Полыхает уже добрая половина читального зала, языки пламени лижут потолок, но тут уцепиться не за что, сплошной камень. Пожар не перекинется на другие этажи, скорее всего, потушить успеют.
Коридоры и залы сменяются один за другим. Бегу со всех ног, практически вслепую, то и дело натыкаюсь на мебель, ругаюсь. Мешок тяжелый, неудобный, все время тянет то в одну сторону, то в другую. Я шатаюсь, пытаюсь удержать и посох и поклажу. Но вот, наконец, холл. Я толкнул плечом дверь, выскочил в мокрую ночную тьму.
Дождь закончился, воздух холодный и влажный. Вода капает с крыши, деревьев. Повсюду глубокие лужи, текут бурные ручейки. Я рванул в ближайшие кусты, прыгнул рыбкой, перекатился через плечо и вжался в жидкую грязь. Вовремя. Из-за угла здания выбежали что-то орущие люди, бросились к крыльцу. У библиотеки суета, подъехали пожарные телеги. Люди раскатывают тканевые рукава, подсоединяют к пузатой бочке. Двое мускулистых парняг взялись за поручни насоса, рычат сквозь стиснутые зубы, качают. Принесли факелы, но и без них светло. Из окон первого этажа рвутся языки огня, там что-то страшно трещит, лопается и взрывается. Из пожарных рукавов полилась вода, ударила в стену огня.
Я полежал немного в кустах, стал потихоньку отползать назад. Выбрался на аллейку, тут темно и безлюдно. Легкий ветерок играет в кронах деревьев, на меня то и дело льется водопад холодных капель. Я мокрый до нитки, грязный как свинья, измазан кровью. Крупная дрожь сотрясает тело, даже не знаю, от холода или от всего пережитого.
Домой пробирался долго, темными переулками и подворотнями, крался, стараясь никому не попадаться на глаза. Слава богам, все получилось. Отряды городской стражи проходят мимо, параллельными улицами, где светло и спокойно. Трусы - в темные места соваться не любят, знают, что могут получить нож под лопатку. Случайные прохожие отводят глаза от грязного жалкого бродяги, брезгливо кривятся. Меня и правда не узнать - лицо измазано в грязи, в волосах сухие листики, веточки, глаза безумные. Я как вурдалак только что вылезший из могилы.
В моем доме тихо, окна темные, все уже давно спят. Я на цыпочках прокрался через холл, тихонько поднялся по лестнице. В комнате кромешная тьма, но помню где и что стоит, на мебель не натыкаюсь. Мешок бросил в угол, посох прислонил к стене. Бухнулся на кровать и обхватил голову руками.
Сердце стучит быстро, выпрыгивает из груди. Я немного отдышался, откинулся на постели. Вокруг все привычно - запах пыли, силуэты картин, гитары…
Как-то все наперекосяк, - подумал я с тоской, - Все рушится, меняется. Теперь и брат уже не брат, а враг. Хотя… ведь он мог бы и убить меня, забрать посох. Я пытался помешать ему, чуть не убил любимую женщину. Но он просто оглушил меня и ушел вместе со своей эльфийкой. То ли спешил, то ли действительно взыграли родственные чувства.
В голове помимо воли вспыхивают яркие картинки из далекого детства. Вот я, Аш и Тох, ловим рыбу на берегу небольшого лесного озера, смеемся, кричим от восторга, Аш поймал щуку. Вот Витар отбивается от соседской ребятни, а мы бросаемся в драку все вместе, вереща от ярости - брата бьют! Вот идем с Ашем ночью по деревенской улице, меня распирает гордость и восторг, ведь впервые выбрались на гулянку, а там будет вино и девочки. Аш раздулся от важности, еще бы - показывает младшему взрослую жизнь. Мы гуляем, отрываемся по полной. Но в самый важный момент, когда до поцелуя с пухленькой Ланой остается совсем чуть-чуть, является наша бабушка, с позором гонит домой, а потом долго читает нотации, стыдит. Вот пьянствуем в студенческом общежитии, все такое привычное, но восхитительно веселое и бесшабашное…
Перед глазами появилось худое лицо Аша. Он улыбается, что-то беззувучно говорит… Я застонал от отчаяния, зарылся с головой в подушку. В глазах позорно защипало. Я люблю своего брата, люблю всех своих братьев. Не смотря ни на что. Но уже давно начал ощущать, что пропасть между нами ширится, растет. Я закрывал на это глаза, пытался не замечать. Но реальность ворвалась в мою жизнь, все исковеркала и изломала. Теперь Аш враг. Не верю, не хочу верить…
В голове все перемешалось, в глазах мгла, а в теле усталость. Так и уснул, с горькими слезами на глазах.
ЭПИЛОГ
- …Вот так все и произошло, - произнес я.
Горло пересохло после долгого рассказа, язык распух, сухо скребет по небу. Я приник к кружке, сделал большой глоток. Фруктовое вино холодит зубы, разливается в желудке приятным теплом.
Тох покачал головой, тяжело вздохнул. Лицо опечаленное, губы горько кривятся. Слушал меня внимательно, не перебивая, по ходу рассказа все больше мрачнел. Под конец непроизвольно вошел в боевую форму, глухо зарычал. Острые когти процарапали глубокие борозды в столешнице.
Я проспал дома почти до обеда измученный ночными приключениями. Во сне все время куда-то бежал, с кем-то сражался. Проснулся совершенно разбитый, усталый. На лице комья засохшей грязи, сухие травинки и листики. Кое-как помылся, переоделся и полез в мешок, что с вечера небрежно бросил на полу, стал раскладывать вещи на полу. Пять книг, все невероятно толстые, в старинных переплетах. Несколько причудливых амулетов с едва теплящимися искорками магии. Самым большим сюрпризом оказалась одежда. Тяжелая черная куртка с капюшоном, вся в металлических накладках, с наплечниками и наручами. Издали можно даже за кольчугу принять. Я присмотрелся и восхищенно присвистнул - подкладка из маленьких металлических колечек, каждая ниточка зачарована… Тут же накинул на себя, завязал ремень. Как раз впору. Такие куртки носили маги Серого Ордена, помню из хроник и сна, где был Мгиром. Они защищают практически от всех магических воздействий, от арбалетных болтов и удара меча.
Книги и амулеты переложил в свою сумку, подхватил посох и помчался к Тоху. После всего произошедшего мне нужен совет кого-то более умного и мудрого.
И вот я здесь. Сидим в саду его фермы на табуретах. Над головой шелестят листья яблонь, уже чуть желтоватые, ведь конец августа. Свет заходящего солнца красиво оттеняет, делает краски сочными и яркими, немного резкими. В прохладном воздухе витают те особенные запахи, что присущи лишь началу осени. Ветер носит первые сухие листья, тонкие прозрачные паутинки. Я и не заметил, как закончилось лето, впереди брезжит осенняя сырость и холодные затяжные дожди.
У дома маячит фигурка Дары. Жена Тоха чем-то занимается по хозяйству, но вижу, что навострила ушки. Брат прогнал ее еще в начале разговора, нечего женщине встревать в мужские дела.
Тох кашлянул. Я очнулся, вопросительно посмотрел на него.
- Что скажешь? - спросил я.
Тох задумчиво почесал небритый подбородок, покачал головой. Он все такой же невероятно большой и мощный, звероватый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Коридоры и залы сменяются один за другим. Бегу со всех ног, практически вслепую, то и дело натыкаюсь на мебель, ругаюсь. Мешок тяжелый, неудобный, все время тянет то в одну сторону, то в другую. Я шатаюсь, пытаюсь удержать и посох и поклажу. Но вот, наконец, холл. Я толкнул плечом дверь, выскочил в мокрую ночную тьму.
Дождь закончился, воздух холодный и влажный. Вода капает с крыши, деревьев. Повсюду глубокие лужи, текут бурные ручейки. Я рванул в ближайшие кусты, прыгнул рыбкой, перекатился через плечо и вжался в жидкую грязь. Вовремя. Из-за угла здания выбежали что-то орущие люди, бросились к крыльцу. У библиотеки суета, подъехали пожарные телеги. Люди раскатывают тканевые рукава, подсоединяют к пузатой бочке. Двое мускулистых парняг взялись за поручни насоса, рычат сквозь стиснутые зубы, качают. Принесли факелы, но и без них светло. Из окон первого этажа рвутся языки огня, там что-то страшно трещит, лопается и взрывается. Из пожарных рукавов полилась вода, ударила в стену огня.
Я полежал немного в кустах, стал потихоньку отползать назад. Выбрался на аллейку, тут темно и безлюдно. Легкий ветерок играет в кронах деревьев, на меня то и дело льется водопад холодных капель. Я мокрый до нитки, грязный как свинья, измазан кровью. Крупная дрожь сотрясает тело, даже не знаю, от холода или от всего пережитого.
Домой пробирался долго, темными переулками и подворотнями, крался, стараясь никому не попадаться на глаза. Слава богам, все получилось. Отряды городской стражи проходят мимо, параллельными улицами, где светло и спокойно. Трусы - в темные места соваться не любят, знают, что могут получить нож под лопатку. Случайные прохожие отводят глаза от грязного жалкого бродяги, брезгливо кривятся. Меня и правда не узнать - лицо измазано в грязи, в волосах сухие листики, веточки, глаза безумные. Я как вурдалак только что вылезший из могилы.
В моем доме тихо, окна темные, все уже давно спят. Я на цыпочках прокрался через холл, тихонько поднялся по лестнице. В комнате кромешная тьма, но помню где и что стоит, на мебель не натыкаюсь. Мешок бросил в угол, посох прислонил к стене. Бухнулся на кровать и обхватил голову руками.
Сердце стучит быстро, выпрыгивает из груди. Я немного отдышался, откинулся на постели. Вокруг все привычно - запах пыли, силуэты картин, гитары…
Как-то все наперекосяк, - подумал я с тоской, - Все рушится, меняется. Теперь и брат уже не брат, а враг. Хотя… ведь он мог бы и убить меня, забрать посох. Я пытался помешать ему, чуть не убил любимую женщину. Но он просто оглушил меня и ушел вместе со своей эльфийкой. То ли спешил, то ли действительно взыграли родственные чувства.
В голове помимо воли вспыхивают яркие картинки из далекого детства. Вот я, Аш и Тох, ловим рыбу на берегу небольшого лесного озера, смеемся, кричим от восторга, Аш поймал щуку. Вот Витар отбивается от соседской ребятни, а мы бросаемся в драку все вместе, вереща от ярости - брата бьют! Вот идем с Ашем ночью по деревенской улице, меня распирает гордость и восторг, ведь впервые выбрались на гулянку, а там будет вино и девочки. Аш раздулся от важности, еще бы - показывает младшему взрослую жизнь. Мы гуляем, отрываемся по полной. Но в самый важный момент, когда до поцелуя с пухленькой Ланой остается совсем чуть-чуть, является наша бабушка, с позором гонит домой, а потом долго читает нотации, стыдит. Вот пьянствуем в студенческом общежитии, все такое привычное, но восхитительно веселое и бесшабашное…
Перед глазами появилось худое лицо Аша. Он улыбается, что-то беззувучно говорит… Я застонал от отчаяния, зарылся с головой в подушку. В глазах позорно защипало. Я люблю своего брата, люблю всех своих братьев. Не смотря ни на что. Но уже давно начал ощущать, что пропасть между нами ширится, растет. Я закрывал на это глаза, пытался не замечать. Но реальность ворвалась в мою жизнь, все исковеркала и изломала. Теперь Аш враг. Не верю, не хочу верить…
В голове все перемешалось, в глазах мгла, а в теле усталость. Так и уснул, с горькими слезами на глазах.
ЭПИЛОГ
- …Вот так все и произошло, - произнес я.
Горло пересохло после долгого рассказа, язык распух, сухо скребет по небу. Я приник к кружке, сделал большой глоток. Фруктовое вино холодит зубы, разливается в желудке приятным теплом.
Тох покачал головой, тяжело вздохнул. Лицо опечаленное, губы горько кривятся. Слушал меня внимательно, не перебивая, по ходу рассказа все больше мрачнел. Под конец непроизвольно вошел в боевую форму, глухо зарычал. Острые когти процарапали глубокие борозды в столешнице.
Я проспал дома почти до обеда измученный ночными приключениями. Во сне все время куда-то бежал, с кем-то сражался. Проснулся совершенно разбитый, усталый. На лице комья засохшей грязи, сухие травинки и листики. Кое-как помылся, переоделся и полез в мешок, что с вечера небрежно бросил на полу, стал раскладывать вещи на полу. Пять книг, все невероятно толстые, в старинных переплетах. Несколько причудливых амулетов с едва теплящимися искорками магии. Самым большим сюрпризом оказалась одежда. Тяжелая черная куртка с капюшоном, вся в металлических накладках, с наплечниками и наручами. Издали можно даже за кольчугу принять. Я присмотрелся и восхищенно присвистнул - подкладка из маленьких металлических колечек, каждая ниточка зачарована… Тут же накинул на себя, завязал ремень. Как раз впору. Такие куртки носили маги Серого Ордена, помню из хроник и сна, где был Мгиром. Они защищают практически от всех магических воздействий, от арбалетных болтов и удара меча.
Книги и амулеты переложил в свою сумку, подхватил посох и помчался к Тоху. После всего произошедшего мне нужен совет кого-то более умного и мудрого.
И вот я здесь. Сидим в саду его фермы на табуретах. Над головой шелестят листья яблонь, уже чуть желтоватые, ведь конец августа. Свет заходящего солнца красиво оттеняет, делает краски сочными и яркими, немного резкими. В прохладном воздухе витают те особенные запахи, что присущи лишь началу осени. Ветер носит первые сухие листья, тонкие прозрачные паутинки. Я и не заметил, как закончилось лето, впереди брезжит осенняя сырость и холодные затяжные дожди.
У дома маячит фигурка Дары. Жена Тоха чем-то занимается по хозяйству, но вижу, что навострила ушки. Брат прогнал ее еще в начале разговора, нечего женщине встревать в мужские дела.
Тох кашлянул. Я очнулся, вопросительно посмотрел на него.
- Что скажешь? - спросил я.
Тох задумчиво почесал небритый подбородок, покачал головой. Он все такой же невероятно большой и мощный, звероватый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93