Сейчас лежу где-то на холодных камнях мостовой во дворе мэрии Гента без сознания. А невредимый рыцарь стоит над моим телом и хмуро улыбается. Меня отнесут домой, напоят лечебными настоями, дадут проспаться. Я проснусь утром, как ни в чем не бывало и пойду на работу, буду делать боевого голема, увижу Лека, Мию, буду смеяться, болтать, пить пиво в ближайшем трактире. И все будет хорошо.
Старик не стал картинно заносить нож, выспренно говорить о своих злодейских планах, долго и сочно расписывать то, что сделает с нами. Он примерился, отточенным плавным движением опытного лекаря-хирурга взмахнул ножом. Звук противный, словно режут плотную ткань, мокро хлюпнуло, на лице лесника появились маленькие почти черные точки, размазались в кровавые дорожки.
- Ше-е-едд!!! - взвыл я.
Время загустело, остановилось. Все реально - с ужасом понял я. Можно до бесконечности обманывать себя, убеждать, что это сон, но когда льется кровь человека, что дрался рядом с тобой, защищал тебя, тащил на себе, то все становится на свои места. Я лежу связанный в избушке Ключника, а это самое существо, язык не поворачивается назвать человеком, разделывает на столе моего товарища. Как барашка или козу.
Кровь стучит в голове словно молот, лупит по ушам. В глазах все плывет, комната вращается вокруг меня. Меня бьет крупная дрожь, озверело рвусь из пут уже не обращая внимания на то, что веревка ранит меня. Рыцарь опять слабо застонал, пальцы шевельнулись. Но в себя так и не пришел.
- Шед! Очнись! - отчаянно крикнул я.
Без толку. Рыцарь без сознания. То ли по голове крепко ударили, то ли злое волшебство не дает открыть глаза. Я не вижу, что делает старик, но движения плавные, четкие. Он водит ножом, где-то нажимает, левой рукой поправляет, поддерживает. Звуки противные, мокрые, хлюпающие. Что-то хрустит, влажно лопается, рвется. Дед гундосит песенку, в такт притоптывает ногой, на лице хищная улыбка, в свете очага блестят острые белые зубы. На него брызгает красным, уже вся одежда и борода в крапинках.
- Хороша человечина, - причмокнул он, - Жестковата, правда, но ничего, на безрыбье… Правда, Мурлыка?
Кот заходится истошным мявом, нарезает вокруг хозяина круги. Желтые глаза жадно горят, в них страшный непредставимый голод. Полосатый встает на задние лапы, подпрыгивает, маленький язычок яростно облизывает усы и пушистую морду, ноздри раздуваются, ловят вкусные запахи.
Дед отложил нож в сторону, руки по локоть в крови, с пальцев капает. Он тряхнул ими, потом стал жадно слизывать. Белоснежная борода и усы тут же стали красными, на чистенькой одежде расплылись багровые пятна. Кот взвизгнул, вцепился когтями в штанину старика.
- Кушать хочешь, сердешный? - затарахтел дед, - Сейчас-сейчас тебя покормлю. Чем бы тебя угостить? Ммм… Мышцы жестковаты, не угрызешь. Что за дурак, изматывал себя тренировками, надо кушать больше, чтоб быть жирным и сочным. Ага, вот-вот, вижу…
Лесник подхватил нож, нагнулся над столом, повозился немного. А когда поднялся, в ладонях оказалось нечто темно-багровое, почти черное, вяло подрагивающее, блестящее и парующее.
- Кушай Мурлыка печеночку, кушай котик. Печень хорошая, нежная. Ммм… объеденье!
Дед рубанул ножом, отсек добрую половину, остальное запихал себе в рот, стал жевать. На пол мокро шлепнулся кусок плоти. Кот с мяуканьем кинулся, жадно вцепился в печень, заурчал, стал рвать клыками и когтями.
Я застыл. Тело одеревенело. Заворожено смотрю на кровь. Горло свело от ужаса, даже кричать не могу. По щекам бегут огненные дорожки. Слезы. Не верю, не верю, не верю… В голове творится нечто невообразимое, сплошная круговерть мыслей, чувств. Хочется проснуться, но я не сплю. Это реальность. Заворожено смотрю на безвольную руку рыцаря, свисающую с края стола. По грубым мозолистым пальцам, привыкшим к рукояти меча, стекает тонкая кровавая дорожка, тяжелые капли редко стучат по грязным доскам пола.
- Хорошее мясцо, - облизнулся старик, - Сколько в нем силы, сколько ярости… Вкусно. Вот сейчас еще сердце попробую. Сердце должно быть еще лучше.
Старик подхватил нож со стола, замахнулся.
- Не делай этого, Ключник, - сказал я. Голос словно чужой. Хриплый, холодный. Голос вурдалака, а не живого человека.
Дед замер, осклабился.
- Что ты мне сделаешь, человечишка? - хохотнул он, - Я съем твоего товарища, а потом и тебя. Вы в моей власти.
- Я маг, - ровно произнес я, - Я уничтожу тебя.
- Ты не маг, человек, - хмыкнул старик, - Ты мой ужин. Если бы был чародеем, то не попался бы так глупо.
Он зачерпнул полную ладонь крови, влил себе в рот, удовлетворенно крякнул. По бороде побежали темные капли. От внешности добродушного старичка не осталось ничего. Морщинистое лицо жутко искажено, глаза полыхают потусторонним зеленым светом. Весь в крови рыцаря, словно мясник. Не человек, демон Преисподней.
Я словно разделился на две части. Одна половина разума отошла в сторону, с ужасом смотрит на происходящее, ноет и стенает. Зато вторая завладела телом, прочно вселилась в мозг, заставила сердце стучать ровно. Страх отступил, ужас, сковавший тело ушел. По жилам течет нечто огненное, жаркое.
Веревка сухо хрястнула, лопнула в нескольких местах. Я откатился в угол, подхватил меч рыцаря и вскочил на ноги. В теле играет злая сила, глаза застилает красная пелена. Меня распирает от мощи и яростного безумия. Мир воспринимаю яркими кусками, словно кто-то быстро меняет предо мной цветные картинки. Мысли в голове чужие, даже чуждые. Я слышу чей-то быстрый шепот. Перед глазами мелькают странные закорючки, какие-то знаки, обрывки фраз, пылающие огнем. Мгир? - догадалась та часть меня, что отстраненно наблюдает за всем. Да, - пришел ответ, тихий шелестящий шепот, - Ты освободил меня. Я помогу. Не мешай.
Старик удивленно выпучил глаза, потом мерзко захихикал.
- Остынь, милок, - ласково сказал он, - Все равно ничего не получится. Лучше ложись рядом со своим другом, расслабься и получай удовольствие…
Он не успел договорить. Я подскочил к нему и взмахнул мечом. Хряснуло, на меня плеснуло черной вонючей жижей. Все-таки не человек, нежить. Только внешность людская. Огромная рана на груди старика тут же срослась, белые обломки ребер притянулись друг к другу, соединились, кожа опять ровная, чистая.
- Это ты зря, - ухмыльнулся дед, показывая длинные клыки. Выставил нож и пошел на меня, - Иди ко мне, милок, будь хорошим мальчиком.
Я отшвырнул меч, все равно бесполезен, начертил в воздухе Знак огня. Полыхнуло, грохнуло. Бревна избушки жалобно заскрипели. Завоняло паленым. Когда дым немного развеялся я увидел, что Ключник идет на меня все с той же кривой деревянной улыбкой. Одежда тлеет, дымиться. Борода обгорела, торчит черными спекшимися сосульками. Красноватые отблески очага освещают морщинистое лицо, яркие блики играют на бледной коже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Старик не стал картинно заносить нож, выспренно говорить о своих злодейских планах, долго и сочно расписывать то, что сделает с нами. Он примерился, отточенным плавным движением опытного лекаря-хирурга взмахнул ножом. Звук противный, словно режут плотную ткань, мокро хлюпнуло, на лице лесника появились маленькие почти черные точки, размазались в кровавые дорожки.
- Ше-е-едд!!! - взвыл я.
Время загустело, остановилось. Все реально - с ужасом понял я. Можно до бесконечности обманывать себя, убеждать, что это сон, но когда льется кровь человека, что дрался рядом с тобой, защищал тебя, тащил на себе, то все становится на свои места. Я лежу связанный в избушке Ключника, а это самое существо, язык не поворачивается назвать человеком, разделывает на столе моего товарища. Как барашка или козу.
Кровь стучит в голове словно молот, лупит по ушам. В глазах все плывет, комната вращается вокруг меня. Меня бьет крупная дрожь, озверело рвусь из пут уже не обращая внимания на то, что веревка ранит меня. Рыцарь опять слабо застонал, пальцы шевельнулись. Но в себя так и не пришел.
- Шед! Очнись! - отчаянно крикнул я.
Без толку. Рыцарь без сознания. То ли по голове крепко ударили, то ли злое волшебство не дает открыть глаза. Я не вижу, что делает старик, но движения плавные, четкие. Он водит ножом, где-то нажимает, левой рукой поправляет, поддерживает. Звуки противные, мокрые, хлюпающие. Что-то хрустит, влажно лопается, рвется. Дед гундосит песенку, в такт притоптывает ногой, на лице хищная улыбка, в свете очага блестят острые белые зубы. На него брызгает красным, уже вся одежда и борода в крапинках.
- Хороша человечина, - причмокнул он, - Жестковата, правда, но ничего, на безрыбье… Правда, Мурлыка?
Кот заходится истошным мявом, нарезает вокруг хозяина круги. Желтые глаза жадно горят, в них страшный непредставимый голод. Полосатый встает на задние лапы, подпрыгивает, маленький язычок яростно облизывает усы и пушистую морду, ноздри раздуваются, ловят вкусные запахи.
Дед отложил нож в сторону, руки по локоть в крови, с пальцев капает. Он тряхнул ими, потом стал жадно слизывать. Белоснежная борода и усы тут же стали красными, на чистенькой одежде расплылись багровые пятна. Кот взвизгнул, вцепился когтями в штанину старика.
- Кушать хочешь, сердешный? - затарахтел дед, - Сейчас-сейчас тебя покормлю. Чем бы тебя угостить? Ммм… Мышцы жестковаты, не угрызешь. Что за дурак, изматывал себя тренировками, надо кушать больше, чтоб быть жирным и сочным. Ага, вот-вот, вижу…
Лесник подхватил нож, нагнулся над столом, повозился немного. А когда поднялся, в ладонях оказалось нечто темно-багровое, почти черное, вяло подрагивающее, блестящее и парующее.
- Кушай Мурлыка печеночку, кушай котик. Печень хорошая, нежная. Ммм… объеденье!
Дед рубанул ножом, отсек добрую половину, остальное запихал себе в рот, стал жевать. На пол мокро шлепнулся кусок плоти. Кот с мяуканьем кинулся, жадно вцепился в печень, заурчал, стал рвать клыками и когтями.
Я застыл. Тело одеревенело. Заворожено смотрю на кровь. Горло свело от ужаса, даже кричать не могу. По щекам бегут огненные дорожки. Слезы. Не верю, не верю, не верю… В голове творится нечто невообразимое, сплошная круговерть мыслей, чувств. Хочется проснуться, но я не сплю. Это реальность. Заворожено смотрю на безвольную руку рыцаря, свисающую с края стола. По грубым мозолистым пальцам, привыкшим к рукояти меча, стекает тонкая кровавая дорожка, тяжелые капли редко стучат по грязным доскам пола.
- Хорошее мясцо, - облизнулся старик, - Сколько в нем силы, сколько ярости… Вкусно. Вот сейчас еще сердце попробую. Сердце должно быть еще лучше.
Старик подхватил нож со стола, замахнулся.
- Не делай этого, Ключник, - сказал я. Голос словно чужой. Хриплый, холодный. Голос вурдалака, а не живого человека.
Дед замер, осклабился.
- Что ты мне сделаешь, человечишка? - хохотнул он, - Я съем твоего товарища, а потом и тебя. Вы в моей власти.
- Я маг, - ровно произнес я, - Я уничтожу тебя.
- Ты не маг, человек, - хмыкнул старик, - Ты мой ужин. Если бы был чародеем, то не попался бы так глупо.
Он зачерпнул полную ладонь крови, влил себе в рот, удовлетворенно крякнул. По бороде побежали темные капли. От внешности добродушного старичка не осталось ничего. Морщинистое лицо жутко искажено, глаза полыхают потусторонним зеленым светом. Весь в крови рыцаря, словно мясник. Не человек, демон Преисподней.
Я словно разделился на две части. Одна половина разума отошла в сторону, с ужасом смотрит на происходящее, ноет и стенает. Зато вторая завладела телом, прочно вселилась в мозг, заставила сердце стучать ровно. Страх отступил, ужас, сковавший тело ушел. По жилам течет нечто огненное, жаркое.
Веревка сухо хрястнула, лопнула в нескольких местах. Я откатился в угол, подхватил меч рыцаря и вскочил на ноги. В теле играет злая сила, глаза застилает красная пелена. Меня распирает от мощи и яростного безумия. Мир воспринимаю яркими кусками, словно кто-то быстро меняет предо мной цветные картинки. Мысли в голове чужие, даже чуждые. Я слышу чей-то быстрый шепот. Перед глазами мелькают странные закорючки, какие-то знаки, обрывки фраз, пылающие огнем. Мгир? - догадалась та часть меня, что отстраненно наблюдает за всем. Да, - пришел ответ, тихий шелестящий шепот, - Ты освободил меня. Я помогу. Не мешай.
Старик удивленно выпучил глаза, потом мерзко захихикал.
- Остынь, милок, - ласково сказал он, - Все равно ничего не получится. Лучше ложись рядом со своим другом, расслабься и получай удовольствие…
Он не успел договорить. Я подскочил к нему и взмахнул мечом. Хряснуло, на меня плеснуло черной вонючей жижей. Все-таки не человек, нежить. Только внешность людская. Огромная рана на груди старика тут же срослась, белые обломки ребер притянулись друг к другу, соединились, кожа опять ровная, чистая.
- Это ты зря, - ухмыльнулся дед, показывая длинные клыки. Выставил нож и пошел на меня, - Иди ко мне, милок, будь хорошим мальчиком.
Я отшвырнул меч, все равно бесполезен, начертил в воздухе Знак огня. Полыхнуло, грохнуло. Бревна избушки жалобно заскрипели. Завоняло паленым. Когда дым немного развеялся я увидел, что Ключник идет на меня все с той же кривой деревянной улыбкой. Одежда тлеет, дымиться. Борода обгорела, торчит черными спекшимися сосульками. Красноватые отблески очага освещают морщинистое лицо, яркие блики играют на бледной коже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93