Когда он перешел к эпидемиям бубонной чумы, в зале зашевелились. Но не из
страха перед чумой, а потому, что к министру подошел офицер и подал
сложенный лист бумаги. Министр прочитал послание и обвел зал пристальным
взглядом. Потом поднял руку.
Доктор оборвал лекцию на полуслове.
- Прошу внимания, - сказал министр. - Вот вы говорите, что органы
бессильны.
Довожу до вашего сведения, что покушавшийся арестован и уже дает
показания.
...В вечерних новостях действительно сообщили, что компетентными органами
задержан человек, чья причастность к убийству американской журналистки и
двух ее сопровождающих не вызывает ни малейшего сомнения, поскольку все
события были сняты любительской видеокамерой. Ролик продемонстрировали тут
же, после чего на экране появился задержанный собственной персоной. В
наручниках, вполне уверенного и надменного вида немолодой человек,
худощавый, залысый, с округлым темным пятном посреди лба.
Гусар встал и коротко прорычал.
- Это Каин? - спросил Николай Степанович.
- Грр, - ответил пес.
Золотая дверь.
(Харрар, 1911, январь)
Новый год я встретил в русском консульстве в Аддис-Абебе, а затем
отправился по железной дороге в Харрар. Должен сказать, что о туземных
железных дорогах лучше читать у Буссенара и Киплинга, нежели быть их
пассажиром. Без помощи всяких нигилистов любой ручей за одну ночь способен
просверлить полотно, потому что дренажные трубы давно украшают подворье
какого-либо местного сарданапала. Нищета удивительная, и случайные русские
мужики, попадая сюда, вздыхают: эх, эту бы земельку взбодрить !.. Но
русские попытки взбодрить эту землю были в свое время жестоко пресечены
просвещенными французами, а местные жители понимают, что помимо марксидовой
"прибавочной стоимости" существует и куда более широкое понятие "бакшиш".
Поэтому, повторяю, поездки по этим железным дорогам требуют от европейского
путешественника терпения и мужества.
Багаж мой состоял из трех увесистых тюков с государственными печатями,
чемодана с простыми в нем вещами и корзины с провизией. В подкладке белого
тропического френча зашито было письмо к дедъязмачу, сиречь губернатору
провинции Харрар господину Тафари. Письмо написано было драгоманом
консульства господином Голиковым, к которому мне почему-то всегда хотелось
обратиться: "Мон колонель!" Подозреваю, что консул говорил ему "Ваше
превосходительство".
С губернатором мы быстро нашли общий язык: французский. На нем мы
говорили одинаково уверенно и неправильно. Мой ровесник, он одновременно
излучал дружелюбие и угрозу. В нем было что-то от тигра или от красивой
змеи.
Очень смуглое лицо, острые прилегающие уши и пристальный пронзительный
взгляд человека, рожденного повелевать. Я вспомнил доброе простое
беззащитное лицо нашего государя - и вздохнул:
Встреча наша происходила в загородном доме армянского купца Тер-Погосова.
Хозяин собственноручно накрыл низенький столик и, кланяясь, удалился.
Белый двор утопал в цветах. Облака летели низко, было тепло и влажно, как у
моря.
Стиль правления здешних губернаторов, в отличие от их несчастных
российских коллег, был прост и эффективен: когда в очередной раз бандиты
ограбили государственную почту и убили почтальона, предшественник господина
Тафари, недолго думая и не особенно разбираясь, казнил всех мужчин деревни,
где найдена была пустая сумка. Так что мой собеседник мог править в Харраре
как щедринский исправник, которому для усмирения бунта довольно было
послать в мятежное село одну свою фуражку.
- Я здоров и дела мои благополучны, - сказал губернатор. - А как твои
дела?
- Мои дела также благополучны, и я здоров, - отвечал я.
- Народы Хабеша и Тигре переживают трудные времена, - сказал он. - Наша
независимость висит на волоске, державы постоянно проверяют на прочность
власть негуса негушти. Только благодаря тому, что французы не хотят
уступать англичанам, а вместе они противостоят итальянцам, нам еще удается
сохранять бравый вид. Слева раненый лев, справа взбесившийся носорог, в
небе кружит стая грифов: Любая мелкая стычка грозит перерасти в большую
войну, и не всегда понятно, что лучше: постоянно уступать в малом или
рисковать проиграть все. И только нашим православным братьям от нас ничего
не надо:- это прозвучало едва ли не упреком.
- Я не политик, - сказал я.- Я вольный путешественник. Мне уже говорили,
что в делах европейских я разбираюсь скверно.
- В первую очередь вы поэт,- глядя куда-то в небо, сказал губернатор.- Я
тоже в первую очередь поэт. Свое место я занимаю по рождению, а не по
призванию.
Поэты должны доверять друг другу. Я не хочу, чтобы мою родину постигла
судьба прекрасной Индии.
- Господин Голиков говорил мне об этом. Но я не вполне уверен, что понял
его до конца.
- Дело вот в чем:- и губернатор без экивоков объяснил мне, что происходит
в провинции, в чем сложность его собственного положения и чем
европеецавантюрист может быть полезен наследникам трона древнего Аксума.
- Негус негушти, мой кузен, стар и утомлен чужеземными винами. Тяжелое
известие способно остановить его усталое сердце. Поэтому мне приходится
действовать не только не спрашивая его соизволенияя, но и скрывая от него
происходящие события. За рекой Уаби какие-то французские проходимцы, чуть
ли не беглые каторжники, мутят племена. Их люди крутятся вокруг
ШейхГуссейна - это что-то вроде абиссинского Лурда - и кричат о
покровительстве белого французского отца. Моих полицейских сил не хватит
для экспедиции, регулярными частями я не распоряжаюсь, но:- он сделал
выразительную паузу,- никто не укорит меня за то, что русский
путешественник наймет несколько ашкеров для обеспечения собственной
безопасности в неспокойных уголках провинции. И никто не удивится, что
мятежники, посчитав караван легкой добычей, нападут на него и получат
достойный отпор.
- Я бы нанял, - сказал я, - но вот в гостинице в Аддис-Абебе меня
обокрали начисто.
- Вот я и говорю: стар негус негушти, очень стар: А наследник, напротив,
слишком молод... Геворк, дорогой мой! - и губернатор хлопнул в ладоши.
Купец возник, как джинн из лампы.
- Не будешь ли ты так любезен оплатить наем нескольких ашкеров для
безопасности нашего русского гостя? Харрар отвечает за его жизнь.
Купец сделал большие глаза и изобразил чрезмерное возмущение. Даже сам
губернатор не смел сомневаться в его щедрости!.. Правда, дальнейший
разговор шел на очень быстром амхарском, и я успевал улавливать только
некоторые числительные:
Через три дня мой отряд из двухсот воинов, вооруженных в основном
винтовками "пибоди", полусотней потертых маузеров и теми тремя десятками
винчестеров, которые купил для меня драгоман господин Голиков, выступил на
юг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145