ведь
всюду нам дано жить правильно. (6) Есть ли что суетливей форума? Но и
там можно жить спокойно, если деться некуда. Хотя, если б можно было
располагать собою, я бежал бы от одного вида, не то что от соседства фо-
рума: как есть гиблые места, подтачивающие самое крепкое здоровье, так
есть места вредные для тех, чей дух хотя и благороден, но еще не совер-
шенен и до конца не излечен. (7) Я не согласен с теми, кто бросается в
волны и, любя жизнь беспокойную, каждый день мужественно сражается с
трудностями. Мудрый терпит такую участь, но не выбирает ее и предпочита-
ет мир сражению. Мало пользы избавиться от своих пороков, если приходит-
ся спорить с чужими! - (8) "Тридцать тиранов4 окружали Сократа - и не
сломили его мужества". - Разве дело в том, сколько господ? Рабство всег-
да одно! Кто его презрел, тот и в толпе повелителей будет свободен.
(9) Пора кончать письмо, но прежде надо заплатить пошлину. "Знать
свой изъян - первый шаг к здоровью". - По-моему, замечательны эти слова
Эпикура. Ведь кто не знает за собой изъяна, тот не желает его искоре-
нить. Сперва следует изобличить себя, потом исправляться. А те, которые
хвалятся пороками, - неужели, по-твоему, думают они о лекарствах, если
считают свои грехи добродетелями? Поэтому, сколько можешь, сам себя вы-
води на чистую воду, ищи против себя улик! Сначала выступи обвинителем,
потом - судьей и только под конец - ходатаем. Иногда стоит самому себе
быть обидчиком! Будь здоров.
Письмо XXIX
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Ты спрашиваешь о нашем Марцеллине1 и хочешь узнать, что он поде-
лывает. Он редко к нам заходит - по той одной причине, что боится услы-
шать правду. Но эта опасность ему уже не грозит: ведь незачем разговари-
вать с тем, кто не станет слушать. Потому-то нередко и сомневаются нас-
чет Диогена и прочих киников, которые со всеми чувствовали себя вольно и
увещевали каждого встречного: следовало ли им делать так? (2) Что толку
выговаривать глухому или немому от рождения либо от болезни? - Ты спро-
сишь: "К чему мне беречь слова? Ведь они ничего не стоят! Мне не дано
знать, помогут ли мои уговоры тому или этому, но я знаю, что, уговаривая
многих, кому-нибудь да помогу. Нужно всякому протягивать руку, и не мо-
жет быть, чтобы из многих попыток ни одна не принесла успеха". - (3)
Нет, Луцилий, я не думаю, чтобы великому человеку следовало так посту-
пать: влияние его будет подорвано и потеряет силу среди тех, кого могло
бы исправить, не будь оно прежде изношено. Стрелок из лука должен не из-
редка попадать, но изредка давать промах. Если цели достигаешь случайно
- какое же это искусство! А мудрость - искусство: пусть она метит навер-
няка, пусть выбирает таких, кто на что-то способен, и отступится от тех,
в ком отчаялась, но не сразу, а испробовав последние средства даже после
того, как отчается.
(4) В Марцеллине я пока еще не отчаялся. Его и сейчас можно спасти,
но только если немедля протянуть ему руку. Правда, есть опасность, что
он и спасителя утянет, - так велики его дарования, уже обратившиеся, од-
нако, к пороку. Все же я пойду на риск и осмелюсь показать ему все его
язвы. (5) Он поступит, как всегда: призовет на помощь свои шуточки, от
которых и скорбящий рассмеется, будет потешаться сперва над собой, потом
над нами, заранее скажет все, что я собирался сказать. Он обыщет все на-
ши школы и каждого философа попрекнет подачкой, подружкой, лакомством;
одного он покажет мне в постели, другого - в кабачке, третьего - в при-
хожей. (6) Он покажет мне славного философа Аристона2, который читал
свои рассуждения только с носилок, потому что другого времени для обна-
родования своих трудов выбрать не мог. Когда Скавра3 спросили, к какому
учению примыкает Аристон, тот сказал: "Уж во всяком случае не к перипа-
тетикам!"4 Когда осведомились, что думает о том же Юлий Греции 5, чело-
век замечательный, он ответил, будто речь шла о гладиаторе в колеснице:
"Не могу сказать; ведь я не знаю, на что он способен пешим". (7) Он бу-
дет колоть мне глаза именами всех бродячих шутов, которым лучше бы вовсе
не заниматься философией, чем торговать ею. Но я решил стерпеть все оби-
ды. Пусть он меня рассмешит, - я, может быть, заставлю его плакать, а
если он не перестанет смеяться, то я, как ни плохо дело, порадуюсь, что
его постиг такой веселый род безумия. Впрочем, веселость эта ненадолго:
присмотрись к такому человеку и увидишь, как безудержный смех через
мгновенье сменяется безудержным бешенством. (8) Я намерен взяться за не-
го и доказать, насколько выше была бы ему цена, когда б толпа ценила его
пониже. Если я и не искореню его пороки, то обуздаю их: пусть они не ис-
чезнут, но хоть уйдут на время, - а может быть, они и исчезнут, если
привыкнут уходить. Да и передышками нельзя пренебрегать: тяжелобольным
временное улучшение заменяет здоровье.
(9) А пока я готовлюсь взяться за него, ты сам - ведь ты и можешь, и
понимаешь, от чего ушел и к чему пришел, и поэтому догадываешься, куда
придешь впредь, - ты сам совершенствуй свой нрав, возвышай душу, будь
стоек, что бы тебя ни пугало. Не смей пересчитывать всех, кто тебе стра-
шен. Не глуп ли, по-твоему, тот, кто боится многих там, где можно пройти
лишь поодиночке? Так же и к твоей смерти доступ открыт только одному,
сколько бы врагов тебе ни угрожало. Так уж устроила природа: одну жизнь
она тебе дала, одну и отнимет. (10) Был бы в тебе стыд, - ты отсрочил бы
мне последний взнос. Но и я не буду скряжничать, погашая остаток долга,
и вручу тебе все, что с меня следует. - "Никогда я не хотел нравиться
народу - ведь народ не любит того, что я знаю, а я не знаю того, что лю-
бит народ". - (11) "Кто же это?" - спросишь ты. Как будто тебе неизвест-
но, кому я приказываю. - Эпикуру! Но то же самое подтвердят тебе в один
голос из всех домов: и перипатетики, и академики, и стоики, и киники.
Как может быть дорог народу тот, кому дорога добродетель? Благосклон-
ность народа иначе, как постыдными уловками, не приобретешь. Толпе нужно
уподобиться: не признав своим, она тебя и не полюбит. Дело не в том, ка-
ким ты кажешься прочим, а в том, каким сам себе кажешься. Только низким
путем можно снискать любовь низких. (12) Что же даст тебе хваленая фило-
софия, высочайшая из всех наук и искусств? А вот что: ты предпочтешь
нравиться самому себе, а не народу, будешь взвешивать суждения, а не
считать их, будешь жить, не боясь ни богов, ни людей, и либо победишь
беды, либо положишь им конец. А если я увижу, что благосклонные голоса
толпы превозносят тебя, если при твоем появлении поднимаются крики и ру-
коплескания, какими награждают мимов, если тебя по всему городу будут
расхваливать женщины и мальчишки, - как же мне не пожалеть тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
всюду нам дано жить правильно. (6) Есть ли что суетливей форума? Но и
там можно жить спокойно, если деться некуда. Хотя, если б можно было
располагать собою, я бежал бы от одного вида, не то что от соседства фо-
рума: как есть гиблые места, подтачивающие самое крепкое здоровье, так
есть места вредные для тех, чей дух хотя и благороден, но еще не совер-
шенен и до конца не излечен. (7) Я не согласен с теми, кто бросается в
волны и, любя жизнь беспокойную, каждый день мужественно сражается с
трудностями. Мудрый терпит такую участь, но не выбирает ее и предпочита-
ет мир сражению. Мало пользы избавиться от своих пороков, если приходит-
ся спорить с чужими! - (8) "Тридцать тиранов4 окружали Сократа - и не
сломили его мужества". - Разве дело в том, сколько господ? Рабство всег-
да одно! Кто его презрел, тот и в толпе повелителей будет свободен.
(9) Пора кончать письмо, но прежде надо заплатить пошлину. "Знать
свой изъян - первый шаг к здоровью". - По-моему, замечательны эти слова
Эпикура. Ведь кто не знает за собой изъяна, тот не желает его искоре-
нить. Сперва следует изобличить себя, потом исправляться. А те, которые
хвалятся пороками, - неужели, по-твоему, думают они о лекарствах, если
считают свои грехи добродетелями? Поэтому, сколько можешь, сам себя вы-
води на чистую воду, ищи против себя улик! Сначала выступи обвинителем,
потом - судьей и только под конец - ходатаем. Иногда стоит самому себе
быть обидчиком! Будь здоров.
Письмо XXIX
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Ты спрашиваешь о нашем Марцеллине1 и хочешь узнать, что он поде-
лывает. Он редко к нам заходит - по той одной причине, что боится услы-
шать правду. Но эта опасность ему уже не грозит: ведь незачем разговари-
вать с тем, кто не станет слушать. Потому-то нередко и сомневаются нас-
чет Диогена и прочих киников, которые со всеми чувствовали себя вольно и
увещевали каждого встречного: следовало ли им делать так? (2) Что толку
выговаривать глухому или немому от рождения либо от болезни? - Ты спро-
сишь: "К чему мне беречь слова? Ведь они ничего не стоят! Мне не дано
знать, помогут ли мои уговоры тому или этому, но я знаю, что, уговаривая
многих, кому-нибудь да помогу. Нужно всякому протягивать руку, и не мо-
жет быть, чтобы из многих попыток ни одна не принесла успеха". - (3)
Нет, Луцилий, я не думаю, чтобы великому человеку следовало так посту-
пать: влияние его будет подорвано и потеряет силу среди тех, кого могло
бы исправить, не будь оно прежде изношено. Стрелок из лука должен не из-
редка попадать, но изредка давать промах. Если цели достигаешь случайно
- какое же это искусство! А мудрость - искусство: пусть она метит навер-
няка, пусть выбирает таких, кто на что-то способен, и отступится от тех,
в ком отчаялась, но не сразу, а испробовав последние средства даже после
того, как отчается.
(4) В Марцеллине я пока еще не отчаялся. Его и сейчас можно спасти,
но только если немедля протянуть ему руку. Правда, есть опасность, что
он и спасителя утянет, - так велики его дарования, уже обратившиеся, од-
нако, к пороку. Все же я пойду на риск и осмелюсь показать ему все его
язвы. (5) Он поступит, как всегда: призовет на помощь свои шуточки, от
которых и скорбящий рассмеется, будет потешаться сперва над собой, потом
над нами, заранее скажет все, что я собирался сказать. Он обыщет все на-
ши школы и каждого философа попрекнет подачкой, подружкой, лакомством;
одного он покажет мне в постели, другого - в кабачке, третьего - в при-
хожей. (6) Он покажет мне славного философа Аристона2, который читал
свои рассуждения только с носилок, потому что другого времени для обна-
родования своих трудов выбрать не мог. Когда Скавра3 спросили, к какому
учению примыкает Аристон, тот сказал: "Уж во всяком случае не к перипа-
тетикам!"4 Когда осведомились, что думает о том же Юлий Греции 5, чело-
век замечательный, он ответил, будто речь шла о гладиаторе в колеснице:
"Не могу сказать; ведь я не знаю, на что он способен пешим". (7) Он бу-
дет колоть мне глаза именами всех бродячих шутов, которым лучше бы вовсе
не заниматься философией, чем торговать ею. Но я решил стерпеть все оби-
ды. Пусть он меня рассмешит, - я, может быть, заставлю его плакать, а
если он не перестанет смеяться, то я, как ни плохо дело, порадуюсь, что
его постиг такой веселый род безумия. Впрочем, веселость эта ненадолго:
присмотрись к такому человеку и увидишь, как безудержный смех через
мгновенье сменяется безудержным бешенством. (8) Я намерен взяться за не-
го и доказать, насколько выше была бы ему цена, когда б толпа ценила его
пониже. Если я и не искореню его пороки, то обуздаю их: пусть они не ис-
чезнут, но хоть уйдут на время, - а может быть, они и исчезнут, если
привыкнут уходить. Да и передышками нельзя пренебрегать: тяжелобольным
временное улучшение заменяет здоровье.
(9) А пока я готовлюсь взяться за него, ты сам - ведь ты и можешь, и
понимаешь, от чего ушел и к чему пришел, и поэтому догадываешься, куда
придешь впредь, - ты сам совершенствуй свой нрав, возвышай душу, будь
стоек, что бы тебя ни пугало. Не смей пересчитывать всех, кто тебе стра-
шен. Не глуп ли, по-твоему, тот, кто боится многих там, где можно пройти
лишь поодиночке? Так же и к твоей смерти доступ открыт только одному,
сколько бы врагов тебе ни угрожало. Так уж устроила природа: одну жизнь
она тебе дала, одну и отнимет. (10) Был бы в тебе стыд, - ты отсрочил бы
мне последний взнос. Но и я не буду скряжничать, погашая остаток долга,
и вручу тебе все, что с меня следует. - "Никогда я не хотел нравиться
народу - ведь народ не любит того, что я знаю, а я не знаю того, что лю-
бит народ". - (11) "Кто же это?" - спросишь ты. Как будто тебе неизвест-
но, кому я приказываю. - Эпикуру! Но то же самое подтвердят тебе в один
голос из всех домов: и перипатетики, и академики, и стоики, и киники.
Как может быть дорог народу тот, кому дорога добродетель? Благосклон-
ность народа иначе, как постыдными уловками, не приобретешь. Толпе нужно
уподобиться: не признав своим, она тебя и не полюбит. Дело не в том, ка-
ким ты кажешься прочим, а в том, каким сам себе кажешься. Только низким
путем можно снискать любовь низких. (12) Что же даст тебе хваленая фило-
софия, высочайшая из всех наук и искусств? А вот что: ты предпочтешь
нравиться самому себе, а не народу, будешь взвешивать суждения, а не
считать их, будешь жить, не боясь ни богов, ни людей, и либо победишь
беды, либо положишь им конец. А если я увижу, что благосклонные голоса
толпы превозносят тебя, если при твоем появлении поднимаются крики и ру-
коплескания, какими награждают мимов, если тебя по всему городу будут
расхваливать женщины и мальчишки, - как же мне не пожалеть тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166