- Волк раскается когда умрет, - усмехнулся пленник. Он еще мог
усмехаться - когда висел на руках, а к ногам привязана чушка не менее
трех тодов весом! - Ты даже сюда приперся с отрядом головорезов, значит
- боишься...
Принц вытер рукавом бисеринки пота, выступившие на лбу (как здесь
жарко!) и сказал:
- Что ж, я раскаиваюсь, благородный барон. Завтра утром я отдам тебе
мои доспехи. Их натянут на тебя, посадят на осла и отправят в твою
любезную Францию или откуда ты там такой прибыл. И поезжай, если доедешь!
А я сейчас пойду наслаждаться любовью с прекрасной женщиной.
Неожиданно в глазах невозмутимого француза что-то изменилось и Вогон
понял, что он-таки пронял гордого пленника. Принц со всей силы врезал
кулаком между ног француза.
- А тебе это хозяйство больше не понадобится! - заявил он издевательски.
- Завтра мы встретимся и я тебе расскажу, какова она в постели! -
Саксонец расхохотался, весьма довольный собой и направился к выходу из
подземелья. На пороге он остановился и приказал палачам: - Чтобы дожил
до рассвета! - Те торопливо закивали головами. - И чтоб косточки у него
целой не осталось! До встречи, барон Ансеис!
Принц со своими охранниками вышел. Тяжелая дверь закрылась за ним.
Саксонский палач подошел к большой деревянной колоде в углу. Пришло время
переменить пленнику пытку.
- Эй, вы, - позвал он четверых вооруженных варлаков, что молчаливо
сидели на скамье у дальней стены, - подсобите мне!
Глаза пленника вновь стали пусты - дух его был далеко отсюда. Он злился
на собственную беспечность, но не время сейчас было злиться. К тому же
ничего непоправимого не произошло, требуется лишь как можно скорее
восстановить энергию. Недолго осталось. Но как близко к гибели он сегодня
находился! Ни один бог, ни один самый мощный маг не может влиять на судьбу
более десяти человек одновременно. Ему же пришлось выдержать грандиозный
магический бой, одновременно охраняя от смертельных ран более полутора
сотен рыцарей! Но последнее слово, еще не сказано, неуважаемый принц Вогон.
Только французу нет дел до дворцовых переворотов и до местных войн, у него
свои цели. И для достижения этих целей надо вырвать отсюда графа
Маридунского и добраться, наконец, до его замка. И еще - надо же было
позволить себе такую глупость и влюбиться, словно безусый мальчишка! Тем
более, что ни к чему хорошему это привести не может. Но сердце (оно еще
способно чувствовать?!) тоскливо ноет при одном лишь имени - Аннаура.
Позволить наследному мерзавцу надругаться над ней? Нет! Последние
внутренние емкости души и разума вновь наполнились магической энергией и
барон внутренний взор повернул наружу. К нему подходил лыбящийся гнилью
зубов небритый толстяк. Француз усмехнулся, толстая цепь лопнула в воздухе
и пленник ловко опустился на ноги - тяжелое железо на ногах, стекло, как
вода.
Толстяк закричал от ужаса - что-то очень страшное увидел он в глазах
пленника. Сердце бедолаги не выдержало и разорвалось от испуга, палач
кулем грохнулся на каменный пол и раскаленные щипцы упали на обвисшее
брюхо. Четверо варлаков вскочили со скамьи, выхватывая свои короткие
мечи, но, повинуясь жесту француза, тут же повернулись друг к другу и
вступили между собой в бескомпромиссный смертный бой. На подручного
палача не потребовалось даже тратить магических усилий, француз сгреб
его лицо ладонью и с силой отшвырнул щупляка к стене. Посмотрел как
варлаки убивают друг друга - техника боя была у них примитивная и
варварская, хотя и ей в красоте отказать было нельзя. Когда все
закончилось, француз наклонился и взял два широких коротких меча. В
углу стояла огромная бочка с чистой свежей водой - барон окунул в
нее голову и плечи, чуть не по пояс, выпрямился, глотнул воздуха и
снова погрузил голову в воду. Затем постоял, закрыв глаза, (все-таки
слишком много сегодня пришлось использовать магические способности, а
уже и отвыкать начал) и подошел к тяжелой окованной железными полосами
двери. Она сама распахнулась перед ним.
* * *
Принц Вогон шел по извилистым коридорам дворца Пендрагона. На каждом углу
ему встречались вооруженные варлаки, реже - саксонцы. Караулы были
выставлены щедро - как будто можно было ожидать каких неожиданностей от
этих трусливых бриттов! Принц презрительно фыркнул - Иглангер и прочие
командиры явно в штаны наложили от страха перед содеянным. Гер-рои... Он
шел к Аннауре, распаляя себя. Он боялся ее и уже было передумал, но
вспомнил о строптивом бароне и ускорил шаг. Вот он, принц Вогон (почти
сорок лет, а все еще принц!), и победитель. Триумфатор. Только
почему-то радости это не доставляет... Странно. Все из-за герцога
Иглангера! Умеет же он испортить настроение даже в такой день!
Для достойного окончания этого значительного в его жизни дня принц решил
обойтись с Аннаурой по-хорошему. К тому же ему хотелось утвердиться в
собственных глазах - в чем-чем а по части обращения со слабым полом
принцу нет равных. Поэтому принц послал одного из телохранителей за вином
и подождал его у дверей, тщательно продумывая план действий. Когда
охранник принес наконец объемистый кувшин и два изящных бокала, принц
выпил для храбрости большой глоток и отважно открыл дверь.
Аннаура полулежала на королевской кровати, оперевшись на локоть, и смотрела
на вошедшего. Принц быстро оглядел комнату, он заметил висящие на стене мечи.
И усмехнулся - если бы бриттка хотела его убить или воспротивиться ему, она
непременно попыталась бы воспользоваться оружием. Значит, она ждала его!
Значит, она хочет его - принца Вогона, а не этого заносчивого француза!
Принц сделал небрежный жест охране удалиться и вальяжно пошел к
красавице. Он был уверен, что в эти мгновения неотразим. На ходу он снял
камзол и рубашку, недвусмысленно показывая свои галантные намерения.
"Боже, как он отвратителен! - подумала Аннаура. - Походка, как у
подвыпившего шута и в нечесанной бороде крошки мяса, бр-р!"
- Я прошу прощения у прекрасной дамы за мое грубое обращение на пиру.
Больше такого не повторится, - учтиво сказал принц и подумал: "Черт
возьми, а зовут-то ее как?". Но спрашивать ее саму ему показалось
неудобным и он продолжил светский разговор: - Но грудь у вас превосходна,
я таких еще он встреч-чал... - И совершенно не вовремя непристойная икота
вдруг овладела благородным принцем.
От него густо разило винным перегаром и Аннаура инстинктивно отодвинулась.
К тому же у принца уже начинал расти живот, и складка жира лишь
усилила отвращение к саксонцу. Аннаура не могла защищаться, она не
могла причинить вреда этому саксонскому хаму. Но уж сказать, что она
думает о нем, она может.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195