И вдруг сумасшедшее движение резко прекратилось.
Сарлуза исчезла!
Зеленая зловонная мазь, покрывавшая ее с ног до головы с непристойным
чмоканьем плюхнулась на выложенный желтым камнем ровный пол. Сама же
колдунья через несколько мгновений материализовалась чуть в стороне от
образовавшейся кучи, тяжело перевела дыхание и провела рукой по лбу. Тело
ее словно похудело; кожа стала белой, чуть ли не голубоватой;
соблазнительные губы вместо природно-алого цвета стали
темно-фиолетовыми, почти черными; усталые глаза потеряли блеск.
Следившие затаив дыхание юноши поразились такому изменению - та же
Сарлуза и одновременно совсем другая, измученная, бессильная, и совсем не
привлекательная.
Но пребывала она в таком состоянии очень не долго. Колдунья распростерла
руку над бурлящим, искрящим всеми представимыми цветами жидкостью в котле
и на глазах налилась прежней жизнью и красотой, черпая, казалось, энергию
из диковинных испарений.
Внимательно следившие юноши не заметили как и откуда в другой руке у нее
появилась фигурка высотой не более фута. Она подняла фигурку над
бесформенной зеленой лужицей стекшей с нее мази. В ярком пламени адских
свечей друзья разглядели статуэтку и вздрогнули. Вздрогнул непроизвольно и
Триан.
Это была искусная и очень похожая на оригинал фигурка Уррия.
- Силы мужские пусть проснутся в тебе, - нараспев произнесла колдунья,
- тело твое пусть возжелает меня. Разум твой да не будет ни о чем
другом помышлять кроме близости со мной. Решимость пусть пересилит
врожденную робость и ты придешь сегодня ко мне...
Зеленая влага, впитавшая в себя энергию тела, запах тела, вкус тела
Сарлузы вытянулась струйкой по направлению поднятой над лужей фигуры и
медленно втекла в нее.
Сарлуза выкрикнула незнакомые, абсолютно чуждые слуху будущих рыцарей слова
и бросила фигурку в бурлящий котел. Над ним полыхнуло яркая вспышка,
ослепившая на секунду тайных зрителей действа, жидкость поглотила
статуэтку Уррия и вдруг замерла в покое, будто и не бурлила столь
яростно мгновение назад.
Именно в это время Уррий принял решению любой ценой добиться обладания
черноволосой служанкой непременно сегодня и вскочил на коня.
* * *
Приближаясь по лесной тропе к Красной Часовне Уррий случайно заметил в
траве под старой сосной с отшелушивающейся корой белый гриб - крепкий,
невысокий, с коричневой твердой шляпкой. Уррий придержал коня. Гриб
необычайно напомнил ему Фракса - такой же приземистый, коренастый, ни от
кого независимый.
Уррий даже рассмеялся такой внутренней схожести, навязчивое желание
обладать Сарлузой наконец чуть отпустило. Он соскочил с коня, раздвинул
ветки куста, прошел к дереву и удивился, как он этот гриб вообще заметил
- настолько густая трава окружала его. Уррий опустился на колено и
кинжалом аккуратно срезал его у самого корневища. "Отвезу Фраксу, - решил
он, - пусть тот порадуется". Он вышел обратно на тропинку.
Вдали, меж деревьев, уже мелькнула укромная синь Безымянного озера -
меньшего из трех. Ярдах в двухстах со стороны, почти противоположной
той, где сейчас находился Уррий, разлилось озеро Герранбиль, а еще
дальше, на одной линии с первыми двумя было самое большое озеро -
Гуронгель, дальний его берег был в чужих владениях и на тот берегу
Уррий ни разу не бывал. Красная Часовня возвышалась несколько левее,
между Безымянным озером и Герранбилем, на верхушке небольшого, но
высокого холма. Единственная удобная для ходьбы тропинка к часовне
пролегала по искусственной, специально сделанной насыпи, все остальные
склоны холма густо поросли труднопроходимым вереском и стройными
тонкими соснами.
Уррий вышел к чистой глади воды и почесал в густой шевелюре - если
обходить слева - гораздо ближе, но берег местами крут и придется идти по
воде, меж выпяченных в воду узловатых щупалец корней вековых деревьев.
Если идти справа, то получится гораздо дальше, зато между Безымянным озером
и Герранбилем проходит дорога, ведущая к Красной Часовне из замка -
утоптанная и знакомая, так что там получится быстрее. Небольшое Безымянное
озеро неожиданно напомнило Уррию утреннюю сцену, хотя контраст был
разителен - отражающая жизнерадостное солнце синева и черная
лирическая глубина. Вот так же будет отличаться его вечерняя победа
над женской плотью, в которой он сейчас уже почти не сомневался, над
утренним сонным позором.
В прозрачности воды у проросшего травой берега ему вновь померещилось
знакомое лицо и заговорщицки подмигнуло. Уррий многозначительно улыбнулся
и хлопнул коня по крупу - жизнь замечательная штука! Особенно, когда ты
молод и впереди радость потрясающих открытий и опьянение побед! О трауре
поражений, горечи утрат и тяжести несмываемого позора не думают в
четырнадцать лет - да минует чаша сия. И кажется - обязательно
минует! Ну что может случится со мной - молодым, сильным, отважным и
честным и с моими, такими же сильными, друзьями? Пусть трусы дрожат за
судьбу свою, благородный рыцарь смотрит в даль будущего с открытым
забралом! Смотрит, как человек, уверенной в своей победе. Как,
например, сейчас Уррий уверен, что сегодня эта аппетитная служанка
(даже не важно имя ее, важно лишь, что он ее возжелал) будет сегодня в
его объятиях! Уррий так решил!
Скоро уже покажется Красная часовня. Уррий поднес ближе к глазам
гриб-боровик, который так и держал в левой руке. Набухшая бурая шапка, не
более четырех дюймов в диаметре, казалось прочной, грубой, неприступной,
хотя и была чуть объедена с одного края каким-то насекомым. А снизу шляпка
была мягкой, сочащаяся беззащитностью, к мякоти прилипла сдвоенная
порыжевшая сосновая иголка. А ножка крепкая, плотная, толстая у основания,
с сетчатым рисунком - словно широко расставленные ноги, твердо стоящие на
земле. И в траве почти не виден был, случайно его заметил, стоял
спрятавшись, а приглядишься - богатырь растительного царства. Так и Фракс
- средних лет, коренастый, сильный, невысокий. Происхождение явно
благородное - манерами обладает изысканными, знает много, а путешествовал
сколько... Уррий часами мог слушать его рассказы о дивных дальних странах:
слова скупые, а образы зримые, словно сам умираешь от жажды в пустыне или
замерзаешь в горах, застигнутый бураном... И в то же время что-то же
заставило Фракса жить отшельником у Трехозерья - видать, как у гриба
шляпка, и он покусан жизнью...
Эмрис и Ламорак недолюбливали Фракса, отвечая взаимностью на его
нелюдимость. А у Уррия с отшельником Красной Часовни сложились отличные
отношения, Уррий сам уже не помнил почему. Но именно Фраксу открыл бы
самые сокровенные чувства Уррий, а не отцу, не священникам, пусть даже
брату, дяде и двоюродному деду, не лучшему другу Эмрису, не симпатичным и
тоже много знающим двум другим отшельникам, а именно немногословному и
угрюмому Фраксу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195