Этот пантеон вместе с пантеоном чудотворных икон затмил собою главных христианских богов: Иисус Христос очу­тился в тени, апостолы совсем исчезли со сцены, а бого­матерь растворилась в десятках «богоматерей» по числу ее чудотворных икон.
По тому же феодальному образцу строили свои куль­ты и остальные миры, городские и крестьянские, те и дру­гие в Псковской и Новгородской областях, где были го­рода торгового типа и уцелели (в новгородских колони­ях) свободные крестьянские общины. Горожане одного и того же квартала организовывали братчину - городскую корпорацию, пользовавшуюся некоторым самоуправле­нием и некоторыми судебными правами; братчина выстраивала себе церковь, часто по обету, во время како­го-либо бедствия и считала своими богами-покровителя­ми того святого, во имя которого строилась церковь, и чудотворную икону, если такую удавалось раздобыть. Также строили церкви, а иногда только часовни крестья­не новгородских колоний. Они часто довольствовались часовней потому, что для них основное значение имели мелкие богослужебные чины и обряды на разные прак­тические случаи жизни; для совершения таких служб церковь не была необходимой, а стоила она значительно дороже часовни. В крестьянских общинах часто не было христианского патрона, центр тяжести культа оставался в магических действиях. Если не было своей чудотворной иконы - такие часто «являлись» сельским попам и про­сто проходимцам, - то с молитвами обращались к ста­рым фетишам - деревьям, камням и чаще всего к источ­никам, при которых обычно ставились часовни, другим излюбленным местом для постройки часовен были клад­бища. Кроме этих крестьянских церквей и часовен, в нов­городских пятинах были церкви на так называемых по­гостах, административных центрах мелких областных де­лений. Эти церкви были обязаны своим происхождени­ем торговой колонизации. Погосты, как показывает зна­чение этого слова, были местами гостьбы, т. е. торга, на которых останавливались в старину приезжие новгород­ские купцы. На этих пунктах первоначально находились языческие капища, подобные описанным у Ибн-Фадлана. Они с течением времени заменялись христианскими церк­вами. По мере освоения новгородцами пятинных земель погосты стали административными, а вместе с тем и ре­лигиозными центрами волостей, на которые были разде­лены пятины.
ФЕОДАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ЦЕРКВИ
Если культы испытали на себе столь мощное влияние феодализма, то в еще большей степени это явление за­метно по отношению к структуре церкви XIII-XV вв. и ее руководящей верхушки. Вся церковная организация была насквозь проникнута феодализмом; ее нормами яв­ляются не церковные каноны, а удельно-феодальные обы­чаи, господствовавшие тогда в русских землях. Историки русской церкви постоянно констатируют, что русские церковные порядки того времени на каждом шагу от­ступали от канонов, и по шаблону объясняют эти отступ­ления то фиктивностью надзора со стороны константино­польского патриарха, который за дальностью расстояния успевал заботиться только о следовавших ему пошли­нах, то непросвещенностью русских иерархов. На самом деле и константинопольский патриарх и невежество ду­ховенства были тут ни при чем. Живя в среде феодаль­ного общества, церковь должна была и сама проникнуть­ся феодализмом.
Уже самый состав высшего духовенства и монашест­ва обнаруживает нам самое близкое социальное родство духовных господ со светскими господами. Епископы из­бирались обязательно из бояр; в монахи шли также князья и бояре, так как постригавшийся должен был де­лать вклад или селами или деньгами; монахи из купцов и зажиточных крестьян встречались только как исключе­ние. На монаха, принятого в монастырь «за богорадь», т. е. ради бога, без вклада, остальные монахи смотрели пренебрежительно, «с укоризною», держали его в черном теле и часто не признавали за ним равных с остальными прав в монастырской общине. Основатели монастырей, причисленные в XVI в. к лику святых, почти все либо князья, либо бояре; только пять-шесть человек из них, никому не ведомые святые вроде Елеазара Анзерского или Александра Ошевенского, были купцы или крестьяне. А строгий игумен Троице-Сергиевской лавры, приглашен­ный туда из Заволжья Пансий Ярославов, после двух лет игуменства сбежал из монастыря, потому что не мог обратить монахов на путь благочестия, на молитву и пост, «бяху бо там бояре и князи постригшиеся не хотяху повинутися». Иосиф Волоцкий, видный идеолог монаше­ства XIV-XVI вв., аргументирует право монастырей вла­деть вотчинами именно тем, что в монахи постригаются «почтенные и благородные люди», не будет сел - не бу­дет и «почтенных и благородных старцев», не из кого бу­дет назначать митрополитов и епископов, и сама вера по­колеблется.
Русская церковь этой эпохи формально делилась на епархии, во главе которых стояли епархиальные архие­реи. Но последние чувствовали себя в своих епархиях не управителями, а вотчинниками, и этот характер епар­хиального епископата признавался и в быту и официаль­но. Архиерей - владыка, как звали его в быту; это прозвище вполне соответствует официальной терминологии княжеских и митрополичьих указов, которые повелевали епископам именно владеть, а не управлять епархиями. Население епархии обязано было иметь к епископу «лю­бовь и всяко послушание» и прежде всего исправно пла­тить ему дань. Под послушанием подразумевалось под­чинение местного населения административным и судеб­ным органам, поставленным епископской властью. Как между светскими властями, так и между епископами про­исходили нередко конфликты из-за спорных территорий. Споры возникали отчасти вследствие недомолвок в жа­лованных грамотах, отчасти потому, что далеко не все церковные миры епархии обязаны были подчиняться ме­стному епископу. Епархия XIII-XV вв. не является це­лостной областной единицей, напротив, под епархией XIII-XV вв. скорее надо разуметь комплекс феодальных миров, подчиненных епископу и расположенных по боль­шей части чересполосно. Епископу подчинялись только епископские церкви, монастыри и имения; напротив, мо­настырь, основанный боярином или князем, обычно под­чинялся власти основателя и его преемников; в таком же положении были церкви, построенные боярами и князья­ми. Бывали и такие случаи, что епископ, построивший в своей епархии монастырь или церковь, при переходе в другую епархию сохранял свое право владения над та­кими церквами и монастырями. В XVI и XVII вв., когда удельный феодализм быстро разлагался, великий князь и митрополит открыли, что такой порядок является со­вершенно неканоническим, и начали с ним борьбу. Но ви­зантийский Номоканон считался обязательным и в удель­ный период, однако в спорных случаях обращались не к нему, а к жалованным и другим грамотам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146