ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


(15) Повторяю, мой Луцилий: главный признак души, явившейся свыше, -
это если всё, среди чего она обитает, кажется ей низким и тесным, если
она не боится выйти вон. Ведь кто помнит, откуда он явился, тот знает,
"уда уйдет. Неужто мы не видим, как много неприятного мучит нас, как ма-
ло подходит нам это тело? (16) Мы жалуемся то на голову, то на желудок,
то на грудь и горло; то нас мучат сухожилия, то нога, потом понос, потом
простуда; иногда крови мало, иногда - слишком много; со всех сторон нас
донимают и гонят прочь. Так бывает со всеми, кто живет не у себя. (17) А
мы, получив в удел такое хилое тело, простираем свои замыслы на веч-
ность, надеемся на самый долгий срок, какой только случалось прожить че-
ловеку, и не довольствуемся никаким богатством, никаким могуществом. Что
может быть бесстыднее и глупее? Близким к смерти, даже умирающим, нам
всего мало! А ведь мы с каждым днем все ближе к последнему, и каждый час
торопит нас туда, откуда нам суждено упасть. (18) Взгляни, как слеп наш
ум! То, что считаю я будущим, происходит сейчас, и наибольшая часть его
- все время, которое мы прожили, - уже позади. Мы заблуждаемся, когда
страшимся последнего дня: ведь каждый день вносит долю в нашу смерть!
Усталость - не от того шага, на котором мы падаем без сил: он только ее
обнаруживает. Последний день лишь приходит к смерти, а идут к ней все
подряд. Она уносит нас не сразу, а малыми долями.
Потому-то великая душа, зная свою высшую природу, старается и на этом
назначенном ей месте нести службу честно и усердно и все вокруг считает
не своим, а только взятым на подержанье, и пользуется им, подобно" заез-
жему и спешащему прочь гостю. (19) И если мы увидели в ком-нибудь такую
стойкость, то как может не возникнуть у нас образ души необычайных
свойств, особенно когда постоянство, о каком я говорил, доказало нам
подлинность ее величия? Все истинное остается неизменным, все ложное
краткосрочно. Есть люди, которые бывают попеременно то Ватиниями, то Ка-
тонами; то для них Курий2 недостаточно строг, Фабриций недостаточно бе-
ден, Туберон недостаточно скромен и невзыскателен, - то они богатствами
бросают вызов Лицинию, обедами - Апицию, удовольствиями - Меценату. (20)
Первый признак больной души - колебания и непрестанное метанье от показ-
ной добродетели к искренно любимым порокам.
То вдруг двести рабов у него, то не больше десятка,
То о царях говорит и тетрархах высокие речи,
То вдруг скажет: "Довольно с меня, был бы стол, хоть треногий,
Соли простая солонка, от холода грубая тога!"
Дай ты ему миллион, как будто довольному малым, -
И в пять дней в кошельке ничего! 3
(21) Многие таковы, как описанный здесь Горацием Флакком, никогда не
похожий на самого себя и всегда бросающийся из стороны в сторону. Я ска-
зал "многие", - нет, почти что все. Нет таких, чтобы день ото дня не ме-
няли и замыслы, и желания: то хочется иметь жену, то любовницу; то меч-
тают царствовать, то стараются быть услужливей раба; то надуваются до
того, что все их ненавидят, то сжимаются и становятся ниже тех, что ле-
жат на земле; деньги то швыряют, то гребут. (22) Этим-то изобличается
безрассудство души: каждый раз она другая, непохожая на себя, - а ничего
позорней, по-моему, нет. Поверь мне, великое дело - играть всегда одну
роль. Но никто, кроме мудреца, этого не делает; все прочие многолики. То
мы покажемся тебе бережливыми и степенными, то расточительными и тщес-
лавными. Мы то и дело меняем личины и берем противоположную той, какую
сбросили. Так потребуй от себя одного: каким. ты показал себя вначале,
таким оставайся до конца. Сделай так, чтобы тебя хвалили, а не сможешь -
так хоть чтобы узнавали. А то порой о человеке, с которым виделись вче-
ра, по праву можно спросить: "Кто это?" Так мы меняемся! Будь здоров.

Письмо CXXI
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Я вижу, ты станешь спорить со мною, когда я изложу тебе сегодяяш-
ний вопрос, на котором мы уже достаточно долго останавливались. Ты снова
воскликнешь: "Какое касательство все это имеет к нравам?" - Восклицай,
что хочешь; я же сперва представлю тебе и других твоих противников в
этой тяжбе - Посидония и Архидема1 (пусть-ка и они держат ответ), а по-
том скажу так: не все относящееся к нравам воспитывает добрые нравы. (2)
Одно нужно человеку для питания, другое - для упражнения, третье для
удовольствия, четвертое - чтобы его одеть, пятое - чтобы обучить. Все
это имеет касательство к человеку, хоть и не все делает его лучше. И к
нравам одно причастно так, другое - иначе. Одно их исправляет и улучша-
ет; другое исследует их природу и происхожденье. (3) Когда я исследую,
почему природа произвела человека, почему предпочла его прочим живым су-
ществам, - неужели, ты думаешь, я далеко отхожу от нравов? Неверно это!
Откуда ты узнаешь, какие нравы нужны, если не отыщешь, что для человека
лучше всего? если не будешь наблюдать его природу? Только тогда ты пой-
мешь, что тебе нужно делать и чего избегать, когда усвоишь, что должен
ты своей природе. - (4) "А я хочу усвоить, как мне меньше желать, меньше
бояться! Избавь меня от предрассудков; объясни, как пусто и легковесно
то, что зовется счастьем, - ведь к нему так легко приставляется еще один
слог!" - Я исполню твое желание, ободрю тебя на пути к добродетели, буду
бичевать пороки; пусть меня сочтут не знающим в этом ни удержу, ни меры,
- я не перестану преследовать злонравие, обуздывать неистовые страсти,
умерять наслажденья, готовые перейти в муки, перебивать молитвы. Почему?
Да потому что самые большие беды мы сами себе вымаливаем, и в чем сейчас
нас утешают, с тем поначалу поздравляли.
(5) Покуда позволь мне разобраться в вопросе, на первый взгляд от
всего этого далековатом. Он гласит: "Ощущают ли все животные состояние
своего тела?" Что это так, более всего явствует из той ловкости и склад-
ности, с какой они двигают своими членами, словно обучены таким дви-
женьям. Каждое животное свободно владеет любой частью тела. Ремесленник
легко действует орудиями, кормчий корабля умело поворачивает руль, ху-
дожник, хоть перед ним и множество разных красок, быстро замечает те,
что нужны ему для передачи сходства, и рука его и взгляд легко снуют
между воском 2 и произведением. С тем же проворством и животные владеют
своим телом. (6) Мы дивимся на умелых плясунов, - до чего послушны им
руки, способные выразить любую страсть и любой предмет, так что их быст-
рые телодвижения поспевают за словами 3. Но то, что дало им учение, жи-
вотным дает природа. Ни одно из них не переставляет с трудом конечнос-
тей, все владеют своим телом без помех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166