Преодолел последние деревья и очутился на окраине маленькой лесной деревушки. Несколько укрытых гнилой соломой дряхлых домишек, конюшня, явно заброшенная кузница… Вот и все. Не густо. Но самое главное - тут есть люди. Это значит, что можно попроситься на ночлег, а завтра выспросить дорогу до Гента.
Деревенька небольшая, всего в три-четыре дома. Но по периметру на высоких шестах стоят факелы, наверное, чтобы светом зверье отпугивать. Окошки темные, спят все. Но ведь я слышал голоса, значит, кто-то тут еще бодрствует! И точно, едва я поравнялся с первым домиком, меня окликнули. Я повернулся на голос и увидел древнего худого старика одетого в какое-то рванье. Он ковыляет ко мне, опираясь на клюку, подслеповато щурится.
- Ты кто такой, мил человек? - не слишком дружелюбно спросил он.
- Путник, - прохрипел я, понимая, что вид у меня паршивый и говорить надо вежливо, если хочу остаться, - Иду в Гент. Но заблудился по дороге, а потом увидел вашу деревушку…
Старик окинул меня внимательным взглядом выцветших глаз. Поцокал языком, нахмурился.
- Не складно врешь, - перебил он меня враждебно, - Нет тут никакого Гента!
Я почувствовал, что челюсть от такой новости начинает потихоньку отвисать. Как нет?! Можно, конечно, предположить, что деревенька дремучая, оторванная от мира. Но… нет, не может быть этого. Гент слишком большой город, чтобы не знать о нем. Скорее уж у старика разум от старости помутился.
- Дедушка, а есть тут еще кто-то кроме тебя? - ласково спросил я.
- Есть, - сказал старик еще враждебнее, - А тебе кто нужен, проходимец? Или просто так выведываешь, разбойник проклятый?
«Что-то разговор идет не в ту сторону», - с тоской подумал я. Улыбнулся, постарался выглядеть как можно дружелюбнее. Старика лучше не злить. А то натравит на меня всю деревню. Придется тогда опять по темноте плутать.
- Не разбойник я, дедушка. Всего лишь путник.
- Врешь, поганец, и не скривишься! - сорвался дед на визг и потряс у меня перед носом клюкой, - Я вас, мронье племя, за версту чую.
Я не стал спрашивать, каким образом он чует разбойников. По запаху, наверное. Хотя от меня пахнет, еще и как… Надо ж так в болоте извозится! Свинушки Тоха и то, поди, чище. Но старик явно не в себе. Верещит, палкой машет. Лучше отойти подальше, а то еще слюнями забрызгает.
- Дедуль, успокойся, - начал я потихоньку злиться, - Да не разбойник я, не разбойник…
- Меня не обманешь! - прошипел дед, - Вот сейчас кликну поселян, будешь знать, как бедных людей грабить!
Я невольно отшатнулся. Бежать? Нет, не хочется. Да и что я, дряхлого старика испугаюсь? Пусть зовет кого хочет. Уж лучше с кем-то другим поговорить, чем полоумному деду доказывать свое не бандитское происхождение.
- Ууу… испужался, злыдень! - восторжествовал старик, - Вот я тебе! Михай! Андей! Тит! Просыпайтесь, сучьи дети!... Разбойники напали!...
Словно по команде из нескольких домов вышли здоровенные бородатые мужики. Сонно моргают, позевывают, на меня смотрят угрюмо и недоброжелательно.
- Ты чего разорался, староста? - спросил один из них, почесывая клочковатую русую бороду, - Спать не даешь…
Старик сразу же выпятил тощую грудь, указал на меня клюкой.
- Да вот разбойничек пожаловал, - заверещал он, - Ворюга видать. Бродит тут, выведывает.
Мужик глянул на меня исподлобья, сощурился - свет факелов для него явно тускловат, пожевал губами задумчиво.
- Энтот что ли? - хмыкнул он, - Да на него дунешь - улетит. Зачем всех будил-то? Тут и один справится.
Мужик развернулся ко мне, стал закатывать рукава рубахи. Остальные смотрят все еще сонно, пока не понимают, что происходит.
- Ребят, ошибся ваш дед, - проблеял я жалко, глядя на огромные, заросшие черной шерстью кулаки. Таким громилам лучше под руку не попадаться. Один другого больше, звериная сила играет в мускулах, требует выхода, - Не разбойник я…
- Это мы сейчас проверим, - небрежно пообещал мне другой поселянин, - Мы тебя на кол посадим. Если выживешь, то добрый человек. Если нет, то вор и злодей.
Внутри у меня все похолодело. Вот так зашел на огонек! И что теперь делать-то? Бежать поздно - окружили со всех сторон, драться бесполезно - затопчут меня эти буйволы. Но и умирать как-то не хочется…
- Ты дрын свой брось, - посоветовал старик, - Не поможет он тебе.
- Это не дрын, дедуля, это посох… - прошептал я. И активировал один из потоков плетения.
Энергии не пожалел, уж очень испугался расправы. Посох вспыхнул как маленькое солнце. В последний момент я все же успел закрыть глаза, но почти не помогло. На какое-то мгновение я просто ослеп. Мужики отшатнулись в ужасе - от меня идет такой жар, что одежда тлеет, а бороды того и гляди загорятся. Я зарычал от избытка чувств, махнул раскаленным прутом над головой. Желтый, пылающий стержень смазался в дугу, трава вокруг меня мгновенно высохла и полыхнула.
- Ну, кто первый? - рявкнул я страшным голосом.
Морду стараюсь делать злую, щерю зубы, плююсь и ругаюсь. А у самого ноги подкашиваются от страха. Но не показываю этого. А то закидают камнями и никакая магия не поможет. Такие люди… А люди ли они? Такие люди только язык силы и понимают. Если ты слабее, то с удовольствием сгноят или в дерьме утопят, если же сильнее, то в ножки будут кланяться, и пыль с твоих сапог слизывать, причмокивая и рассказывая о том, как же им это нравится, какая пыль вкусная и питательная…
- Батюшки-светы, чародеюшко! - воскликнул старик. Он рухнул на колени и посмотрел на меня со странной надеждой, - Дождались…
Мужики теперь смотрят на меня со страхом и непонятным восторгом. Вслед за старостой опустились на колени, смиренно склонили головы. От былой злобы и агрессии не осталось и следа. Только что это была стая волков, что готовилась разорвать меня на части. Теперь же как дворняги ластятся, заглядывают в глаза.
На вспышку света и крики из домов высыпали женщины, дети, старики. Обступили меня, стали кланяться. Принесли еще факелов, стало светло как днем. На меня показывают пальцами, перешептываются между собой, пугливо ежатся.
- Чародей! Чаровник! - шептались в толпе, - Наконец-то!
- А он настоящий?
- Дурень, посох видишь!?
- И, правда, чародей!
- Значит теперь все закончится?...
- Тс-с-с… он еще не согласился. А ну как уйдет?
- Типун тебе на язык! Я больше не могу ждать… Так жить…
Вперед выступил староста. Откашлялся, махнул рукой поселянам, те сразу же притихли. Посмотрел на меня умоляюще, но вид принял гордый и важный - не хочется в глазах односельчан падать, поклонился до земли.
- Прости нас, чародей! - сказал он, - Не признали мы тебя. Виноваты. Так долго ждали тебя, что проворонили… Не держи зла на нас. Не хотели мы тебя обидеть.
Я растерялся. Только что хотели на кол посадить… а ведь хотели же, гады… и вдруг кланяются, извиняются. Не понимаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93