И примерно в эти же дни
была взломана квартира самого Николая Степановича; сейчас дверь ее
заколочена, опломбирована и поставлена на сигнализацию. Наконец, у
коминтовой Надежды вчера же был обыск, но, хотя пришедшие и предъявили все
необходимые документы и полномочия, оказалось на поверку, что ни угро, ни
РУОП, ни ФСБ, ни прокуратура, ни налоговая полиция - вообще никто из
официальных структур к обыску отношения не имел. И искали непонятно что, и
недосчиталась Надежда после обыска только старой-старой куклы Синди,
подаренной некогда девочке Надечке дядей Колей, вернувшимся из Америки:
- Ты своих собрал? - спросил Николай Степанович.
- Аргентины на всех не хватит:- проворчал Коминт.
- Донателло! - Николай Степанович задохнулся. - Ты что, не понимаешь?..
- А чего это мы бегать должны?- все так же склочно сказал Коминт. - Пусть
они от нас бегают. Не при старом режиме живем.
- Не будь чеченом, - поморщился Николай Степанович. - Дам и детей - в
тыл.
Господи, - вздохнул он, - эти большевики умудрились даже чеченов
испохабить на свой лад:
- Да спрячу я их, - сказал Коминт. - Так спрячу, что век не найдут. Ашхен
- она знаешь какая:
- Дурак,- коротко сказал Николай Степанович и постучал себя по лбу
кулаком.
- Николай Степанович, - сказала Светлана, - вам ведь письма пришли.
- Письма?
- Два письма. Одно от ваших, другое от Ильи.
Что-то в ее глазах светилось особенное, но что - понять было нелегко.
- Шишкиных у тебя в роду не было? - спросил Николай Степанович.
- У нас полтабора Шишкиных.
- Понятно:
Письмо от родных он пробежал глазами и отложил, чтобы прочесть
внимательно в тишине и покое. Пакет от Ильи был объемистый и плотный.
Упакованный в толстую бумагу и целлофан, там находился кусок потертого
пергамента со следом сургучной карминного цвета печати. В приложенной
записке Илья уведомлял, что пергамент этот посылает лично Николаю
Степановичу житель заречной немецкой деревни, будто бы давний знакомец.
Немецкое письмо написано было совершенно незнакомым почерком.
"Коллега! Не уверен, что Вы меня помните, но это и неважно. Данный
документ касается одного нашего общего знакомого. Если этот человек станет
опасен для вас (а это наверняка случится, если уже не случилось), вы можете
произвести над пергаментом обряд инвольтации или просто бросить этот свиток
в зеленое пламя. Надеюсь, у вас, в отличие от меня, достанет для этого силы
и мужества. Ваш О.Р." "Не боитесь, Николас, что я распоряжусь расстрелять
вас?" - вспомнил Николай Степанович и усмехнулся. "Вы меня, возможно, не
помните:" Помню, Отто.
Потом он не выдержал и распечатал письмо от родных.
"Здравствуй, папка!
По-испански я уже говорю лучше всех в классе, а по-белорусски еще плохо,
но это потому, что все и так понятно. Недавно приезжали настоящие индейцы
арунго, привозили живого удава. Сказали, что могут и меня принять в
охотники, потому что я уже умею скакать на коне, но для этого нужно сделать
на пузе три шрама и ночь просидеть на муравейнике, а я, ты же помнишь,
щекотки очень боюсь. Индейцы к нам креститься ездят. Отец Василий, он
молодой, смеется и говорит, что они сначала к нам креститься едут, потом к
немцам, потом в католическую миссию, потому что везде дают маленькие
подарки. По ночам тут летают летучие мыши в огромных количествах и пищат,
поэтому комаров мало. А еще у меня тройка по алгебре, но это потому, что
тут алгебра другая, не как дома. Друзья мои Тёмка Тарасенок и Пабло
Чадович, а еще Машка Ордоньес, и мы уже ходили драться с немцами, а мама
ничего не узнала, потому что у индейцев есть травка от синяков. Немцы здесь
еще такие темные, что верят в Гитлера.
На прошлой неделе из реки вылез большой крокодил, только морда у него
была не крокодилья, а как у бегемота, но с зубами. Его прогнали из
пулемета, тогда он переплыл реку и подался к немцам, а те в него пальнули
из базуки.
Тогда он совсем очумел и полез на наш берег снова, а все уже собрались с
оружием и как давай в него лупить, аж клочки полетели. Тогда он снова к
немцам подался, но и те его не пустили. Так он плавал-плавал, да и утонул
кверху пузом. Тогда его кошками подцепили, на берег выволокли и сожгли, а
дон Фелипе велел никому не говорить, потому что понаедут журналисты и
прочая сволочь, так он выразился, и тогда житья не будет от них. Скоро
совсем настанет зима. Я говорил, что надо его оставить для науки, но меня
кто послушает? Один отец Василий со мной согласился, но уже поздно было, и
ничего от крокодила не осталось. Отец Василий очень интересно рассказывает
про птиц, у него у самого живут птицы даже без клеток. Три попугая, Тошка,
Мишка и Кешка. А по Закону Божьему мне очень нравится читать Библию, потому
что очень хорошо делается понятно, откуда взялись нынешние слова. А
Катехизис - это для дебилов. А еще у него есть охотничий кот дон Альба. Он
добычу не съедает, а в дом приносит. Попадья тетя Августа кроликов
использует, а мышей выбрасывает, но так, чтобы он не знал. Дон Альба такой
умный, что в Великий пост даже не охотился, пил одно молоко. А лошадь у нас
своя, зовут Чика. Ей три года. Она кобыла.
Может быть, я буду учиться на гаучо. А еще дон Фелипе учит меня на
стрельбище по тарелочкам, и я уже понял, как надо. Ружье у меня "манлихер",
его мне подарил старый немецкий офицер. Он сказал, что у него был сын
совсем как я, и его убило в Гамбурге при бомбежке. Когда я вернусь, мне
будет что показать в классе. Мама говорит, что ты обязательно приедешь хоть
ненадолго. Ты приезжай, тебе понравится. У индейцев по ихнему закону можно
убить вождя и самому стать вождем, и все будут слушаться.
Поэтому они и крестятся.
До свидания, папа. Степан. 12 апреля, День Космонавтики. Вечером будет
салют." Другой лист, другой почерк.
"Коленька!
Какое счастье, что ты предупредил Илью. А здешнему народу только дай
повод пострелять. Это несчастное чудовище так металось! Может быть, он был
и не такой, как в наших местах? Индейцы называют его "андабарра" и говорят,
что в верховьях реки их много. Один даже показывал нож из клыка андабарры.
Этот нож царапает стекло, а на вид будто из обработанного рога - с
прожилками, очень красивый. Поэтому вполне может быть, что появление
чудовища с нашим присутствием никак не связано. И Илья говорит, что здесь
мы в безопасности, потому что такой охраны, как у нас, нет даже у
президента:"
- Ну, Степаныч? - оторвал его от чтения Коминт. - Что делать-то начнем?
- Делать? - Николай Степанович посмотрел на Коминта, на Светлану. - Что
делает войско, попав под обстрел? Окапывается, не жалея лопат...
Олег Наумович по телефону подтвердил, что да, квартиру Тихоновых
действительно взломали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
была взломана квартира самого Николая Степановича; сейчас дверь ее
заколочена, опломбирована и поставлена на сигнализацию. Наконец, у
коминтовой Надежды вчера же был обыск, но, хотя пришедшие и предъявили все
необходимые документы и полномочия, оказалось на поверку, что ни угро, ни
РУОП, ни ФСБ, ни прокуратура, ни налоговая полиция - вообще никто из
официальных структур к обыску отношения не имел. И искали непонятно что, и
недосчиталась Надежда после обыска только старой-старой куклы Синди,
подаренной некогда девочке Надечке дядей Колей, вернувшимся из Америки:
- Ты своих собрал? - спросил Николай Степанович.
- Аргентины на всех не хватит:- проворчал Коминт.
- Донателло! - Николай Степанович задохнулся. - Ты что, не понимаешь?..
- А чего это мы бегать должны?- все так же склочно сказал Коминт. - Пусть
они от нас бегают. Не при старом режиме живем.
- Не будь чеченом, - поморщился Николай Степанович. - Дам и детей - в
тыл.
Господи, - вздохнул он, - эти большевики умудрились даже чеченов
испохабить на свой лад:
- Да спрячу я их, - сказал Коминт. - Так спрячу, что век не найдут. Ашхен
- она знаешь какая:
- Дурак,- коротко сказал Николай Степанович и постучал себя по лбу
кулаком.
- Николай Степанович, - сказала Светлана, - вам ведь письма пришли.
- Письма?
- Два письма. Одно от ваших, другое от Ильи.
Что-то в ее глазах светилось особенное, но что - понять было нелегко.
- Шишкиных у тебя в роду не было? - спросил Николай Степанович.
- У нас полтабора Шишкиных.
- Понятно:
Письмо от родных он пробежал глазами и отложил, чтобы прочесть
внимательно в тишине и покое. Пакет от Ильи был объемистый и плотный.
Упакованный в толстую бумагу и целлофан, там находился кусок потертого
пергамента со следом сургучной карминного цвета печати. В приложенной
записке Илья уведомлял, что пергамент этот посылает лично Николаю
Степановичу житель заречной немецкой деревни, будто бы давний знакомец.
Немецкое письмо написано было совершенно незнакомым почерком.
"Коллега! Не уверен, что Вы меня помните, но это и неважно. Данный
документ касается одного нашего общего знакомого. Если этот человек станет
опасен для вас (а это наверняка случится, если уже не случилось), вы можете
произвести над пергаментом обряд инвольтации или просто бросить этот свиток
в зеленое пламя. Надеюсь, у вас, в отличие от меня, достанет для этого силы
и мужества. Ваш О.Р." "Не боитесь, Николас, что я распоряжусь расстрелять
вас?" - вспомнил Николай Степанович и усмехнулся. "Вы меня, возможно, не
помните:" Помню, Отто.
Потом он не выдержал и распечатал письмо от родных.
"Здравствуй, папка!
По-испански я уже говорю лучше всех в классе, а по-белорусски еще плохо,
но это потому, что все и так понятно. Недавно приезжали настоящие индейцы
арунго, привозили живого удава. Сказали, что могут и меня принять в
охотники, потому что я уже умею скакать на коне, но для этого нужно сделать
на пузе три шрама и ночь просидеть на муравейнике, а я, ты же помнишь,
щекотки очень боюсь. Индейцы к нам креститься ездят. Отец Василий, он
молодой, смеется и говорит, что они сначала к нам креститься едут, потом к
немцам, потом в католическую миссию, потому что везде дают маленькие
подарки. По ночам тут летают летучие мыши в огромных количествах и пищат,
поэтому комаров мало. А еще у меня тройка по алгебре, но это потому, что
тут алгебра другая, не как дома. Друзья мои Тёмка Тарасенок и Пабло
Чадович, а еще Машка Ордоньес, и мы уже ходили драться с немцами, а мама
ничего не узнала, потому что у индейцев есть травка от синяков. Немцы здесь
еще такие темные, что верят в Гитлера.
На прошлой неделе из реки вылез большой крокодил, только морда у него
была не крокодилья, а как у бегемота, но с зубами. Его прогнали из
пулемета, тогда он переплыл реку и подался к немцам, а те в него пальнули
из базуки.
Тогда он совсем очумел и полез на наш берег снова, а все уже собрались с
оружием и как давай в него лупить, аж клочки полетели. Тогда он снова к
немцам подался, но и те его не пустили. Так он плавал-плавал, да и утонул
кверху пузом. Тогда его кошками подцепили, на берег выволокли и сожгли, а
дон Фелипе велел никому не говорить, потому что понаедут журналисты и
прочая сволочь, так он выразился, и тогда житья не будет от них. Скоро
совсем настанет зима. Я говорил, что надо его оставить для науки, но меня
кто послушает? Один отец Василий со мной согласился, но уже поздно было, и
ничего от крокодила не осталось. Отец Василий очень интересно рассказывает
про птиц, у него у самого живут птицы даже без клеток. Три попугая, Тошка,
Мишка и Кешка. А по Закону Божьему мне очень нравится читать Библию, потому
что очень хорошо делается понятно, откуда взялись нынешние слова. А
Катехизис - это для дебилов. А еще у него есть охотничий кот дон Альба. Он
добычу не съедает, а в дом приносит. Попадья тетя Августа кроликов
использует, а мышей выбрасывает, но так, чтобы он не знал. Дон Альба такой
умный, что в Великий пост даже не охотился, пил одно молоко. А лошадь у нас
своя, зовут Чика. Ей три года. Она кобыла.
Может быть, я буду учиться на гаучо. А еще дон Фелипе учит меня на
стрельбище по тарелочкам, и я уже понял, как надо. Ружье у меня "манлихер",
его мне подарил старый немецкий офицер. Он сказал, что у него был сын
совсем как я, и его убило в Гамбурге при бомбежке. Когда я вернусь, мне
будет что показать в классе. Мама говорит, что ты обязательно приедешь хоть
ненадолго. Ты приезжай, тебе понравится. У индейцев по ихнему закону можно
убить вождя и самому стать вождем, и все будут слушаться.
Поэтому они и крестятся.
До свидания, папа. Степан. 12 апреля, День Космонавтики. Вечером будет
салют." Другой лист, другой почерк.
"Коленька!
Какое счастье, что ты предупредил Илью. А здешнему народу только дай
повод пострелять. Это несчастное чудовище так металось! Может быть, он был
и не такой, как в наших местах? Индейцы называют его "андабарра" и говорят,
что в верховьях реки их много. Один даже показывал нож из клыка андабарры.
Этот нож царапает стекло, а на вид будто из обработанного рога - с
прожилками, очень красивый. Поэтому вполне может быть, что появление
чудовища с нашим присутствием никак не связано. И Илья говорит, что здесь
мы в безопасности, потому что такой охраны, как у нас, нет даже у
президента:"
- Ну, Степаныч? - оторвал его от чтения Коминт. - Что делать-то начнем?
- Делать? - Николай Степанович посмотрел на Коминта, на Светлану. - Что
делает войско, попав под обстрел? Окапывается, не жалея лопат...
Олег Наумович по телефону подтвердил, что да, квартиру Тихоновых
действительно взломали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145