он полагал, что пастырь должен вмеши­ваться в жизнь практически и прежде всего обратить свою силу на борьбу с бесами. Бесы - это прежние анимисти­ческие олицетворения всевозможных недугов и бедствий; и в согласии с крестьянством Аввакум представлял себе беса не в виде злого духа христианской ангелологии, а в том же материальном виде, в каком он мыслится самым первобытным анимизмом. Только, говорил Авва­кум, беса не проймешь батогом, как мужика; боится он «святой воды да священного масла, а совершенно бежит от креста господня». При помощи этих средств, всегда бывших под рукою, Аввакум непрестанно боролся с бе­сами: изгонял их из «бесноватых», отгонял их от кур, ко­торых бесы ослепили. Что куры, что люди - Аввакуму все равно: «молебен пел, воду святил, куров кропил и ка­дил; потом в лес сбродил - корыто им сделал, из чего есть, и водою покропил... куры божиим мановением исцелели и исправилися...» Конкурируя, таким образом, с кол­дунами, Аввакум терпел больше всего не от последних, а от бесов, борьбу с которыми он ставил задачей своей жизни. В ответ на эту борьбу «бесы адовы», как говорит Аввакум в своем «Житии», «обыдоша» его на каждом ша­гу. Бесы преследовали Аввакума в лице «начальников», с которыми он постоянно боролся, обличая их неправду. В начале его церковной карьеры, когда он был священ­ником в селе Лопатицы, согнал его с прихода «по науще­нию диаволю» местный «начальник», которому Аввакум помешал отнять дочь у матери; также чуть не утопил его боярин Шереметев, когда Аввакум выгнал из села скоморохов и переломал их «хари» (маски); в Юрьевце «диавол научил» прихожан, которые хотели убить его за строгость; в Сибири измывался и мучил Аввакума воевода Пашков. Конечно, бог не оставил своего верного пророка и покарал всех этих слуг диавола: лопатицкий начальник заболел, чуть не умер и спасся только обраще­нием за помощью к Аввакуму, который якобы исцелил его; Пашков едва не утонул при переезде через реку. Не имея успеха на «общественном» фронте, бесы стали пре­следовать Аввакума в личной жизни. Мучили они своего гонителя больше всего по ночам, мешали ему спать иг­рою на домрах и гудках, терзали и били его, мешали мо­литься, вышибая четки из рук; даже и в церкви не дава­ли покоя: двигали столом, пускали по воздуху стихари летать, пугали его мертвецом, поднимая доску у гроба и шевеля саваном. Конечно, Аввакум посрамил их; зато у никониан в церкви им раздолье: даже с агнцем и диско­сом во время великого выхода шутят. Аввакум вполне и искренно верил в то, что во время сна душа его может отделяться от тела, являться людям, находящимся в беде, и спасать их. Так, его душа якобы исцелила келаря Никодима в Пафнутьевом монастыре, а от одного исцелен­ного бесноватого отогнала бесов, хотевших опять все­литься в него. Бог Аввакума делает чудеса не ради того, чтобы проявить свою всемогущую силу как абсолютное существо, а для того, чтобы посрамить насмехающихся над Аввакумом, как его добрый друг и приятель. В Си­бири воевода Пашков «для смеху» отвел Аввакуму для рыбной ловли место на броду - «какая рыба - и лягу­шек нет». Аввакум и обратился с молитвой к богу: «Не вода дает рыбу... дай мне рыбки на безводном том месте, посрами дурака того, прослави имя твое святое, да не рекут невернии, где есть бог их». И по молитве Авваку­ма «полны сети напехал бог рыбы».
В полном соответствии с этим примитивным миросо­зерцанием была и догматика Аввакума. Он не был скло­нен к схоластическим спекуляциям. Христианские догма­ты преломлялись в его сознании своеобразным и вполне конкретным образом. Он отвергает учение «никониан» о единосущной и нераздельной троице и называет эту те­орию блудом. «Блудишь ты», пишет он Федору-диакону, что троица «несекомо есть и нераздельно лицо коеждо друг от друга»; «несекомую секи, небось, по равенству едино на три существа или естества», - и тогда окажется, что, «не спрятався, сидят три царя небесные», как это до­казывает, по мнению Аввакума, и явление Аврааму бога в виде трех ангелов, а не одного; иконописцы так и изо­бражали троицу у дуба Мамврийского. Правда, Аввакум добавляет, что «три царя небесных» составляют одного бога; но эта оговорка не может уничтожить антропо­морфно-политеистической сущности его учения о троице. С точки зрения официального богословия эти взгляды Ав­вакума были злой ересью, но они были понятны и доступ­ны для народной массы, представлявшей себе троицу примерно в таком же виде. Еще в 60-х годах XVIII в. один купец простодушно поднес Екатерине II икону, изо­бражавшую троицу с тремя лицами и четырьмя глазами... Еще более проникнуто народным духом учение Аввакума о схождении Христа во ад. По православному учению, Христос сходил в ад между смертью и воскресением - тело его лежало в гробу, а душа сошла во ад. Аввакум считает это учение тоже прямым блудом. «Прежде из гроба восстание, - возражает он, - потом во ад сошест­вие, а воскрес Христос, как из гроба вышел». Душа Хри­ста после его смерти пошла на небо «к богу-отцу и кровь Христову гостинца носила и на жидов била челом, еже они Христа убили напрасно», потом душа вернулась в тело, Христос, «человек» душою и телом, восстал из гро­ба и сошел в ад, «да и вышел со святыми из земли Хри­стос, и со всеми бедными горемыками воскресшими»; это и есть воскресение Христово. Апокрифическая легенда в этом преображенном виде связалась с социальной борь­бой и с религиозными надеждами горемычного кресть­янства эпохи Аввакума.
В таком же упрощенном и вульгарном тоне толкует Аввакум и разные библейские легенды. «Толковщиков много», иронизирует он, но никто по-настоящему писания не истолковал. Аввакум приписывает эту честь себе. В своих толкованиях он также постоянно возвращается к современности и оперирует примитивнейшими методами религиозного мышления. Жертва Каина не понравилась богу потому, что Каин принес «хлебенко худой, который негоден себе», в то время как Авель дал «барана лучше­го». Мельхиседек «прямой был священник, не искал ренских и романей, и водок и вин процеженных, и пива с кардамоном», как делают современные клирики, подобно Адаму и Еве: «подчивают друг друга зелием, не раство­ренным, сиречь зеленым вином процеженным, и прочими питии и сладкими брашны, а опосле и посмехают друг друга, упившеся допьяна - слово в слово, что в раю было при диаволе и Адаме». Тогда, поясняет Аввакум, «рече господь (Адаму) что сотворил еси? Он же отвеща: жено, юже мне даде. Просто реши - на што-де такую дуру сделал. Сам не прав, да на бога же пеняет. И ныне похмельная тоже, шпыняя, говорят: на што бог и сотво­рил хмель-ет... А сами жалают тово - что Адам перево­дит на Еву». Огненные языки, которые, по словам Дея­ний, появились на головах апостолов, когда на них сошел дух, по мнению Аввакума, означают «не духа святого седение», как объясняли официальные толкователи;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146