Капитал совершал тут сво­еобразный процесс воспроизводства: общественные капи­талы составлялись обычно из сумм, завещаемых общи­нам умиравшими бездетными жиловыми богатеями, и обращались на воспроизведение новых богатеев.
Рядовая масса бегунства, находившая себе во время «бегов» приют и поддержку у жиловых, до 1861 г. посто­янно пополнялась из обширного крепостного резерва. После 1861 г. этот резерв сразу сократился, но еще около 15 лет, до военной реформы 1874 г., в бегунской массе был значительный процент действительно беглых лю­дей, главным образом беглых солдат, не выдержавших 20-летней казарменной каторги; из их среды выходили и наставники, как, например, Никанор, арестованный в Каргопольском уезде в 1878 г.
К сожалению, до сих пор неясен вопрос о способах эксплуатации этой бегунской массы. Ею пользовались, ко­нечно, прежде всего для связи; но главное заключалось не в этом. Главное заключалось в том, что бегун, полу­чивший приют, должен был «помогать» жиловому, дав­шему ему приют, т. е. становился его временным бес­платным батраком только за харчи и за угол. А так как в это время бегунские наставники усиленно проповедуют необходимость для «истинных христиан», т. е. для под­линных бегунов, строгого поста, то расходы на харчи вряд ли были обременительными для «неистинных» хри­стиан, жиловых странноприимцев, которые не были обя­заны соблюдать эту заповедь по отношению к самим себе. Наконец, еще один чрезвычайно характерный для бегунства способ эксплуатации был связан с бегунским отрицанием денег как антихристова изделия с печатью антихриста в виде государственного герба. Жиловые бе­гуны не были обязаны воздерживаться от приема денег и пользования ими, иначе всему делу спасения «истинных христиан» пришел бы конец; да и среди «истинных» эта деньгобоязнь с течением времени значительно вывет­рилась под влиянием требований жизни. Но такое от­ступничество вызвало со стороны ортодоксальных на­ставников протест, и они около 50-х годов создали даже особую фракцию безденежников. Эти последние жили милостыней, но собирали ее в сопровождении своих странноприимцев, которые принимали от подававших «антихристову печать» и покупали для своих клиентов на собранные деньги необходимые последним продукты и вещи. Так как при этом часть собранных денег «при­липала» к рукам грешников странноприимцев, то, по су­ществу, фракция безденежников была организацией эксплуатации нищенства со стороны начинающих капита­листов, не брезговавших и этим путем для ускорения и увеличения своего накопления.
Уже в связи с описанными явлениями достаточно от­четливо обрисовывается роль бегунских наставников как идеологических помощников жиловой группы бегунов. По-видимому, наставники с половины XIX в. и рекрути­роваться стали преимущественно из буржуазной группы. На месте прежних «скитников» перед нами мелькают фигуры наставников, выросших и воспитанных в «кель­ях» странноприимческих домов, а иногда и прямо куп­цов; по крайней мере, в числе обнаруженных полицей­ской облавой в одной прикамской деревне бегунских на­ставников оказался купец 2-й гильдии. Дело было в кон­це 60-х или начале 70-х годов, когда естественный резерв бегунства уже иссякал, приходилось улавливать «истин­ных» бегунов посредством миссионерских экспедиций.
Тут мы подходим к тому организационному преобра­зованию, какое было внесено в бегунскую секту в связи с результатами реформы 1861 г. С одной стороны, сразу сократился приток рядовой бегунской массы, с другой стороны, выросли новые возможности для капиталисти­ческого накопления. Эта коллизия могла привести к бы­строму разложению и исчезновению бегунства; однако его буржуазные верхи попробовали при помощи настав­ников перестроиться. Наставники теряли от распада бе­гунства все, ибо они жили на полном содержании у об­щин; поэтому они напрягли все силы, чтобы сохранить бегунскую идеологию и создать новые кадры адептов секты. Для жиловых эта попытка была также небезраз­лична, поскольку она манила надеждой на сохранение резерва дешевых рабочих рук.
Выход из положения был найден очень простой: если самопроизвольное бегство от антихриста прекращается, то нужно создать искусственным путем кадры «отщеп­ленных» от антихриста. И вот с 60-х годов в «кельях» странноприимных домов появляются детские колонии. Не вполне ясно, откуда брались питомцы этих колоний. В небольшом проценте это были дети жиловых, оставив­ших после смерти имущество общине и обязавших общи­ну за это воспитать сирот. Такие воспитанники были и прежде, и, вероятно, из них и выходили впоследствии наставники. Это была «белая кость». Главный же инте­рес заключался в «черной кости». Определенно тут упо­минается в материалах группа незаконнорожденных де­тей, просто подкидышей, а может быть, и прямо прино­сившихся матерями странноприимцам на воспитание, по­скольку брак бегунами отрицался, среди них, как и среди федосеевцев, широкое распространение имели свободные кратковременные связи. Но возможно также, что жиловые стали брать на воспитание детей бедных родителей из жителей тех местностей, которые были ареной их экс­плуататорской деятельности. Эти детские кадры воспи­тывались наставниками и наставницами в соответствую­щих правилах. Их с самого нежного возраста накачива­ли поучительными историями о святых, спасавших свою душу подвигами в пустыне, и о страшной судьбе греш­ников, живущих в миру; приучали к безусловному пови­новению старшим, к посту, к молитве, к самоистязаниям и выносливости. Обучали грамоте, церковной истории в бегунском освещении (антихрист - Петр I), церковному пению, наконец, бегунским стихам и знакомили с «подви­гами» знаменитых бегунов. Но особенно приучали к ра­боте: девочек - к вышивкам, шитью и другим рукодели­ям, мальчиков - к разным ремеслам, особенно к столяр­ному. Подросших снабжали паспортами и отправляли «странствовать», теперь уже не пешком с котомкой, а по железной дороге и на пароходах, пересылая из «приста­ни» в «пристань», в которых эти временные гости соот­ветствующим образом эксплуатировались. Но, конечно, на таких искусственных подпорках бегунская организа­ция долго держаться не могла. С 90-х годов начинается ее быстрое разложение, идущее и сверху, и снизу. Экс­плуатируемые невольные бегуны стали при всех удобных случаях менять затвор и вынужденные странствия на «антихристов» мир и становились добычей православных миссионеров, С другой стороны, и капитал, вступивший с 90-х годов в новый этап своего развития, стал искать других, более соответствующих обстановке способов экс­плуатации. Так рост капитализма, выжав из бегунства все, что оно могло дать, стал в конце концов могильщи­ком этой старой секты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146