Он смотрел на меня едва ли не с сожалением.
– Знаете, я часто думаю о том, что вы могли бы стать одним из нас. И может, так оно и случится.
Сделав вид, что не расслышал этих слов, я повернулся и подошел к сержанту Ликону.
– Никогда раньше я не видел его таким спокойным, – заметил я.
– Да, его не узнать. Сказал он что-нибудь важное?
– Лишь заявил, что никакие пытки не заставят его заговорить.
– Он ошибается.
– Так я ему и сказал.
Я направился к люку, ведущему вниз. Редвинтер по-прежнему стоял, облокотившись на перила, и глядел на море.
Вечером после ужина я сидел на палубе и наблюдал, как солнце опускается за горизонт. На море царил почти полный штиль, корабль лишь слегка покачивало. Впрочем, багровый закат и тучи, затянувшие небо, предвещали перемену погоды.
«Будем надеяться, на нас не обрушится новый приступ ненастья», – мысленно пожелал я.
Тамазин на палубе не было, а Барак, стоя поодаль, болтал со слугами.
Вскоре поднялся ветер, наполнивший паруса и позволивший кораблю двигаться быстрее. Я был рад, ибо хотел поскорее оказаться в Лондоне – прежде всего, из-за Джайлса, силы которого заметно таяли.
Почти все пассажиры высыпали на палубу. В наступивших сумерках смутно вырисовывались силуэты, закутанные в плащи. Кто-то дремал, кто-то играл в карты или шахматы. До меня доносились обрывки приглушенных разговоров.
Из люка высунулась голова еще одного человека, пожелавшего подышать свежим воздухом. Под шапкой, усыпанной драгоценными камнями, я узнал острые черты Ричарда Рича. Погрузившись в задумчивость, он прошествовал по палубе. Матросы торопливо отскакивали прочь, уступая ему дорогу. Поравнявшись со скамьей, на которой сидел я, он на мгновение вскинул голову и встретился со мной взглядом. Губы его искривила многозначительная зловещая ухмылка. Затем он подошел к люку и двинулся вниз по лестнице.
Стоило Ричу скрыться из виду, ко мне подскочил Барак.
– Как надоел этот сукин сын, – прошипел он.
– Да уж, – кивнул я, тронутый его беспокойством.
– Он сказал вам что-нибудь?
– Только бросил злобный взгляд. Думаю, мне пора спуститься в каюту.
– Да, холод пробирает до костей.
– Я весь покрылся мурашками. Но никак не могу понять, холод тому виной или взгляд Рича.
На нижней палубе царила тишина. Проходя мимо дверей Бродерика, я с неудовольствием отметил, что солдаты, стоящие в карауле, угощаются пивом из большой фляги, которую они передавали друг другу. Заметив меня, один из них попытался спрятать флягу за спину. Я нахмурился и вошел в свою каюту. Едва опустившись на койку, я услышал в коридоре громкие голоса и приоткрыл дверь. Двери других кают тоже раскрывались, оттуда выглядывали удивленные лица.
– Какого черта вы наливаетесь пивом прямо на посту?
Сержант Ликон, побагровев от ярости, едва не набрасывался на своих подчиненных с кулаками. Солдаты стояли понурившись, один из них по-прежнему сжимал в руке злополучную флягу. Сержант вырвал ее и швырнул на пол. Осколки брызнули в разные стороны, пиво растеклось по дощатой обшивке. Солдаты смотрели на лужу с нескрываемой тоской.
– Богом клянусь, вам это с рук не сойдет! – не унимался сержант. – Вы оба пойдете со мной к Малевереру! Прямо сейчас!
Лица солдат покрыла бледность. Дверь арестанта отворилась, и оттуда показался Редвинтер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201
– Вы повредили руку? – спросил я.
– Ее повредила дыба, – усмехнулся Бродерик.
Неистовая ярость, некогда сверкавшая в его глазах, угасла, взгляд арестанта поразил меня своим спокойствием. Очевидно, со времени последней нашей встречи в умонастроении Бродерика произошла значительная перемена.
– Я слышал, в Хоулме вас едва не убили, – тихо произнес он. – На вашу жизнь покушалась невеста Бернарда Лока.
– Да, это так.
– Я немного знаю Лока. Он из тех людей, ради которых женщины готовы на все. Так вот, я хотел сказать вам, что не имею к покушению на вас ни малейшего отношения. Малеверер допрашивал меня. И при этом отнюдь не церемонился.
– Мне очень жаль. А в том, что Дженнет Марлин действовала в одиночку, я не сомневался.
Помешкав несколько мгновений, я заговорил вновь:
– Скорее всего, она уничтожила документы, за которыми охотилась. Если только ей удалось их заполучить.
Бродерик хранил молчание.
– Я полагаю, документы мог похитить кто-то другой и ныне они находятся в руках заговорщиков, – продолжал я. – Но Малеверер и слушать меня не захотел. Заявил, что все это пустые домыслы.
Взгляд Бродерика, устремленный на меня, стал более внимательным, но он по-прежнему не проронил ни слова.
– А как вы думаете? – не унимался я. – Согласны с тем, что мои предположения небезосновательны?
Ответа не последовало.
– Но вы не сожалеете о том, что Дженнет Марлин не удалось осуществить свое намерение в отношении меня?
– Я рад, что вы остались живы, – наконец разомкнул губы Бродерик. – Вы были ко мне добры. В тех пределах, в которых позволяла ваша миссия.
– Тем не менее вы убили бы меня, если бы это требовалось для осуществления вашей цели? – спросил я, глядя ему прямо в глаза.
– Без всякого удовольствия, – равнодушно произнес Бродерик. – Я не из тех, кто получает удовольствие при виде чужой смерти. Даже если эта смерть необходима для дела. Как мне кажется, вы тоже не слишком кровожадны.
– Мистрис Марлин заявила, что моя смерть ей необходима. Как и смерть бедняги стекольщика. Признаюсь, мне противна сама мысль о том, что человеческая жизнь может быть жертвой, принесенной на алтарь какой-либо цели.
– Вот как? – Бродерик саркастически ухмыльнулся. – Однако вы согласны с тем, что моя смерть необходима для процветания и благополучия Англии. В противном случае вы отказались бы выполнять поручение Кранмера.
В ответ я лишь сокрушенно вздохнул.
– Почему вы взялись за столь гнусную миссию? – настойчиво вопросил Бродерик. – Ведь вы совсем не такой, как эти бессердечные скоты Малеверер и Редвинтер.
– Я многим обязан архиепископу и считал себя не вправе отказаться от его поручения.
Несколько мгновений мы оба молчали.
– Напрасно они думают, что пытками вынудят меня заговорить, – едва слышно проговорил Бродерик.
– Под пытками говорят все, сэр Эдвард, – ответил я так же тихо.
– Только не я.
Губы его тронула едва заметная улыбка, от которой по спине у меня пробежал холодок. То была улыбка человека, знающего, что ему предстоит.
– Они ничего не добьются. И помните, что я сказал вам, мастер Шардлейк. Время короля-еретика подходит к концу.
Он смотрел на меня едва ли не с сожалением.
– Знаете, я часто думаю о том, что вы могли бы стать одним из нас. И может, так оно и случится.
Сделав вид, что не расслышал этих слов, я повернулся и подошел к сержанту Ликону.
– Никогда раньше я не видел его таким спокойным, – заметил я.
– Да, его не узнать. Сказал он что-нибудь важное?
– Лишь заявил, что никакие пытки не заставят его заговорить.
– Он ошибается.
– Так я ему и сказал.
Я направился к люку, ведущему вниз. Редвинтер по-прежнему стоял, облокотившись на перила, и глядел на море.
Вечером после ужина я сидел на палубе и наблюдал, как солнце опускается за горизонт. На море царил почти полный штиль, корабль лишь слегка покачивало. Впрочем, багровый закат и тучи, затянувшие небо, предвещали перемену погоды.
«Будем надеяться, на нас не обрушится новый приступ ненастья», – мысленно пожелал я.
Тамазин на палубе не было, а Барак, стоя поодаль, болтал со слугами.
Вскоре поднялся ветер, наполнивший паруса и позволивший кораблю двигаться быстрее. Я был рад, ибо хотел поскорее оказаться в Лондоне – прежде всего, из-за Джайлса, силы которого заметно таяли.
Почти все пассажиры высыпали на палубу. В наступивших сумерках смутно вырисовывались силуэты, закутанные в плащи. Кто-то дремал, кто-то играл в карты или шахматы. До меня доносились обрывки приглушенных разговоров.
Из люка высунулась голова еще одного человека, пожелавшего подышать свежим воздухом. Под шапкой, усыпанной драгоценными камнями, я узнал острые черты Ричарда Рича. Погрузившись в задумчивость, он прошествовал по палубе. Матросы торопливо отскакивали прочь, уступая ему дорогу. Поравнявшись со скамьей, на которой сидел я, он на мгновение вскинул голову и встретился со мной взглядом. Губы его искривила многозначительная зловещая ухмылка. Затем он подошел к люку и двинулся вниз по лестнице.
Стоило Ричу скрыться из виду, ко мне подскочил Барак.
– Как надоел этот сукин сын, – прошипел он.
– Да уж, – кивнул я, тронутый его беспокойством.
– Он сказал вам что-нибудь?
– Только бросил злобный взгляд. Думаю, мне пора спуститься в каюту.
– Да, холод пробирает до костей.
– Я весь покрылся мурашками. Но никак не могу понять, холод тому виной или взгляд Рича.
На нижней палубе царила тишина. Проходя мимо дверей Бродерика, я с неудовольствием отметил, что солдаты, стоящие в карауле, угощаются пивом из большой фляги, которую они передавали друг другу. Заметив меня, один из них попытался спрятать флягу за спину. Я нахмурился и вошел в свою каюту. Едва опустившись на койку, я услышал в коридоре громкие голоса и приоткрыл дверь. Двери других кают тоже раскрывались, оттуда выглядывали удивленные лица.
– Какого черта вы наливаетесь пивом прямо на посту?
Сержант Ликон, побагровев от ярости, едва не набрасывался на своих подчиненных с кулаками. Солдаты стояли понурившись, один из них по-прежнему сжимал в руке злополучную флягу. Сержант вырвал ее и швырнул на пол. Осколки брызнули в разные стороны, пиво растеклось по дощатой обшивке. Солдаты смотрели на лужу с нескрываемой тоской.
– Богом клянусь, вам это с рук не сойдет! – не унимался сержант. – Вы оба пойдете со мной к Малевереру! Прямо сейчас!
Лица солдат покрыла бледность. Дверь арестанта отворилась, и оттуда показался Редвинтер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201