Легко было порицать
преданных вину и лакомых до изысканных блюд; немного сил нужно было,
чтобы привести на путь воздержности душу, когда она едва с него сошла.
(33) Теперь-то потребны
Сила. и рук быстрота, и наставник надежный - искусство.8
Люди повсюду ищут наслаждений, каждый порок бьет через край. Жажда
роскоши скатывается к алчности; честность в забвении; что сулит приятную
награду, того не стыдятся. Человека - предмет для другого человека свя-
щенный - убивают ради потехи и забавы; тот, кого преступно было учить
получать и наносить раны, выводится на арену голый и безоружный: чтобы
развлечь зрителей, с него требуется только умереть.
(34) При такой извращенности нравов нужны средства сильнее обычных,
чтобы прогнать застарелые недуги; необходимы основные правила. чтобы ис-
коренить глубоко воспринятые общим убеждением ложные мненья. Вместе с
основоположеньями наставления, утешения, ободрения, может статься, и бу-
дут достаточно сильны, а сами по себе они не подействуют. (35) Если мы
хотим связать людей и вырвать их из плена пороков, пусть научатся разли-
чать благо и зло, пусть знают, что всё, кроме добродетели, меняет имя и
становится то злом, то благом. Как первые узы военной службы - это бла-
гочестье, и любовь к знаменам, и священный запрет бежать от них, а потом
уже легко требовать с приведенных к присяге всего остального и давать им
любые порученья, - так и в тех, кого ты хочешь повести к блаженной жиз-
ни, нужно заложить первые основания, внушив им добродетель. Пусть дер-
жатся ее с неким даже суеверием, пусть ее любят, пусть иначе, как с нею,
не хотят и жить.
- (36) "Но что же, разве нет честных людей, которые, и не обучаясь
тонкостям, ускользнули от пороков и весьма преуспели, слушаясь одних
лишь наставлений?" - Согласен, есть, но в них от природы были счастливые
задатки, и ум их на лету ловил благотворные советы. Ведь подобно тому
как бессмертные боги не учатся добродетели, наделенные всем от рождения,
и благость есть часть их природы, так и некоторые люди особого дарования
без долгой науки постигают все, что обычно преподается, и впитывают пра-
вила честности, едва услышав о них; эти-то умы так восприимчивы к добро-
детели и щедры на нее. А у других, слабых и тупых или порабощенных дур-
ной привычкой, долго надо счищать ржавчину с души. (37) Впрочем, препо-
дав основоположенья философии, можно и склонных к добру быстрее поднять
до вершины, и кому послабее помочь и избавить их от порочных мнений. Как
необходимы эти основоположенья, можешь убедиться вот на чем9. Есть в нас
что-то, делающее нас ленивыми в одном, опрометчиво поспешными в другом.
Нельзя ни укротить эту дерзость, ни расшевелить эту косность, не уничто-
живши их причин: ложного восхищения и ложного страха. Пока они владеют
нами, говори сколько угодно: "Это ты должен отцу, это - детям, это -
друзьям, а то - гостям". Кто попытается - того удержит жадность. Пусть
человек знает, что нужно сражаться за родину: его отговорит страх; что
ради друзей следует трудиться до седьмого пота: ему помешают наслаж-
денья; что худшая обида для жены - любовница: его вынудит поступать нао-
борот похоть. (38) Стало быть, так же бесполезно давать наставления, не
устранив прежде все преграждающее наставленьям путь, как бесполезно
класть у кого-нибудь на виду оружье и пододвигать его ближе, не освобо-
див ему рук, чтобы за оружье взяться. Чтобы душа могла пойти навстречу
нашим наставленьям, ее следует освободить. (39) Представим себе челове-
ка, поступающего как должно; но он не станет так поступать постоянно и
непременно, ибо не будет знать, почему так поступает. Что-то получается
у него правильно либо случайно, либо по навыку, но в руках у него не бу-
дет мерила, которым бы он проверил свои поступки и поверил бы, что они
правильны. Кто порядочен случайно, тот не может обещать, что будет всег-
да таким же.
(40) Далее, благодаря наставленьям ты, быть может, будешь делать то,
что следует, - но делать все так, как следует, они тебя не научат, а не
научив этому, не приведут и к добродетели. Я согласен, после вразумлений
ты сделаешь, что следует, - но этого мало; ведь хвалы заслуживает не сам
поступок, но то, как он совершен. (41) Что позорнее роскошного ужина, на
который тратится всадническое состояние? 10 Что больше заслуживает цен-
зорской отметки, - особенно когда пир устраивают, как говорят наши кути-
лы, в честь себя самого и своего гения? Но бывало, что самым скромным
людям во столько же сестерциев обходились вступительные пиры 11. Одно и
то же, если делается ради обжорства, - позорно, если ради чести, - не
навлекает упрека, ибо это уже не мотовство, а трата, освященная обычаем.
(42) Когда Тиберию цезарю прислали краснобородку невероятных размеров
(почему бы мне не сообщить ее вес и не подзадорить наших обжор? - гово-
рят, в ней было около четырех с половиною фунтов), тот приказал отнести
ее на мясной рынок и добавил: "Ну, друзья, либо я во всем ошибаюсь, либо
эту рыбу купят Апиций или Публий Октавий 12". И эта его догадка исполни-
лась сверх всех ожиданий: оба стали тягаться за краснобородку, продавае-
мую цезарем, и победил Октавий, который, чтобы рыба не досталась Апицию,
купил ее за пять тысяч сестерциев, чем стяжал величайшую славу среди
своих. Платить такую цену было позорно только для Октавия, - тот, кто
послал рыбу Тиберию (впрочем, я и его бы упрекнул), просто восхищен был
предметом, достойным, по его мненью, лишь цезаря. (43) Этот сидит подле
больного друга, - мы его одобряем: другой делает то же ради наследства,
- он коршун, ожидающий падали. Одно и то же может быть и позорным, и
честным: важно, почему и как оно делается. Но все будет делаться честно,
если мы преданы одной лишь честности и считаем, что в делах человеческих
только то и благо, что из нее проистекает. Все остальное - благо лишь на
сей миг. (44) Такое убеждение должно прочно укорениться в нас на всю на-
шу жизнь; его я и называю основою. Каково будет убеждение, таковы и по
ступки, и помыслы, а каковы будут они, такова и жизнь. Кто хочет привес-
ти в должный порядок целое, тому мало убедить других в той или этой час-
ти. (45) Марк Брут 13 в книге, озаглавленной Пер'1 ха&^хомто-, дает мно-
жество наставлений и родителям, и детям, и братьям, - но никто не выпол-
нит их как должно, если не с чем будет соразмерять поступки. Так поста-
вим перед собою цель - высшее благо, чтобы стремиться к ней изо всех сил
и иметь ее в виду в каждом деле, в каждом слове, - так мореходы должны
направлять свой путь по какой-нибудь звезде. (46) Кто живет без цели
впереди, тот всегда блуждает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
преданных вину и лакомых до изысканных блюд; немного сил нужно было,
чтобы привести на путь воздержности душу, когда она едва с него сошла.
(33) Теперь-то потребны
Сила. и рук быстрота, и наставник надежный - искусство.8
Люди повсюду ищут наслаждений, каждый порок бьет через край. Жажда
роскоши скатывается к алчности; честность в забвении; что сулит приятную
награду, того не стыдятся. Человека - предмет для другого человека свя-
щенный - убивают ради потехи и забавы; тот, кого преступно было учить
получать и наносить раны, выводится на арену голый и безоружный: чтобы
развлечь зрителей, с него требуется только умереть.
(34) При такой извращенности нравов нужны средства сильнее обычных,
чтобы прогнать застарелые недуги; необходимы основные правила. чтобы ис-
коренить глубоко воспринятые общим убеждением ложные мненья. Вместе с
основоположеньями наставления, утешения, ободрения, может статься, и бу-
дут достаточно сильны, а сами по себе они не подействуют. (35) Если мы
хотим связать людей и вырвать их из плена пороков, пусть научатся разли-
чать благо и зло, пусть знают, что всё, кроме добродетели, меняет имя и
становится то злом, то благом. Как первые узы военной службы - это бла-
гочестье, и любовь к знаменам, и священный запрет бежать от них, а потом
уже легко требовать с приведенных к присяге всего остального и давать им
любые порученья, - так и в тех, кого ты хочешь повести к блаженной жиз-
ни, нужно заложить первые основания, внушив им добродетель. Пусть дер-
жатся ее с неким даже суеверием, пусть ее любят, пусть иначе, как с нею,
не хотят и жить.
- (36) "Но что же, разве нет честных людей, которые, и не обучаясь
тонкостям, ускользнули от пороков и весьма преуспели, слушаясь одних
лишь наставлений?" - Согласен, есть, но в них от природы были счастливые
задатки, и ум их на лету ловил благотворные советы. Ведь подобно тому
как бессмертные боги не учатся добродетели, наделенные всем от рождения,
и благость есть часть их природы, так и некоторые люди особого дарования
без долгой науки постигают все, что обычно преподается, и впитывают пра-
вила честности, едва услышав о них; эти-то умы так восприимчивы к добро-
детели и щедры на нее. А у других, слабых и тупых или порабощенных дур-
ной привычкой, долго надо счищать ржавчину с души. (37) Впрочем, препо-
дав основоположенья философии, можно и склонных к добру быстрее поднять
до вершины, и кому послабее помочь и избавить их от порочных мнений. Как
необходимы эти основоположенья, можешь убедиться вот на чем9. Есть в нас
что-то, делающее нас ленивыми в одном, опрометчиво поспешными в другом.
Нельзя ни укротить эту дерзость, ни расшевелить эту косность, не уничто-
живши их причин: ложного восхищения и ложного страха. Пока они владеют
нами, говори сколько угодно: "Это ты должен отцу, это - детям, это -
друзьям, а то - гостям". Кто попытается - того удержит жадность. Пусть
человек знает, что нужно сражаться за родину: его отговорит страх; что
ради друзей следует трудиться до седьмого пота: ему помешают наслаж-
денья; что худшая обида для жены - любовница: его вынудит поступать нао-
борот похоть. (38) Стало быть, так же бесполезно давать наставления, не
устранив прежде все преграждающее наставленьям путь, как бесполезно
класть у кого-нибудь на виду оружье и пододвигать его ближе, не освобо-
див ему рук, чтобы за оружье взяться. Чтобы душа могла пойти навстречу
нашим наставленьям, ее следует освободить. (39) Представим себе челове-
ка, поступающего как должно; но он не станет так поступать постоянно и
непременно, ибо не будет знать, почему так поступает. Что-то получается
у него правильно либо случайно, либо по навыку, но в руках у него не бу-
дет мерила, которым бы он проверил свои поступки и поверил бы, что они
правильны. Кто порядочен случайно, тот не может обещать, что будет всег-
да таким же.
(40) Далее, благодаря наставленьям ты, быть может, будешь делать то,
что следует, - но делать все так, как следует, они тебя не научат, а не
научив этому, не приведут и к добродетели. Я согласен, после вразумлений
ты сделаешь, что следует, - но этого мало; ведь хвалы заслуживает не сам
поступок, но то, как он совершен. (41) Что позорнее роскошного ужина, на
который тратится всадническое состояние? 10 Что больше заслуживает цен-
зорской отметки, - особенно когда пир устраивают, как говорят наши кути-
лы, в честь себя самого и своего гения? Но бывало, что самым скромным
людям во столько же сестерциев обходились вступительные пиры 11. Одно и
то же, если делается ради обжорства, - позорно, если ради чести, - не
навлекает упрека, ибо это уже не мотовство, а трата, освященная обычаем.
(42) Когда Тиберию цезарю прислали краснобородку невероятных размеров
(почему бы мне не сообщить ее вес и не подзадорить наших обжор? - гово-
рят, в ней было около четырех с половиною фунтов), тот приказал отнести
ее на мясной рынок и добавил: "Ну, друзья, либо я во всем ошибаюсь, либо
эту рыбу купят Апиций или Публий Октавий 12". И эта его догадка исполни-
лась сверх всех ожиданий: оба стали тягаться за краснобородку, продавае-
мую цезарем, и победил Октавий, который, чтобы рыба не досталась Апицию,
купил ее за пять тысяч сестерциев, чем стяжал величайшую славу среди
своих. Платить такую цену было позорно только для Октавия, - тот, кто
послал рыбу Тиберию (впрочем, я и его бы упрекнул), просто восхищен был
предметом, достойным, по его мненью, лишь цезаря. (43) Этот сидит подле
больного друга, - мы его одобряем: другой делает то же ради наследства,
- он коршун, ожидающий падали. Одно и то же может быть и позорным, и
честным: важно, почему и как оно делается. Но все будет делаться честно,
если мы преданы одной лишь честности и считаем, что в делах человеческих
только то и благо, что из нее проистекает. Все остальное - благо лишь на
сей миг. (44) Такое убеждение должно прочно укорениться в нас на всю на-
шу жизнь; его я и называю основою. Каково будет убеждение, таковы и по
ступки, и помыслы, а каковы будут они, такова и жизнь. Кто хочет привес-
ти в должный порядок целое, тому мало убедить других в той или этой час-
ти. (45) Марк Брут 13 в книге, озаглавленной Пер'1 ха&^хомто-, дает мно-
жество наставлений и родителям, и детям, и братьям, - но никто не выпол-
нит их как должно, если не с чем будет соразмерять поступки. Так поста-
вим перед собою цель - высшее благо, чтобы стремиться к ней изо всех сил
и иметь ее в виду в каждом деле, в каждом слове, - так мореходы должны
направлять свой путь по какой-нибудь звезде. (46) Кто живет без цели
впереди, тот всегда блуждает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166