"Что мне
до тебя, фортуна! Я не дам тебе власти надо мною. Я знаю, у тебя Катонов
проваливают, а избирают Ватиниев4, - и я ни о чем не прошу!" Вот что
значит взять фортуну в свои руки. (5) Вот о чем мы можем писать друг
другу, не боясь исчерпать этот предмет, - меж тем как на нас с беспо-
койством смотрят тысячи людей, которые, чтобы добыть что-нибудь себе же
на погибель, попадают из одной беды в другую и гонятся за тем и за дру-
гим, чтобы вскоре от него же бежать или им погнушаться. (6) Кто, достиг-
ши, довольствовался тем, что представлялось ему покрывающим с избытком
все желанья? Счастье, вопреки общему мнению, не жадно, а слишком ничтож-
но, чтобы кого-нибудь насытить. Тебе кажется высоким то, от чего ты да-
леко, а взойди наверх - и оно окажется низким. Пусть я буду лжецом, если
тебе и тогда не захочется взойти выше: то, что ты считал вершиной, -
только ступенька. (7) От незнания истины плохо всем. Люди мчатся, словно
вдогонку за благами, обманутые слухами, а потом, достигнув и немало
выстрадав, видят, что достигнутое ими или дурно, или тщетно, или меньше,
чем они надеялись; а немалая часть людей дивится обманчивым издалека ве-
щам, и большое кажется толпе благом.
(8) Чтобы такое не случилось и с нами, исследуем, что есть благо. Его
толкуют по-разному: один определяет его так, другой говорит о нем иначе.
Некоторые дают такое определенье: "Благо есть то, что привлекает души,
что зовет их к себе" На это сразу же возражают: а что, если оно зовет
души им на погибель? Ведь ты знаешь, как много зол выглядит соблазни-
тельно. Правда и правдоподобье отличаются друг от друга. Благо же непре-
менно сочетается с правдой: что не истинно, то не благо; а что привлека-
ет и заманивает, то правдоподобно, оно подкрадывается, подзадоривает,
влечет. (9) Другие давали такое определенье: "Благо - это то, что зас-
тавляет желать себя, вызывает в душе сильное стремленье к себе". - И на
это можно возразить так же: сильное стремленье вызывает в душе многое, к
чему стремятся себе на горе. Лучшее определение дают те, что говорят:
"Благо - это то, что вызывает в душе стремленье к себе, согласное с при-
родой, и только потому заслуживает, чтобы его домогались". Что заслужи-
вает домогательства, то честно, ибо и стремленье к нему совершенно. (10)
Но тут сам предмет напоминает мне, что уместно будет сказать о различии
между благом и честностью. У них есть нечто единое и неразделимое: нет
блага, в котором не было бы доли честности, и что честно, то всегда бла-
го. А в чем же различие? Честность есть совершенное благо, завершающее
собою блаженство жизни, благо, через причастность которому и все прочее
становится благом. (11) Вот что я имею в виду: военная служба, например,
или начальство над легионом, или право вершить суд - все это и не благо
и не зло. Но когда обязанности эти исполняются честно, они становятся
благами, переходят из разряда вещей безразличных в разряд благ. Благо
делается благом в сообществе с честностью, честность и сама по себе бла-
го. Благо вытекает из честности, честность - сама себе исток. Нынешнее
благо могло когда-то быть злом; все, что честно, иначе как благом быть
не может.
(12) Некоторые давали и такое определение: "Благо есть то, что сог-
ласно с природой". Слушай внимательно, что я скажу: все, что благо, сог-
ласно с природой, но не все, что согласно с природой, есть также и бла-
го. Много вещей не противоречат природе, но они так ничтожны, что имя
блага им не пристало. Они так легковесны, что заслуживают презрения, из
благ же и самое малое его не заслуживает. Ибо пока оно ничтожно, оно не
станет благом, а став благом, перестанет быть ничтожным. Как распознать
благо? Оно в совершенстве согласуется с природой. - (13) "Ты не споришь,
что благо согласно с природой, ибо таково его качество, но утверждаешь,
будто есть и не блага, согласные с природой. Как же может быть одно бла-
гом, другое нет? Как может быть разного свойства то, что обладает таким
важным общим признаком, как согласие с природой?" - (14) Может из-за
своей величины. Не ново, что многое, вырастая, изменяется. Был ребенком
- стал взрослым, и качество уже другое: ребенок неразумен, взрослый -
разумен. Многое благодаря приросту делается не только больше, но и дру-
гим. - (15) "Нет, что становится больше, не становится другим: нальешь
ли ты вино в бутылку или в бочку, - разницы нет, вино и там и там сохра-
няет свое качество; возьми от большого количества меда немного - вкус
будет тот же". - Но твои примеры - совсем другого рода: у этих вещей
свойства сохраняются, хотя их самих становится больше. (16) Есть вещи,
которые от умножения не меняют ни рода, ни свойств, и есть такие, что
после многих добавлений от последнего превращаются в нечто другое, ибо
оно-то и придает им новое, иное, нежели прежде, качество. Один камень
создает свод - тот, который замыкает наклонные стены и, вклинившись,
связывает остальные камни. Почему больше всего делает последнее добав-
ленье, как бы ни было оно мало? Потому что оно не увеличивает, а завер-
шает собою. (17) А некоторые вещи в постепенном движении избавляются от
прежнего обличья и принимают новое. Если душа долго осматривает что-ни-
будь и устает следовать за его величиной, мы начинаем называть эту вещь
бесконечной, - а это совсем не то, что вещи, кажущиеся большими, но име-
ющие предел. Так же точно мы думаем, что такая-то вещь делится с трудом,
и с возрастанием трудности под конец обнаруживаем, что она неделима; а
от того, что движется еле-еле и с натугой, мы переходим к неподвижному.
Таким же образом нечто было согласно с природой, - но возрастание вели-
чины переводит его в другое качество, и оно становится благом. Будь здо-
ров.
Письмо СXIX
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Никогда я, если найду что-нибудь, не жду, пока ты скажешь: "Чур,
на двоих!" - а сам себе говорю это. Ты спросишь, какова моя находка?
Подставляй полу, здесь чистая прибыль! Я научу тебя, как в два счета
стать богачом, - а тебе об этом куда как хочется услышать, и недаром: я
кратчайшим путем поведу тебя к величайшему богатству. Впрочем, тебе ну-
жен будет заимодавец; чтобы начать дело, придется взять в долг; но я не
хочу, чтобы ты брал через вторые руки, не хочу, чтобы посредники трепали
твое имя. (2) Я представляю тебе сговорчивого заимодавца - того, что
указан был Катоном: "Бери в долг у себя самого". Нам хватит любой малос-
ти, если все, чего недостает, мы будем просить у себя самих. Знай, мой
Луцилий: что не желать, что иметь - одно и то же. Итог и тут и там оди-
наков: мучиться ты не будешь. Я не поучаю тебя хоть в чем-нибудь отказы-
вать природе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
до тебя, фортуна! Я не дам тебе власти надо мною. Я знаю, у тебя Катонов
проваливают, а избирают Ватиниев4, - и я ни о чем не прошу!" Вот что
значит взять фортуну в свои руки. (5) Вот о чем мы можем писать друг
другу, не боясь исчерпать этот предмет, - меж тем как на нас с беспо-
койством смотрят тысячи людей, которые, чтобы добыть что-нибудь себе же
на погибель, попадают из одной беды в другую и гонятся за тем и за дру-
гим, чтобы вскоре от него же бежать или им погнушаться. (6) Кто, достиг-
ши, довольствовался тем, что представлялось ему покрывающим с избытком
все желанья? Счастье, вопреки общему мнению, не жадно, а слишком ничтож-
но, чтобы кого-нибудь насытить. Тебе кажется высоким то, от чего ты да-
леко, а взойди наверх - и оно окажется низким. Пусть я буду лжецом, если
тебе и тогда не захочется взойти выше: то, что ты считал вершиной, -
только ступенька. (7) От незнания истины плохо всем. Люди мчатся, словно
вдогонку за благами, обманутые слухами, а потом, достигнув и немало
выстрадав, видят, что достигнутое ими или дурно, или тщетно, или меньше,
чем они надеялись; а немалая часть людей дивится обманчивым издалека ве-
щам, и большое кажется толпе благом.
(8) Чтобы такое не случилось и с нами, исследуем, что есть благо. Его
толкуют по-разному: один определяет его так, другой говорит о нем иначе.
Некоторые дают такое определенье: "Благо есть то, что привлекает души,
что зовет их к себе" На это сразу же возражают: а что, если оно зовет
души им на погибель? Ведь ты знаешь, как много зол выглядит соблазни-
тельно. Правда и правдоподобье отличаются друг от друга. Благо же непре-
менно сочетается с правдой: что не истинно, то не благо; а что привлека-
ет и заманивает, то правдоподобно, оно подкрадывается, подзадоривает,
влечет. (9) Другие давали такое определенье: "Благо - это то, что зас-
тавляет желать себя, вызывает в душе сильное стремленье к себе". - И на
это можно возразить так же: сильное стремленье вызывает в душе многое, к
чему стремятся себе на горе. Лучшее определение дают те, что говорят:
"Благо - это то, что вызывает в душе стремленье к себе, согласное с при-
родой, и только потому заслуживает, чтобы его домогались". Что заслужи-
вает домогательства, то честно, ибо и стремленье к нему совершенно. (10)
Но тут сам предмет напоминает мне, что уместно будет сказать о различии
между благом и честностью. У них есть нечто единое и неразделимое: нет
блага, в котором не было бы доли честности, и что честно, то всегда бла-
го. А в чем же различие? Честность есть совершенное благо, завершающее
собою блаженство жизни, благо, через причастность которому и все прочее
становится благом. (11) Вот что я имею в виду: военная служба, например,
или начальство над легионом, или право вершить суд - все это и не благо
и не зло. Но когда обязанности эти исполняются честно, они становятся
благами, переходят из разряда вещей безразличных в разряд благ. Благо
делается благом в сообществе с честностью, честность и сама по себе бла-
го. Благо вытекает из честности, честность - сама себе исток. Нынешнее
благо могло когда-то быть злом; все, что честно, иначе как благом быть
не может.
(12) Некоторые давали и такое определение: "Благо есть то, что сог-
ласно с природой". Слушай внимательно, что я скажу: все, что благо, сог-
ласно с природой, но не все, что согласно с природой, есть также и бла-
го. Много вещей не противоречат природе, но они так ничтожны, что имя
блага им не пристало. Они так легковесны, что заслуживают презрения, из
благ же и самое малое его не заслуживает. Ибо пока оно ничтожно, оно не
станет благом, а став благом, перестанет быть ничтожным. Как распознать
благо? Оно в совершенстве согласуется с природой. - (13) "Ты не споришь,
что благо согласно с природой, ибо таково его качество, но утверждаешь,
будто есть и не блага, согласные с природой. Как же может быть одно бла-
гом, другое нет? Как может быть разного свойства то, что обладает таким
важным общим признаком, как согласие с природой?" - (14) Может из-за
своей величины. Не ново, что многое, вырастая, изменяется. Был ребенком
- стал взрослым, и качество уже другое: ребенок неразумен, взрослый -
разумен. Многое благодаря приросту делается не только больше, но и дру-
гим. - (15) "Нет, что становится больше, не становится другим: нальешь
ли ты вино в бутылку или в бочку, - разницы нет, вино и там и там сохра-
няет свое качество; возьми от большого количества меда немного - вкус
будет тот же". - Но твои примеры - совсем другого рода: у этих вещей
свойства сохраняются, хотя их самих становится больше. (16) Есть вещи,
которые от умножения не меняют ни рода, ни свойств, и есть такие, что
после многих добавлений от последнего превращаются в нечто другое, ибо
оно-то и придает им новое, иное, нежели прежде, качество. Один камень
создает свод - тот, который замыкает наклонные стены и, вклинившись,
связывает остальные камни. Почему больше всего делает последнее добав-
ленье, как бы ни было оно мало? Потому что оно не увеличивает, а завер-
шает собою. (17) А некоторые вещи в постепенном движении избавляются от
прежнего обличья и принимают новое. Если душа долго осматривает что-ни-
будь и устает следовать за его величиной, мы начинаем называть эту вещь
бесконечной, - а это совсем не то, что вещи, кажущиеся большими, но име-
ющие предел. Так же точно мы думаем, что такая-то вещь делится с трудом,
и с возрастанием трудности под конец обнаруживаем, что она неделима; а
от того, что движется еле-еле и с натугой, мы переходим к неподвижному.
Таким же образом нечто было согласно с природой, - но возрастание вели-
чины переводит его в другое качество, и оно становится благом. Будь здо-
ров.
Письмо СXIX
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Никогда я, если найду что-нибудь, не жду, пока ты скажешь: "Чур,
на двоих!" - а сам себе говорю это. Ты спросишь, какова моя находка?
Подставляй полу, здесь чистая прибыль! Я научу тебя, как в два счета
стать богачом, - а тебе об этом куда как хочется услышать, и недаром: я
кратчайшим путем поведу тебя к величайшему богатству. Впрочем, тебе ну-
жен будет заимодавец; чтобы начать дело, придется взять в долг; но я не
хочу, чтобы ты брал через вторые руки, не хочу, чтобы посредники трепали
твое имя. (2) Я представляю тебе сговорчивого заимодавца - того, что
указан был Катоном: "Бери в долг у себя самого". Нам хватит любой малос-
ти, если все, чего недостает, мы будем просить у себя самих. Знай, мой
Луцилий: что не желать, что иметь - одно и то же. Итог и тут и там оди-
наков: мучиться ты не будешь. Я не поучаю тебя хоть в чем-нибудь отказы-
вать природе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166