Турция, европейская и азиат­ская, Валахия, Молдавия, Австрия и Пруссия». Эта эми­грация носила буржуазный характер. Только такие при­верженцы раскола, у которых были средства, могли вы­селиться в зарубежные страны и устроиться там, могли предпринять эмиграцию; крестьянство бежало в лесные и горные дебри и там скрывалось от гонений «антихриста». Заграничные колонии эмигрировавших старообряд­цев и дали впоследствии основной контингент адептов старообрядческих церковных организаций, поповщинских и беспоповщинских, т. е. принимавших священников, пе­реходивших из никонианской и синодской церкви, и не принимавших и обходившихся без священников.
Первая ячейка будущей поповщинской старообряд­ческой церкви была заложена эмиграцией 12 купеческих семейств, выселившихся в 70-х годах XVII в. из Москвы под руководством попа Кузьмы от Всех святых на Кулишках (в Белом городе, цитадели московского купече­ства) в Стародубье и основавших слободу Понуровку. За московской колонией последовали колонии из других городов - из Калуги, Белева, Орла, Ярославля, Кост­ромы, Великих Лук, Вязьмы, Юрьева-Польского и еще шести других пунктов. В Стародубье были уже в это вре­мя раскольничьи эмигранты из крестьян, так что образо­вавшиеся в Понуровке, Семеновке, Злынке, Зыбкой (бу­дущем Новозыбкове) и в других местах купеческие сло­боды сейчас же нашли себе точку опоры. Первое время старообрядческие поселения в Стародубье пользовались значительными льготами, при помощи которых украин­ские светские и духовные державцы старались привлечь на свои пустынные земли переселенцев из-за московского рубежа. Но после хованщины московское правительство потребовало от украинского гетмана Самойловича при­нятия репрессивных мер против бежавших на Украину раскольников. Обеспокоились и сами стародубские дер­жавцы, опасаясь, как бы и у них московские «воры» не подняли смуты. Тогда началась эмиграция старообряд­цев за польский рубеж. Соседние польские магнаты так­же были заинтересованы в заселении своих обширных и пустынных владений и охотно давали большие льготы не только податного, как на Украине, но и вероисповедного характера. Так, например, Ходкевич в «осадном листе», выданном поселившимся на его землях раскольникам, кроме свободы от податей на первые годы осадничества, свободы передвижения и права торговли на равных ос­нованиях с местным мещанством дал право «вольно» дер­жать попов, ставить церкви, часовни, скиты и монастыри во всех обширных владениях гетмана. Эти условия пока­зывают, что уходила за польский рубеж главным обра­зом посадская часть старообрядчества вместе с белым и черным клиром. Крестьянская часть в значительной доле вынуждена была оставаться в Стародубье. Центром, экономическим и церковным, этой зарубежной старообряд­ческой эмиграции стала колония на Ветке, острове на р. Соже, на самой границе с Украиной, во владениях мозырского воеводы Халецкого. Эта колония была основана московскими эмигрантами, вынужденными оставить Понуровку. Ветка скоро обросла новыми колониями, заняв­шими пространство на 40-50 верст в окружности; снача­ла слобод образовалось 14, а к 1722 г. прибавилось еще 9.
Ветковские поселения стали первым оплотом старо­обрядческой посадской организации. В какие-нибудь 5- 10 лет ветковские слободы разрослись в крупный торго­вый центр, захвативший в свои руки нити торговли меж­ду Левобережной Украиной и Белоруссией, их население достигло солидной цифры - 40 000 человек благодаря постоянному притоку новых эмигрантов из метрополии, привлекаемых вольною и «святою» жизнью ветковцев: «И те слободы расселены, как превеликие города, где премногое число из разных городов беглые богатые куп­цы, называя себя раскольниками, укрываются от поло­женных на них податей и рекрутских наборов». От Ук­раины и Белоруссии торговые связи ветковцев протяну­лись также на восток и северо-восток - на Калугу, Мо­скву, Поволжье, Дон и т. д. Торговая деятельность вет-ковских старообрядцев опиралась на кустарей Старо­дубья и отчасти Ветки, которые стали объектом эксплуа­тации ветковских купцов. Образовавшиеся в лесах и сы­пучих песках Стародубья крестьянские старообрядческие общины не могли развернуть зернового хозяйства, им до­стались наихудшие земли, зачастую непригодные для земледельческой культуры. Отсюда естественно, что в крестьянских слободах развилась кустарная промышлен­ность. Стародубские шапошники, портные, скорняки, шорники, красильщики, рукавичники, бондари и иные первоначально были перехожими ремесленниками, но церковная их связь с Веткой, откуда в Стародубье по­стоянно являлись священники для совершения треб, очень скоро превратила их в постоянных поставщиков ветковских купцов. Последние предоставляли кустарям кредит, снабжали их сырьем и быстро опутали своих еди­новерцев густою паутиной экономической зависимости, скрепленною гипнозом «старой веры». Так на этих рели­гиозных дрожжах быстро поднимался ветковский старо­обрядческий торговый капитал.
Не так быстро, но все же неуклонно рос и стародубский торговый капитал. Постепенно он, опираясь на свои религиозные организации, стал теснить местное право­славное стародубское купечество, которое в поисках спа­сения от этой конкуренции обратилось к защите началь­ства. С 1716 г. «стародубские купеческие люди» завали­вают гетмана Скоропадского жалобами на раскольников, которые, «двори и комори (лавки) в городе Стародубе понаймавши и разными товарами понаполнявши, распро­страняют свои промыслы... и тем стародубских купечес­ких людей, которые всякие до ратуши подати отбувают и великороссийских желнеров (солдат) беспрестанно кормят, весьма утиснули, через що до крайнего приходят разорения». Жаловались также и на раскольников из Ка­луги, Брянска, Трубчевска и других мест, постоянно ез­дивших по стародубским селам для скупки среди своих единоверцев воска, меда, пеньки и других предметов сырья, оставляя без последнего местных ремесленников. Скоропадский предписал запретить «расколыцикам и иншим великороссийским людям» торговлю в Стародубье из постоянных мест (дворов и лавок), запретить сдачу им внаем «дворов и лавок» и продажу им сырья. Но, конеч­но, этот грозный универсал остался на бумаге, и «тию их гандлю (торговлю) искоренити» не удалось, для этого прежде всего нужно было бы уничтожить ее базу, ветковский старообрядческий центр. Петровское правитель­ство, связанное в это время с Польшей военным догово­ром и общей борьбой против шведов, ни на какие серь­езные меры против Ветки не пошло.
Гроза разразилась над Веткой только в 30-х годах. Пропаганда старообрядчества, шедшая с Ветки и, по вы­ражению Дмитрия Ростовского, отторгавшая, подобно апокалипсическому змею, «от церковного неба яко звез­ды души людей православных», стала с 20-х годов весь­ма беспокоить руководителей православной церкви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146