Замолкли струны, в часовне воцарилась тишина. Сэр Катифен бережно
положил арфу на пол. Взял меч господина, лежащий рядом с
телом, и приставил к своему сердцу. Меч оказался длиннее руки,
пришлось взять двумя руками за гарду, а рукоять упереть в каменную
стену. Оставалось одно резкое движение...
Не гоже убивать себя мечом господина. Рыцарь имеет собственный меч!
Катифен положил меч Пенландриса на место, достал свое оружие. В
тусклом свете свечей блеснула сталь клинка.
Рыцарь! Сэр Катифен невесело ухмыльнулся. Какой он к дьяволу рыцарь!
Не понравились бы четверть века назад королю его разухабистые и
непристойные песенки и месил бы он всю жизнь дорожную грязь босыми
пятками...
Рыцарь. Сэр Катифен вновь приставил клинок к сердцу.
И задумался, вспоминая прожитую жизнь. Он привык к почету, к
рыцарскому обществу, к рыцарскому образу жизни. Без короля
Пенландриса такая жизнь для него немыслима...
И без короля Пенландриса жизнь сэру Катифену не нужна!
Сэр Катифен сжал крепче рукоять меча...
Но что-то не позволяло ему сделать последнее движение.
В узкое окно часовни пробились робкие солнечные лучи.
Король Пенландрис дал ему эту прекрасную жизнь, после него она должна
и закончиться! Но рука словно окаменела.
Кем он был до встречи с этим замечательным человеком? Грязью!
Грязью и будет!
Сыр Катифен вдруг резко убрал лезвие от груди.
Положил клинок на пол, у ног покойника. Быстро, боясь передумать,
снял плащ со значком Пенландриса, перевязь, новые сапоги... Взял арфу
и вышел из часовни.
Караульный у моста без слов выпустил любимца своего покойного короля.
Сэр Катифен умер - на дорогах страны появился еще один нищий
бродячий бард, которого любой рыцарь может зашибить конем или не
глядя садануть плетью...
* * *
Когда тело сэра Отлака отнесли в часовню, рыцари сели за стол. Горе
недолго владело суровыми сердцами благородных воинов. Битва на то и
битва, чтобы кто-то убивал, а кто-то погибал. Павшим - слава. Живым
- слава и добыча. Десятки дорогих доспехов были принесены
оруженосцами в замок. Пленных, за которых потребуют выкуп, либо убьют
в случае взятия замка, затолкали в графские темницы. И скоро над
столом воцарился оживленный разговор - обсуждение сегодняшних
событий. Дамы - жены, дочери и невесты, отправившиеся с рыцарями на
столичный турнир и оказавшиеся в осажденном замке, - слушали и
удивлялись. Чем больше доблестные рыцари потребляли густого пенистого
эля и будоражащего вина, тем славнее в их рассказах выглядели
сегодняшние подвиги. Рыцарям действительно было чем гордиться и было
что рассказать.
Сэр Таулас сидел за столом, мрачно глядя на кубок с вином, что
поспешно вновь наполнил расторопный слуга, наслышанный о буйном
нраве прославленного рыцаря. Бывший отшельник не мог простить себе,
что сегодня его господин едва не погиб ("На месте Отлака должен был
быть я!") и искал утешения в вине.
Аннаура, успевшая переодеться для ужина, находилась рядом с сэром
Ансеисом. Лишь только помянули усопшего хозяина замка и
приличия позволили завязать разговор, она тут же призналась:
- Я не отрывала от вас взгляда весь день, барон. Вы были великолепны!
Хамрай невпопад кивнул головой, он явно думал совсем о другом.
- Мое общество в тягость вам, сэр Ансеис? - первая красавица
королевства готова была обидеться. Она не привыкла, чтобы ее словами
(тем более восторженными похвалами) пренебрегали. Аннаура вообще
поражалась этому любовному эпизоду в своей богатой биографии. Может,
это только она так считает, что любовный эпизод? Может, Ансеис как
на женщину на нее и не смотрит? О чем думает сейчас заморский
рыцарь? Аннаура не привыкла отступать: если барон Ансеис не хочет,
то она все равно заставит, какой бы там таинственной силой магии он
ни владел! Сегодня же ночью он будет в ее постели! Ей это просто
жизненно необходимо. Чтобы не растерять веру в себя (или просто
потому, что ей - ей! - этого очень хочется, какие еще необходимы
аргументы?). Она капризно поджала нижнюю губку: - Вам не приятно
разговаривать со мной, барон?
Хамрай вздрогнул. Качнул головой, словно отгоняя назойливых мух,
посмотрел на Аннауру. Прямо в ее жадные глаза. И улыбнулся ей,
постаравшись вложить в улыбку всю нежность на которую был способен.
Необходимо было прекратить затянувшуюся недосказанность.
Прекратить это знакомство. Немедленно сказать что-либо, чтобы она
потеряла к нему интерес. Но он не мог. К ужасу своему, он честно
признался самому себе, что полюбил. Другой вопрос - достойна его
избранница любви или нет? Но как это ему сейчас не важно! Важно
другое. Он полюбил - впервые в жизни он полюбил женщину. Он жаждал
ее и тем более мучительны были его страдания, к которым, казалось, за
столько лет должен был привыкнуть. Он жаждал теперь не просто
обладать женщиной. Нет! Теперь ему нужна была только Аннаура. Только
она!
- Извини, - нежно сказал Хамрай и взял ее тонкую кисть в свою руку
(от этого прикосновения непонятная, странная и удивительно приятная
волна ощущений охватила опытную женщину). - Я устал. Но в
сражении, я постоянно знал, что ты смотришь на меня с высоты замка.
Хотя вряд ли ты могла разглядеть меня среди сражающихся.
- Нет, что ты! - обрадованно воскликнула Аннаура. - Я отлично
видела твой алый плащ, я не сводила с него глаз. Ты прекрасен в бою
- это я поняла еще на турнире. И вообще... Ты совершенно не такой,
как все другие рыцари... - Она говорила истинную правду, он был
совсем не таким.
Хамрай-то прекрасно знал, что не такой. Но касалось это его магических
способностей. И он ни разу не выдал себя, что большую часть жизни
провел в совершенно чуждой земле, с другими условиями, верованиями,
обычаями... Значит - ее слова относятся к его исключительно
личностным, мужским качествам. Сердце старого мага забилось, как у
мальчишки, впервые целующим девушку. Тело его непроизвольно подалось
к ней и она придвинулась к нему ближе... Поцеловать-то он ее сможет,
а потом... Будь стократ проклято заклятие Алвисида! Будь проклят
день, когда он встретил Моонлав - бесчувственную холодную женщину,
сломавшую его жизнь!
Рука его совершенно непроизвольно легла ей на талию. Восхитительное
ощущение, от которого у обоих закружилась голова!
- Я устала, - едва сдерживая волнение, чтобы голос не дрожал,
сказала Аннаура. - Сегодня выдался очень трудный день. Я хочу лечь,
вы не проводите меня до моих покоев?
Ансеис вдруг резко отрезвел - перед ним открылась граница,
переступать которую он не мог. Он прекрасно знал, что произойдет,
если осмелится...
В это мгновение к нему подошел Триан и знаками показал, что король
Этвард просит сэра Ансеиса пройти на королевский совет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195