По сговору с атаманом Самойло запросил казацкое правительство по каким книгам надо служить, по старым или новым. Во­прос был передан на круг, причем Лаврентьев предло­жил служить по старым книгам и не поминать «царей и патриарха, так как этого в старых книгах нет». «Добрые» казаки стали было возражать, что это воровство, что, приставая к расколу, круг «отлучит их, добрых людей, от милостей великих государей и их государского жалова­нья». Началась схватка; москвофилы оказались в мень­шинстве, и им пришлось спасаться бегством. В пригово­ре, однако, не решились отказаться совсем от службы; приговорили великим государям служить по-прежнему, но «чтобы впредь по всему Дону было смирно, а раскольщиков расколыциками не называли, и сверх старых книг ничего не прибавливать и не убавливать, и новых книг не держать, а если кто станет тому приговору быти проти­вен или учнет говорить непристойные слова, и тех поби­вать до смерти». Приговор был явным компромиссом между старшиной, державшейся старой веры, но доро­жившей и московским жалованьем, и голытьбой, для ко­торой старая вера была лишь знаменем революции и по­хода на Москву.
Этот поход стал усиленно подготовляться в низах. Его проповедником явился некий Кузьма Косой, кузнец из Ельца, ушедший на Дон еще в 1667 г., когда началась, по его словам, «рознь» в вере, которой он не мог стерпеть. Прибыв на Дон, он стал действовать совсем по-другому, чем «преподобные отцы», прежде всего заботившиеся о «спасении душ». Кузьма, наоборот, постарался сейчас же организовать активную часть беглых раскольников. Он выбрал на Медведице «неприступное место» и построил там не скит, а укрепленный городок, который стал опор­ным пунктом и притягательным центром для всей рево­люционно настроенной голытьбы. Черкасский круг по­смотрел на это сквозь пальцы; но тамбовский воевода обеспокоился, так как городок Кузьмы был совсем близ­ко от Тамбова, и послал в 1674 г. отряд стрельцов, чтобы ликвидировать городок. Однако городок был предупреж­ден: мужчины все заблаговременно разбежались, и отряд вернулся с весьма скромными трофеями, приведя в Там­бов только «4 женки и 12 девок». После этого неудачного налета новых попыток Тамбов не предпринимал. Все жи­тели городка понемногу вернулись назад, и городок про­должал существовать, обрастая вокруг новыми более мелкими раскольничьими городками, особенно после 1682 г.
Этот-то Кузьма Косой и выступил агитатором за по­ход на Москву. Его агитация была облечена в религиоз­ную форму и скомпонована в эсхатологических тонах; но по существу она была революционной. Кузьма пропове­довал, что антихрист уже пришел в мир и что до кончины мира остается всего пять лет. На земле больше нет ни церкви, ни таинств, ни правильного богослужения; оста­ется жить без венчания и умирать без причастия. Но вто­рое пришествие не принесет спасения само по себе; толь­ко на него полагаться нельзя; надо самим «верным лю­дям» восстать против антихриста, «очистить землю» от слуг антихриста, царя, патриарха, бояр и архиереев и разрушить их столицу Москву. Время действовать на­ступит через пять лет, когда будет второе пришествие; тогда явится господь и восставит «царя Михаила», кото­рый поведет казаков на Москву и будет «рубить нечести­вых мечом»; но всего более помощи во время похода окажут сами «силы небесные», которые присоединятся к ка­закам. После этого «очищения земли» господь бог «вос­ставит» свое царство и будет вечно царствовать «со всею небесною силою и со всеми святыми и угодными ему пра­вою верою», т. е. со всеми казацкими сторонниками ста­рой веры. Неясно, каков должен был быть строй этого мессианического царства. У Кузьмы встречается только выражение: «Мы, по созданию божию, все братья», кото­рое дает право предполагать, что Кузьма мечтал о про­ведении в «царстве» равенства и вольностей на казацкий образец. В этом движении ясны его идеологические эле­менты. Эсхатологическая проповедь «старцев» претвори­лась в казацком представлении в социально-революцион­ную эсхатологию - конец мира принесет не блаженство в сказочном раю с кашей и пирогами, но господство каза­чества здесь на земле. С помощью небесных сил казац­кий «меч» принесет конец антихристову миру, постро­енному на эксплуатации и притеснении, и после победы будет установлено царство социальной правды. Тут ска­залась вся глубокая разница между миросозерцанием за­давленного холопа, потерявшего всякую надежду на зем­ное освобождение, и между миросозерцанием вольного казака, не раз добывавшего мечом себе свободу и воль­ности.
Из верхних городков учение Кузьмы распространи­лось и на Низ. В Черкасске его сторонниками явились священник Самойло, открыто проповедовавший близкую кончину мира, и один из представителей старшины, Кирей Матвеев. После приговора круга о восстановлении старой веры Кузьма решил, что настало время действо­вать. 7 июля 1687 г. атаману было прислано от верховых станиц «известное письмо», т. е. секретный донос, что по призыву Кузьмы «съезжаются-де в горы многие люди во­инством и сказывают у себя великого царя Михаилу, велит-де нам Христос землю очищать, неверных людей, мы-де не боимся царей и войска и всей вселенной». Донос при­бавлял, что «добрые» казаки пытались образумить Кузь­му, но в ответ на это им было заявлено, что если они не пойдут к Кузьме «в совет», то и на них будет погибель. Об этом «страшном деле» домовитые верховые казаки и сочли своим долгом уведомить атамана. Лаврентьев ока­зался в затруднении: дело грозило не только оконча­тельным разрывом с Москвой, но и междоусобицей на До­ну. Принять сразу решительные меры против Кузьмы он не решался, боясь ссоры с той партией, которая поставила его в атаманы, а оставить донос без последствий он так­же не мог, ибо сам принадлежал к домовитым. В конце концов он вызвал Кузьму в Черкасск для объяснений; но Кузьма явился не один, а с отрядом из 600 людей, хорошо вооруженных и озлобленных против домовитых казаков. Правда, атаман успокаивал домовитых, что, хотя бы при­шедших и 20 000 было, они никого не тронут. Однако вскоре начались столкновения и убийства. В это время вернулся Фрол Миняев из Крыма и, «познав тотчас их воровской умысел», стал во главе домовитых, объединив­шихся теперь перед лицом классового врага. Был созван круг. Кузьма призывал идти на Москву, но круг выска­зался против. Кузьму схватили и отправили в Москву, где его замучили на пытках до смерти. Самойло Лав­рентьев вынужден был, «покиня атаманство, ухоронить­ся». Фрол предписал произвести по всему Дону вторич­ную присягу на верность Москве и восстановить службу по новым книгам с поминанием царей и патриарха.
Однако победа реакции еще не была полной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146