Впрочем, работа приносит небольшие, но все же деньги. Это позволяет сносно существовать. Мне не грозит голодная смерть, хватает на приличную одежду. Но не более того. Существовать - не жить. Надеюсь, понимаете разницу. А хочется именно жить, дышать полной грудью…
Кто-то скажет, что я дурак. Что тихо и мирно жить лучше, чем метаться, выискивая свое место в мире. И я полностью соглашусь. Я сам верю в это. Хорошо жить не о чем не думая, получать свою маленькую зарплату, вкусно жрать и сладко спать, тискать грудастых девочек по вечерам. Повторюсь - я согласен. Но… Что-то во мне протестует против такой жизни, заставляет дергаться, карабкаться куда-то, обламывать зубы и когти, стирать в кровь пальцы в попытке дотянуться до чего-то незримого, но такого прекрасного и желанного. Шепчет внутри, в душе, и говорит - борись, иди, сражайся! И я сражаюсь. С серостью жизни, с самим собой… Со своей трусостью, глупостью, ленью.
Но иногда накатывает такая тоска, что хочется выть. И тогда я замыкаюсь в себе, ограничиваю круг общения, прячусь в своей маленькой раковине… Ведь я еще та улитка. Меня спасают лишькисть, краски и холст. Я рисую. По вечерам, когда находит ощущение безысходности. Вся комната, что снимаю на чердаке двухэтажного дома в центре Гента, завалена картинами. Не знаю, насколько хороши, я их никому не показываю. Эти картины - проекция меня, моих мыслей и чувств. Так зачем людям знать, каков я, зачем думать? Ведь им и так хорошо в своих собственных крошечных мирках. Правда, братья знают о моем увлечении, посмеиваются, но списывают все на мои чудачества. Эскер жиру бесится, жениться ему надо. Аш постоянно подсовывает мне своих подружек и знакомых, пытается сводничать. Но у него мало что получается.
Года два назад я влюбился. По-настоящему, без памяти. А полгода назад Флори меня бросила. Нашла себе в Лугаре симпатичного молодого боевого мага, сказала мне - извини, Эскер, но ты не понимаешь мою тонкую ранимую душу, нам лучше будет порознь. Несколько месяцев я метался в бешенстве, сходил с ума, чуть в петлю не полез. А потом успокоился. Душа зачерствела, и я стал немного взрослее. А о женитьбе после этого и не помышлял. Зачем? Большинству женщин нужен не ты, а твои деньги, твое имущество, положение в обществе. Твердят, что любят за то, что ты - это ты, такой неповторимый и единственный. Наглая ложь! Женщины вообще живут инстинктами. И если инстинкт говорит, что этот самец лучше того, что он даст более здоровое потомство, лучше защитит и накормит, то без колебания сбегут. Правда, наговорят перед этим много чуши о велении души, Судьбе и еще чем-то возвышенном, чтобы оправдаться. Проститутки, торгующие собой в борделе и то честнее. Они, по крайней мере, сразу говорят цену.
Погруженный в мысли я и не заметил, как прошел еще час. В груди шевельнулся робкий червячок беспокойства. По моим расчетам город должен показаться уже давно. Но вокруг все те же холмы, поросшие кустарником и редким лесом. Дорога петляет между ними, словно змея, убегает во тьму. Неужто заблудился? Быть того не может.
Я остановился, задумчиво потоптался на месте. Ответвлений вроде не было, дорога тут одна. Так в чем же дело? Может как раз за тем холмом и находится Гент, а я просто так задумался, что потерял ощущение времени? Не удержался, перешел на бег. Но за следующим холмом стен города, конечно же, не обнаружил. Не сбавляя хода, промчался дальше. Та же картина. Холмы, низины и кустарник. Уже понимая - что-то тут не так, побежал изо всех сил. Но добился только того, что сбил дыхание и в конце концов остановился.
Горячий пот стекает по лбу, заливает глаза, щиплет, дыхание хриплое, в груди сипит, противно хлюпает. Ноги и руки тяжелые, словно свинцовые. Перед глазами плавают красные круги. Правильно тот гном говорил - слабак я. Надо больше двигаться, да и с мечом давно не упражнялся.
Но что же делать?
Кляня себя на чем свет стоит - дурак, умудрился в знакомых местах заблудится - я решил забраться на ближайший холм с лысой верхушкой и разведать обстановку. Пока лез, пару раз упал, извозился в грязи как свинья и расцарапал до крови лицо о колючие ветки. Проклятый посох оттягивает руки, норовит вырваться и затеряться в темноте. Попробовал опираться, но он скользит по траве, предательски убегает.
Наконец забрался на вершину и тут совсем пал духом. Вокруг ничего не видно, темно как в чулане, лишь проступают силуэты ближайших холмов. Небо затянуло облаками, даже свет звезд мне не помощник. Я выругался и начал искать огни города во тьме. Хоть какой-нибудь ориентир! Повертелся на месте, но темно - хоть глаз выколи.
- Мронова тьма! - пробормотал я, - Где Гент?
Пришлось признать, что все-таки заблудился. Я выругался еще раз, используя все известные мне крепкие выражения, и стал думать, что делать дальше. Можно продолжать идти по дороге. Но кто знает - а вдруг действительно пропустил распутье, и теперь ухожу от города все дальше? Лучше переночевать где-то здесь. Жаль, плаща нет, к утру станет совсем холодно. Но костер разложу, как-нибудь перетерплю. Вот смеху-то будет, если город в десятке шагов, а я просто не вижу… Тогда я у себя на лбу большими красными буквами выведу лишь одно слово - «Лопух!» Пусть все видят кто я.
Приняв решение, начал спускаться с холма и тут заметил немного в стороне маленький и тусклый желтый огонек. Гент! Не помня себя от радости, ломанулся через кустарник, словно лось, завидевший самку в разгар брачного периода. Но тут же поскользнулся на мокрой от росы траве и кубарем покатился вниз. Вскочил на ноги уже у самого подножья холма, подобрал посох и побежал в ту сторону, где увидел свет далекого факела. Даже боль от ушибов меня не взволновала. Лишь бы добраться до ворот такого родного теперь города.
Направление, как мне показалось, держу верно. Бегу быстро, продираюсь сквозь острые ветки, не обращая внимания на хлещущую из царапин кровь. Но то ли чувство направления все-таки подвело, то ли город гораздо дальше, чем предполагал. В конце концов я скатился в какой-то овраг и завяз в болотистом дне. Выбирался, бормоча ругательства, потом сбивал с себя комья грязи. Но чище, понятно, не стал. Плюнул на все и пошел дальше.
Наконец отчаяние полностью овладело мной. Я остановился и плюхнулся на землю. Хорош маг! Грязный, мокрый, окровавленный и уставший. Надо ветки собирать, чтобы костер разжечь. Но сил нет даже на это.
И тут мне почудились чьи-то голоса. Я вскочил на ноги, прислушался. Точно! Кто-то разговаривает. Недалеко причем. Я медленно пошел на шум, через каждый шаг останавливался, чтобы не потерять направление. Своим ощущениям уже не доверяю. Через десяток шагов заметил желтые проблески огня. Ускорил шаги. В груди птицей забилась надежда. Уже все равно, пусть даже разбойничий лагерь, но лишь бы людей увидеть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Кто-то скажет, что я дурак. Что тихо и мирно жить лучше, чем метаться, выискивая свое место в мире. И я полностью соглашусь. Я сам верю в это. Хорошо жить не о чем не думая, получать свою маленькую зарплату, вкусно жрать и сладко спать, тискать грудастых девочек по вечерам. Повторюсь - я согласен. Но… Что-то во мне протестует против такой жизни, заставляет дергаться, карабкаться куда-то, обламывать зубы и когти, стирать в кровь пальцы в попытке дотянуться до чего-то незримого, но такого прекрасного и желанного. Шепчет внутри, в душе, и говорит - борись, иди, сражайся! И я сражаюсь. С серостью жизни, с самим собой… Со своей трусостью, глупостью, ленью.
Но иногда накатывает такая тоска, что хочется выть. И тогда я замыкаюсь в себе, ограничиваю круг общения, прячусь в своей маленькой раковине… Ведь я еще та улитка. Меня спасают лишькисть, краски и холст. Я рисую. По вечерам, когда находит ощущение безысходности. Вся комната, что снимаю на чердаке двухэтажного дома в центре Гента, завалена картинами. Не знаю, насколько хороши, я их никому не показываю. Эти картины - проекция меня, моих мыслей и чувств. Так зачем людям знать, каков я, зачем думать? Ведь им и так хорошо в своих собственных крошечных мирках. Правда, братья знают о моем увлечении, посмеиваются, но списывают все на мои чудачества. Эскер жиру бесится, жениться ему надо. Аш постоянно подсовывает мне своих подружек и знакомых, пытается сводничать. Но у него мало что получается.
Года два назад я влюбился. По-настоящему, без памяти. А полгода назад Флори меня бросила. Нашла себе в Лугаре симпатичного молодого боевого мага, сказала мне - извини, Эскер, но ты не понимаешь мою тонкую ранимую душу, нам лучше будет порознь. Несколько месяцев я метался в бешенстве, сходил с ума, чуть в петлю не полез. А потом успокоился. Душа зачерствела, и я стал немного взрослее. А о женитьбе после этого и не помышлял. Зачем? Большинству женщин нужен не ты, а твои деньги, твое имущество, положение в обществе. Твердят, что любят за то, что ты - это ты, такой неповторимый и единственный. Наглая ложь! Женщины вообще живут инстинктами. И если инстинкт говорит, что этот самец лучше того, что он даст более здоровое потомство, лучше защитит и накормит, то без колебания сбегут. Правда, наговорят перед этим много чуши о велении души, Судьбе и еще чем-то возвышенном, чтобы оправдаться. Проститутки, торгующие собой в борделе и то честнее. Они, по крайней мере, сразу говорят цену.
Погруженный в мысли я и не заметил, как прошел еще час. В груди шевельнулся робкий червячок беспокойства. По моим расчетам город должен показаться уже давно. Но вокруг все те же холмы, поросшие кустарником и редким лесом. Дорога петляет между ними, словно змея, убегает во тьму. Неужто заблудился? Быть того не может.
Я остановился, задумчиво потоптался на месте. Ответвлений вроде не было, дорога тут одна. Так в чем же дело? Может как раз за тем холмом и находится Гент, а я просто так задумался, что потерял ощущение времени? Не удержался, перешел на бег. Но за следующим холмом стен города, конечно же, не обнаружил. Не сбавляя хода, промчался дальше. Та же картина. Холмы, низины и кустарник. Уже понимая - что-то тут не так, побежал изо всех сил. Но добился только того, что сбил дыхание и в конце концов остановился.
Горячий пот стекает по лбу, заливает глаза, щиплет, дыхание хриплое, в груди сипит, противно хлюпает. Ноги и руки тяжелые, словно свинцовые. Перед глазами плавают красные круги. Правильно тот гном говорил - слабак я. Надо больше двигаться, да и с мечом давно не упражнялся.
Но что же делать?
Кляня себя на чем свет стоит - дурак, умудрился в знакомых местах заблудится - я решил забраться на ближайший холм с лысой верхушкой и разведать обстановку. Пока лез, пару раз упал, извозился в грязи как свинья и расцарапал до крови лицо о колючие ветки. Проклятый посох оттягивает руки, норовит вырваться и затеряться в темноте. Попробовал опираться, но он скользит по траве, предательски убегает.
Наконец забрался на вершину и тут совсем пал духом. Вокруг ничего не видно, темно как в чулане, лишь проступают силуэты ближайших холмов. Небо затянуло облаками, даже свет звезд мне не помощник. Я выругался и начал искать огни города во тьме. Хоть какой-нибудь ориентир! Повертелся на месте, но темно - хоть глаз выколи.
- Мронова тьма! - пробормотал я, - Где Гент?
Пришлось признать, что все-таки заблудился. Я выругался еще раз, используя все известные мне крепкие выражения, и стал думать, что делать дальше. Можно продолжать идти по дороге. Но кто знает - а вдруг действительно пропустил распутье, и теперь ухожу от города все дальше? Лучше переночевать где-то здесь. Жаль, плаща нет, к утру станет совсем холодно. Но костер разложу, как-нибудь перетерплю. Вот смеху-то будет, если город в десятке шагов, а я просто не вижу… Тогда я у себя на лбу большими красными буквами выведу лишь одно слово - «Лопух!» Пусть все видят кто я.
Приняв решение, начал спускаться с холма и тут заметил немного в стороне маленький и тусклый желтый огонек. Гент! Не помня себя от радости, ломанулся через кустарник, словно лось, завидевший самку в разгар брачного периода. Но тут же поскользнулся на мокрой от росы траве и кубарем покатился вниз. Вскочил на ноги уже у самого подножья холма, подобрал посох и побежал в ту сторону, где увидел свет далекого факела. Даже боль от ушибов меня не взволновала. Лишь бы добраться до ворот такого родного теперь города.
Направление, как мне показалось, держу верно. Бегу быстро, продираюсь сквозь острые ветки, не обращая внимания на хлещущую из царапин кровь. Но то ли чувство направления все-таки подвело, то ли город гораздо дальше, чем предполагал. В конце концов я скатился в какой-то овраг и завяз в болотистом дне. Выбирался, бормоча ругательства, потом сбивал с себя комья грязи. Но чище, понятно, не стал. Плюнул на все и пошел дальше.
Наконец отчаяние полностью овладело мной. Я остановился и плюхнулся на землю. Хорош маг! Грязный, мокрый, окровавленный и уставший. Надо ветки собирать, чтобы костер разжечь. Но сил нет даже на это.
И тут мне почудились чьи-то голоса. Я вскочил на ноги, прислушался. Точно! Кто-то разговаривает. Недалеко причем. Я медленно пошел на шум, через каждый шаг останавливался, чтобы не потерять направление. Своим ощущениям уже не доверяю. Через десяток шагов заметил желтые проблески огня. Ускорил шаги. В груди птицей забилась надежда. Уже все равно, пусть даже разбойничий лагерь, но лишь бы людей увидеть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93