Он понял, что
она от своего не отступится ни за что на свете, что она привыкла добиваться
своего. Он прямо-таки кожей почувствовал исходящее от нее магическое
очарование, и глубокая симпатия к высокой, томной, уверенной в себе
красавице проникла в его сердце. "Только этого мне не хватало!" - с
раздражением и озлоблением на самого себя подумал бесстрашный рыцарь и
в сердцах пришпорил коня. До королевской ложи оставалось совсем немного
- он объехал свой круг почета.
Легко соскочив с коня, барон поднялся по ковровыми ступенькам, и, ни на
кого ни глядя, подошел к одиннадцатилетней девушке, широко открытыми
восхищенными глазами глядящую на победителя турнира.
- Я не знаю, кто вы, прекрасная фея, - сказал барон, преклонив перед
девочкой колено, - но красивее вас нет никого на этом турнире. Прошу вас,
примите эту корону, вы поистине достойны ее!
Бурные крики и аплодисменты одобрили выбор барона - он был не только
бесстрашен, но и обладал прекрасным вкусом. И был далеко не глуп, как
отметили многоповидавшие на своем веку вельможи.
Верховный король встал.
- Это моя единственная дочь Рогнеда, - представил он барону его
избранницу. - Я благодарю вас за оказанную честь.
"Да, - подумал Пендрагон, - это поистине достойный рыцарь. Жаль, что он
служит не у меня. Но мы поговорим еще с ним на эту тему..."
В турнире наступила пауза. Многочисленные герольды и слуги готовили поле к
состязанию магов и чародеев, толпа загудела, в ожидании еще одного яркого
и своеобразного действа.
Протрубили герольды, представляя сэра Катифена, он гордо прошел к
королевской ложе, сел на ступени лестницы, тронул струны своей звонкой
арфы и запел балладу о битве под Лугуваллиумом. Верховный король, как и
граф Маридунский обожал эту песню. Трибуны замерли. Глубокий голос певца
разносился над трибунами, хотя до противоположной почти не долетал (там,
воспользовавшись перерывом обсуждали вполголоса прошедшие поединки и
подкреплялись после пережитых треволнений). Когда сэр Катифен дошел до
замечательных слов: "Не выдержали, дрогнули саксонцы, и побежали....",
восторженные слушатели заглушили голос певца - ему пришлось несколько
минут молча перебирать струны, чтобы допеть балладу. Как эти слова
были созвучны сегодняшнему поражению саксонского рыцаря!
Барон Ансеис снял доспехи, переоделся в парадное платье и пришел в ложу
графа Маридунского.
- Я счастлив представить вам, барон, первую красавицу Камелота прекрасную
Аннауру, - сказал сэр Отлак. - Она неоднократно избиралась королевой красоты.
- Семь раз, - уточнила Аннаура.
- Что? - не понял Отлак.
- Семь раз я была королевой турнира. Я счастлива познакомиться с таким
благородным и бесстрашным рыцарем, как вы, барон. Я полностью одобряю ваш
сегодняшний выбор - юная принцесса и сейчас очаровательна, а в ближайшем
будущем непременно затмит всех красавиц, - она старалась говорить
приветливо, но по тону ее можно было догадаться, что думает красавица не
совсем так. А, вернее, совсем не так.
- Я также счастлив, познакомиться с вами, - учтиво, но несколько холодно
ответил барон. - Вы не менее красивы и очаровательны принцессы, но я не
мог выбрать двух королев.
- Конечно, - улыбнулась Аннаура. Она отлично понимала, что чужеземцу,
победившему лучших британских рыцарей, просто необходимо было выказать
уважение к этой стране, избрав королевой красоты дочь Верховного
короля Британии. Но о высокой политике вслух не говорят - ее
подразумевают.
Сэр Катифен закончил свою прекрасную балладу. Сэр Отлак встал, король
Пенландрис тоже поднялся с кресла.
- Куда, вы, граф? - спросил барон удивленно. Пенландриса немножко
задело, что вопрос француза был обращен лишь к Отлаку.
- Домой, в Камелот, - ответил граф. - Все интересное закончилось, а
перед пиром во дворце надо отдохнуть.
- Но ведь сейчас состоится турнир чародеев, это, наверное, любопытно...
- Меня уже не интересуют фокусы и чудеса, хотя я отношусь к ним с
уважением. Но я уже неоднократно видел состязания магов и ничего нового не
жду. Но вы, барон, оставайтесь, вам принесут обед сюда. Прекрасная Аннаура
составит вам компанию.
- Конечно, - мило улыбнулась красавица. - Я обожаю турниры чародеев. Я
вам все объясню!
Барон вздохнул и улыбнулся ей в ответ:
- Я благодарю вас за любезность.
- Встретимся вечером во дворце, - сказал граф и вместе со всей своей
свитой покинул трибуны.
Барон остался в ложе, наедине с прекрасной дамой. Поединки для него,
увы, не закончились, предстояло новое сражение, ему совсем не нужное. Но и
путей для достойного отступления не было.
Глава пятнадцатая. КОСТЕР
ЭПИГРАФ: "Стены из стали казалися слиты,
Были решетками окна забиты,
Ставни чугунные, каменный свод,
Дверью железною запертый вход."
Роберт Саути
Сарлуза!
Уррий сжал голову обоими руками, закрыл лицо дрожащими пальцами.
Сегодня Сарлузу сожгут на костре. Первую женщину, которую он познал. Она
колдунья - ворожила на фигурке, изображающей его, Уррия, чтобы
влюбить его в себя. Что ж, ей это удалось - грудь распирает, словно он
снова тонет, и на сердце давит огромная тяжесть. Он любит ее! Любит. И
она любит его - она и колдовала-то, чтобы добиться его любви, потому что
страстно любит.
И вот сегодня она будет сожжена! Уррий вздрогнул. Страшная смерть,
мучительная...
Перед глазами встали безумствующие языки пламени, пожирающие молодое и
такое отзывчивое к ласкам тело Сарлузы...
Уррий встал, кулаки его сжимались.
Он не может допустить этого! Он не может сидеть здесь, предаваясь
бесплодной скорби и копаясь в собственных чувствах - времени нет совсем,
надо действовать! Что-то предпринимать!
Что?
Уррий не знал.
Эмрис и Ламорак помочь ему не могут, к сожалению, ничем.
Пресловутая сила Алвисида, заложенная в нем, тоже сейчас бесполезна.
Что ж, надо идти к отцу Сверу и попробовать убедить его, уговорить
его, пригрозить ему...
Приняв решение, Уррий почувствовал себя лучше. Он привел в порядок
одежду, пригладил буйные волосы и пошел разыскивать священника.
Он нашел отца Свера в маленькой церкви замка. Отец Свер стоял на коленях и
молился. Уррию было неудобно прерывать его общение с Богом. Он постоял пять
минут тихо у двери, десять... Время казни приближалось, больше ждать Уррий
не мог. Он кашлянул. Священник не обратил на это ни малейшего внимания.
Уррий кашлянул громче - священник всецело был обращен к Богу.
- Отец Свер! - окликнул его Уррий, потеряв всякое терпение.
Священник заметил своего племянника и встал с колен.
- Здравствуй, Уррий. Ты что-то хотел спросить? - голос его был предельно
измученный, но священник постарался вложить в интонацию как можно больше
теплоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195
она от своего не отступится ни за что на свете, что она привыкла добиваться
своего. Он прямо-таки кожей почувствовал исходящее от нее магическое
очарование, и глубокая симпатия к высокой, томной, уверенной в себе
красавице проникла в его сердце. "Только этого мне не хватало!" - с
раздражением и озлоблением на самого себя подумал бесстрашный рыцарь и
в сердцах пришпорил коня. До королевской ложи оставалось совсем немного
- он объехал свой круг почета.
Легко соскочив с коня, барон поднялся по ковровыми ступенькам, и, ни на
кого ни глядя, подошел к одиннадцатилетней девушке, широко открытыми
восхищенными глазами глядящую на победителя турнира.
- Я не знаю, кто вы, прекрасная фея, - сказал барон, преклонив перед
девочкой колено, - но красивее вас нет никого на этом турнире. Прошу вас,
примите эту корону, вы поистине достойны ее!
Бурные крики и аплодисменты одобрили выбор барона - он был не только
бесстрашен, но и обладал прекрасным вкусом. И был далеко не глуп, как
отметили многоповидавшие на своем веку вельможи.
Верховный король встал.
- Это моя единственная дочь Рогнеда, - представил он барону его
избранницу. - Я благодарю вас за оказанную честь.
"Да, - подумал Пендрагон, - это поистине достойный рыцарь. Жаль, что он
служит не у меня. Но мы поговорим еще с ним на эту тему..."
В турнире наступила пауза. Многочисленные герольды и слуги готовили поле к
состязанию магов и чародеев, толпа загудела, в ожидании еще одного яркого
и своеобразного действа.
Протрубили герольды, представляя сэра Катифена, он гордо прошел к
королевской ложе, сел на ступени лестницы, тронул струны своей звонкой
арфы и запел балладу о битве под Лугуваллиумом. Верховный король, как и
граф Маридунский обожал эту песню. Трибуны замерли. Глубокий голос певца
разносился над трибунами, хотя до противоположной почти не долетал (там,
воспользовавшись перерывом обсуждали вполголоса прошедшие поединки и
подкреплялись после пережитых треволнений). Когда сэр Катифен дошел до
замечательных слов: "Не выдержали, дрогнули саксонцы, и побежали....",
восторженные слушатели заглушили голос певца - ему пришлось несколько
минут молча перебирать струны, чтобы допеть балладу. Как эти слова
были созвучны сегодняшнему поражению саксонского рыцаря!
Барон Ансеис снял доспехи, переоделся в парадное платье и пришел в ложу
графа Маридунского.
- Я счастлив представить вам, барон, первую красавицу Камелота прекрасную
Аннауру, - сказал сэр Отлак. - Она неоднократно избиралась королевой красоты.
- Семь раз, - уточнила Аннаура.
- Что? - не понял Отлак.
- Семь раз я была королевой турнира. Я счастлива познакомиться с таким
благородным и бесстрашным рыцарем, как вы, барон. Я полностью одобряю ваш
сегодняшний выбор - юная принцесса и сейчас очаровательна, а в ближайшем
будущем непременно затмит всех красавиц, - она старалась говорить
приветливо, но по тону ее можно было догадаться, что думает красавица не
совсем так. А, вернее, совсем не так.
- Я также счастлив, познакомиться с вами, - учтиво, но несколько холодно
ответил барон. - Вы не менее красивы и очаровательны принцессы, но я не
мог выбрать двух королев.
- Конечно, - улыбнулась Аннаура. Она отлично понимала, что чужеземцу,
победившему лучших британских рыцарей, просто необходимо было выказать
уважение к этой стране, избрав королевой красоты дочь Верховного
короля Британии. Но о высокой политике вслух не говорят - ее
подразумевают.
Сэр Катифен закончил свою прекрасную балладу. Сэр Отлак встал, король
Пенландрис тоже поднялся с кресла.
- Куда, вы, граф? - спросил барон удивленно. Пенландриса немножко
задело, что вопрос француза был обращен лишь к Отлаку.
- Домой, в Камелот, - ответил граф. - Все интересное закончилось, а
перед пиром во дворце надо отдохнуть.
- Но ведь сейчас состоится турнир чародеев, это, наверное, любопытно...
- Меня уже не интересуют фокусы и чудеса, хотя я отношусь к ним с
уважением. Но я уже неоднократно видел состязания магов и ничего нового не
жду. Но вы, барон, оставайтесь, вам принесут обед сюда. Прекрасная Аннаура
составит вам компанию.
- Конечно, - мило улыбнулась красавица. - Я обожаю турниры чародеев. Я
вам все объясню!
Барон вздохнул и улыбнулся ей в ответ:
- Я благодарю вас за любезность.
- Встретимся вечером во дворце, - сказал граф и вместе со всей своей
свитой покинул трибуны.
Барон остался в ложе, наедине с прекрасной дамой. Поединки для него,
увы, не закончились, предстояло новое сражение, ему совсем не нужное. Но и
путей для достойного отступления не было.
Глава пятнадцатая. КОСТЕР
ЭПИГРАФ: "Стены из стали казалися слиты,
Были решетками окна забиты,
Ставни чугунные, каменный свод,
Дверью железною запертый вход."
Роберт Саути
Сарлуза!
Уррий сжал голову обоими руками, закрыл лицо дрожащими пальцами.
Сегодня Сарлузу сожгут на костре. Первую женщину, которую он познал. Она
колдунья - ворожила на фигурке, изображающей его, Уррия, чтобы
влюбить его в себя. Что ж, ей это удалось - грудь распирает, словно он
снова тонет, и на сердце давит огромная тяжесть. Он любит ее! Любит. И
она любит его - она и колдовала-то, чтобы добиться его любви, потому что
страстно любит.
И вот сегодня она будет сожжена! Уррий вздрогнул. Страшная смерть,
мучительная...
Перед глазами встали безумствующие языки пламени, пожирающие молодое и
такое отзывчивое к ласкам тело Сарлузы...
Уррий встал, кулаки его сжимались.
Он не может допустить этого! Он не может сидеть здесь, предаваясь
бесплодной скорби и копаясь в собственных чувствах - времени нет совсем,
надо действовать! Что-то предпринимать!
Что?
Уррий не знал.
Эмрис и Ламорак помочь ему не могут, к сожалению, ничем.
Пресловутая сила Алвисида, заложенная в нем, тоже сейчас бесполезна.
Что ж, надо идти к отцу Сверу и попробовать убедить его, уговорить
его, пригрозить ему...
Приняв решение, Уррий почувствовал себя лучше. Он привел в порядок
одежду, пригладил буйные волосы и пошел разыскивать священника.
Он нашел отца Свера в маленькой церкви замка. Отец Свер стоял на коленях и
молился. Уррию было неудобно прерывать его общение с Богом. Он постоял пять
минут тихо у двери, десять... Время казни приближалось, больше ждать Уррий
не мог. Он кашлянул. Священник не обратил на это ни малейшего внимания.
Уррий кашлянул громче - священник всецело был обращен к Богу.
- Отец Свер! - окликнул его Уррий, потеряв всякое терпение.
Священник заметил своего племянника и встал с колен.
- Здравствуй, Уррий. Ты что-то хотел спросить? - голос его был предельно
измученный, но священник постарался вложить в интонацию как можно больше
теплоты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195