Билл был настолько тактичен, что для прогулки избрал не автомобиль, один
вид которого, по его мнению, мог ввергнуть меня в прежнее состояние, а
двуколку с парой гнедых. Благо, путь был недальний.
- Старый черт опять не разрешает мне жениться,- пожаловался он, когда мы
отъехали на приличное расстояние.- Говорит: у нее уже есть какой-то Оскар,
в газете писали: И ничего не хочет слушать. Требует найти работящую девку
из хорошей квакерской семьи.
- Это еще не самое страшное, Билл,- сказал я.- Представьте себе, что был
бы ваш папенька правоверным скопцом:
- Это которые отрезают себе яйца?
- Ну да.
Его передернуло.
- Тогда я не вполне понимаю, Ник, чем мои ребята в прежнее время
отличались от этих святош:
- Они ничего не резали себе.
- Не грешите на моих ребят, Ник. За вами-то они присмотрели как надо -
ну, самую малость не успели:
Дорога шла через сад. Непонятно, как деревья выдерживали тяжесть висевших
на них недавно исполинских яблок и чудовищных, с футбольный мяч, персиков.
Подпорки под ветвями напоминали шахтную крепь. Одарил Господь эту землю,
ничего не скажешь:
- Итак, Ник, в церкви мы пробыли полчаса,- продолжал инструктировать
Билл,- потом я дарил цветы старой ведьме - своей учительнице, со всеми
раскланивался и не курил:
- Ничего, Билл. Я сам не курил два года.
- Вам было проще. Вы были покойник. Так, по крайней мере, говорили все
доктора, которых я сюда перевозил, пока папаша не сказал, что все в руце
Господней и не перестал пускать их на порог, а начал пользовать своими
средствами:
Для меня все доктора слились в одно жуткое существо, воруженное иглами,
молотками, клещами и раскалеными железными прутьями. Оно чего-то хотело от
меня и, не добившись, исчезало. Выздоровление мое, вопреки прогнозам
исчезнувшего Брюса, затянулось надолго.
(Много, много позже я понял, в чем дело. Когда в Москве начались аресты,
один поэт-переводчик от греха подальше сжег мой портрет, хранившийся у него
- вернее, у супруги его, Идочки. Получилось нечто вроде инвольтации,
которая крепко вредит здоровью портретируемого, а если добавить сюда еще и
уничтоженные фотографии, то я вообще выкарабкался чудом).
Мы миновали бригаду сборщиков груш. Смуглые люди весело закричали нам
поиспански, замахали руками. Билл приподнял шляпу, приветствуя их. Я
изобразил поклон - и получилось. Не скажет теперь про меня старик Атсон,
что я, мол, "гордец жестоковыйный".
- Благодатные времена настали, Ник,- сказал Билл.- В яблочко вы тогда
попали со своими советами. Ребята говорили, что я рехнулся, скупая все
акции подряд:
Тогда, в тридцатом, давая советы Атсону, я действовал наверняка. Четыре
тысячи восемьсот девяносто две гранулы ксериона в умелых руках способны
заново отстроить любую экономику, так что предсказывал я, не боясь
ошибиться. У Рузвельта как раз и были те самые умелые руки:
Чучела с тыквенными головами сторожили опустевшие кукурузные поля. Вороны
с ошалелым видом сидели на этих чучелах, долбя тыкву, словно старались
выпытать, куда эти бескрылые мерзавцы увезли их зерно. Кое-где у самого
горизонта конными граблями подбирали стебли. Если бы не цвет земли, можно
было бы представить себя на Украине.
На Полтавских хуторах:
- Билл,- сказал я.- Еще тогда, когда я ничего не понимал: мне почудилось
или нет?..
- Не почудилось,- ухмыльнулся он.- Вы все время звали ее, и пришлось
слетать во Францию:
- Что? - с ужасом спросил я.
- Привираю, Ник. Во Францию мне и так нужно было. По делам. А она, когда
услышала, что с вами произошло, расцарапала морду режиссеру и пригрозила,
что расцарапает себе - и получила три дня каникул. Представляю, как
встретил ее папаша: Вавилонская блудница верхом на черном кадиллаке.
Впрочем, старик за свою жизнь выдержал столько торнадо, что одним больше,
одним меньше:
Я попытался представить себе налет Марлен на ферму Илайи Атсона, но
воображение мне отказало.
Помнилось только лицо: и даже - не то чтобы помнилось:
Я не видел ни одного фильма с ее участием. Просто не ходил в кино, и все.
А кино тем временем, говорят, обрело не только звук, но и цвет...
:Сначала потянуло запахами дыма, жарящегося на решетках мяса, яблочного
сидра, кукурузных оладьев, варенья; потом донесся звук барабанов,
карусельной музыки, пения хором, веселого галдежа и смеха; и только в
последнюю очередь возникла ярмарка в предметах и красках.
Два года я рассматривал единственно потолок, поэтому сейчас для меня
зрелище скромной ( я это знал) и по местным меркам даже убогой (я это
понимал) деревенской ярмарки было куда ярче весеннего карнавала в Венеции,
новогоднего фейерверка в Пекине и праздничного майского шествия в Москве.
Центром ярмарки была футуристически раскрашенная карусель, вокруг которой
в хорошо организованном беспорядке располагались аттракционы помельче:
зеркальный лабиринт, бородатая женщина, говорящая голова, человек-паук,
красный комиссар с кривой саблей в зубах, гадальная машина в виде
индейского шамана, два тира - обычный и водяной, павильончик
"попади-в-негра", колесо фортуны, кольцеброс, гигантские шаги, качели, а
также окруженный тайной балаганчик, где, надо думать, давали представления
местные Король и Герцог.
И немного в стороне, за дорогой, светился золотом кукурузный замок.
На балконе замка стоял мэр в кукурузной короне и готовился произнести
речь.
Мы с Билли взяли по куску сочащегося мяса на кукурузном листе с гарниром
из молодой кукурузы с куском кукурузной лепешки и по стаканчику кукурузного
виски.
- Не будем мозолить глаза, Ник,- сказал Атсон. - А то мэр меня увидит и
потащит выступать. Знаете: американская мечта, выходец из маленького
городка:
Мы отъехали в сторонку и принялись за трапезу.
- Давайте, Ник: за родные места,- сказал Атсон.
И мы выпили за родные места. Виски было жгучее. Хорошо, что старик все
свои травы настаивал как раз на кукурузном виски, а то бы меня с отвычки
развезло.
- Американская мечта, говорите вы,- я посмотрел на дорогу; части
строились для парада, над людьми возвышался огромный Дональд Дак - надо
полагать, тоже сооруженный из початков. - Добраться до вершины и водрузить
свой флаг.
Очень достойно. Мы оба свои люди на этих вершинах. Но я вам очень
завидую, Билл: вам есть куда вернуться: Я бы очень много отдал, чтобы вот
так же прятаться от мэра крошечного городка, который хочет затащить вас на
кукурузную трибуну:
Грянул гимн Айовы. Раскаленная солнцем варварская медь заглушила
механическую музыку карусели. А потом пошли маржоретки в таких коротких
юбках, что мне сразу стало ясно: я выздоровел:
На обратном пути меня почти сморило, и ничего больше уже не хотелось,
кроме как прохладной простыни - но когда я увидел, какая славная компания
собралась во дворе старого Илайи, враз стало не до сна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145