фиолетовые химические морщины
лежали на властном лице ответственной квартиросъ-
П. С. Таранов
емщицы. Рядом с нею, пригорюнившись, сидела на плите
пьяненькая тетя Паша. Усмехаясь, смотрел на оробевше-
го Лоханкина босой Никита Пряхин. С антресолей све-
шивалась голова ничьей бабушки. Дуня делала знаки
Митричу. Бывший камергер двора улыбался, пряча что-
то за спиной.
- Что? Общее собрание будет? - спросил Василий
Андреевич тоненьким голосом.
- Будет, будет, - сказал Никита Пряхин, приближа-
ясь к Лоханкину, - все тебе будет. Кофе тебе будет,
какава! Ложись! - закричал он вдруг, дохнув на Васису-
алия не то водкой, не то скипидаром.
- В каком смысле ложись? - спросил Василий Ан-
дреевич, начиная дрожать.
- А что с ним говорить, с нехорошим человеком! -
сказал гражданин Гигиенишвили. И, присев на корточки,
принялся шарить по талии Лоханкина, отстегивая под-
тяжки.
- На помощь! - шепотом произнес Васисуалий, ус-
тремляя безумный взгляд на Люцию Францевну.
- Свет надо было тушить! - сурово ответила граж-
данка Пферд.
- Мы не буржуи - электрическую энергию зря жечь, -
добавил камергер Митрич, окуная что-то в ведро с водой.
- Я не виноват! - запищал Лоханкин, вырываясь из
рук бывшего князя, а ныне трудящегося Востока.
- Все не виноваты! - бормотал Никита Пряхин, при-
держивая трепещущего жильца.
- Я же ничего такого не сделал.
- Все ничего такого не сделали.
- У меня душевная депрессия.
- У всех душевная.
- Вы не смеете меня трогать. Я малокровный.
- Все, все малокровные.
- От меня жена ушла! - надрывался Васисуалий.
- У всех жена ушла, - отвечал Никита Пряхин.
Секреты поведения людей
- Давай, давай, Никитушко! - хлопотливо молвил
камергер Митрич, вынося к свету мокрые, блестящие
розги. - За разговорами до свету не справимся.
Василия Андреевича положили животом на пол.
Ноги его молочно засветились. Гигиенишвили размах-
нулся изо всей силы, и розга тонко запищала в воздухе.
- Мамочка! - взвизгнул Васисуалий.
- У всех мамочка! - наставительно сказал Никита,
прижимая Лоханкина коленом.
И тут Василий вдруг замолчал.
"А может быть, так надо, - подумал он, дергаясь от
ударов и разглядывая темные, панцирные ногти на ноге
Никиты. - Может, именно в этом искупление, очищение,
великая жертва..."
И покуда его пороли, покуда Дуня конфузливо смея-
лась, а бабушка покрикивала с антресолей: "Так его, бо-
лезного, так его, родименького!" - Василий Андреевич
сосредоточенно думал о значении русской интеллиген-
ции и о том, что Галилей тоже потерпел за правду.
Последним взял розги Митрич.
- Дай-кось, я попробую, - сказал он, занося руку. -
Надаю ему лозанов по филейным частям,
Но Лоханкину не пришлось отведать камергерской
лозы. В дверь черного хода постучали. Дуня бросилась
открывать. (Парадный ход "Вороньей слободки" был дав-
но заколочен по той причине, что жильцы никак не могли
решить, кто первый должен мыть лестницу. По этой же
причине была наглухо заперта и ванная комната).
- Васисуалий Андреевич, вас незнакомый мужчина
спрашивает, - сказала Дуня как ни в чем не бывало.
И все действительно увидели незнакомого мужчину в
белых джентльменских брюках. Василий Андреевич живо
вскочил, поправил свою одежду и с ненужной улыбкой
обратил лицо к вошедшему. Это был Остап Бендер.
- Я вам не помешал? - учтиво спросил великий ком-
бинатор, щурясь.
П. С. Тарсаюв
- Да, да, - пролепетал Лоханкин, шаркая ножкой, -
видите ли, тут я был, как бы вам сказать, немножко за-
нят... Но... кажется, я уже освободился?
И он искательно посмотрел по сторонам. Но в кухне
уже не было никого".
О случае применения правила "физических мер воз-
действия" во время своей учебы в Московском област-
ном пединституте рассказывает и писатель Владимир Кру-
пин в автобиографической повести "Прости, прощай.,.".
"Примерно к семи я возвращался в общежитие. Лева и
Витька к этому времени собирались или уже уезжали на
свою работу. Мишка спал. Я ложился поспать часа на
три, просыпался - Миша спал. Нас это не могло не воз-
мущать. Мы уже и стыдили его, но Мишка был человек,
которому плюй в глаза, скажет: Божья роса. Эта послови-
ца, взятая из жизни и с занятий по русскому народному
творчеству, была сказана Мишке, но... Мишка спал, как
медведь в спячке, как сурок. По вечерам, как кот, уходил
куда-то и возвращался, загадочно облизываясь и произ-
нося фразу: "Большое удовольствие получил".
Назревала мысль:
Как проучить салажонка?
Его даже не проучить следовало, а отучить. Чтоб не
считал себя ученее нас. Витька как-никак был старшина
первой статьи, Лева второй, я кончил службу старшим
сержантом, а этот салажонок зеленый, каких мы за лю-
дей не считали, мнит себя умнее нас.
Да, в общем-то, и умнее, - говорили мы на военном
совете старшин запаса, - и дядя у него, и деньги емуиз
дома шлют, и не работает, и девчонки за него курсовые
пишут.
- Будут писать, он в моей тельняшке к ним ходит, вот
ему... получит он у меня, - говорит Лева. - И перед сном
где-то пасется.
- Еще бы не пастись, - говорил Витька, - я натаска-
юсь плоского, накатаюсь круглого, мне недосуг.
Секреты поведения людей
- А я вообще по часу в закрытой камере под душем,
- поддержал я.
Был воскресный день. Мы накануне договаривались
сделать генеральную уборку, и Мишка об этом знал. Но
как-то ускользнул. Плевать! Велика ли комната после тех
пространств казарм и палуб, которые нами были мыты-
перемыты. Мы врубили проигрыватель на полную глот-
ку, тогда в новинку были мягкие пластинки-миньоны, нам
кто-то подарил запись модного в те годы певца Тома
Джонса, и вот под его вдохновляющий хриплый голос мы
крикнули: "Аврал!" - стали двигать кровати.
- Стоп машина! - закричал Лева. Он как раз двигал
Мишкину кровать.
- Ну, салага! - закричали мы хором, сразу все сооб-
разив. За Мишкиной кроватью были вороха оберток и
серебряной бумаги от шоколадных конфет - конфет
даже по тем ценам не доступных для нас. Мало того,
задвинутая за тумбочку и начатая, стояла трехлитровая
банка меду. Попробовали - чудо какой мед!
В коридоре пятого этажа была небольшая открытая
зала - рекреация, где обычно собирались потанцевать,
просто поговорить. Еще позднее тут шептались и целова-
лись таинственно возникающие из ниоткуда парочки. Вот
мы позвали девчонок, вытащили из комнаты столы и
стулья, накипятили чаю, пока он кипел, сбегали еще за
добавками в магазин и сели. Конечно, и проигрыватель
был с нами. И послушав для начала Моцарта, мы встали
для говорения слов о человеческом бескорыстии нашего
друга.
- Долой слово "тост"! - воскликнул я. - Есть пре-
красное слово "здравица". Во здравие и за здравие труже-
ниц-пчел эта славная чаша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
лежали на властном лице ответственной квартиросъ-
П. С. Таранов
емщицы. Рядом с нею, пригорюнившись, сидела на плите
пьяненькая тетя Паша. Усмехаясь, смотрел на оробевше-
го Лоханкина босой Никита Пряхин. С антресолей све-
шивалась голова ничьей бабушки. Дуня делала знаки
Митричу. Бывший камергер двора улыбался, пряча что-
то за спиной.
- Что? Общее собрание будет? - спросил Василий
Андреевич тоненьким голосом.
- Будет, будет, - сказал Никита Пряхин, приближа-
ясь к Лоханкину, - все тебе будет. Кофе тебе будет,
какава! Ложись! - закричал он вдруг, дохнув на Васису-
алия не то водкой, не то скипидаром.
- В каком смысле ложись? - спросил Василий Ан-
дреевич, начиная дрожать.
- А что с ним говорить, с нехорошим человеком! -
сказал гражданин Гигиенишвили. И, присев на корточки,
принялся шарить по талии Лоханкина, отстегивая под-
тяжки.
- На помощь! - шепотом произнес Васисуалий, ус-
тремляя безумный взгляд на Люцию Францевну.
- Свет надо было тушить! - сурово ответила граж-
данка Пферд.
- Мы не буржуи - электрическую энергию зря жечь, -
добавил камергер Митрич, окуная что-то в ведро с водой.
- Я не виноват! - запищал Лоханкин, вырываясь из
рук бывшего князя, а ныне трудящегося Востока.
- Все не виноваты! - бормотал Никита Пряхин, при-
держивая трепещущего жильца.
- Я же ничего такого не сделал.
- Все ничего такого не сделали.
- У меня душевная депрессия.
- У всех душевная.
- Вы не смеете меня трогать. Я малокровный.
- Все, все малокровные.
- От меня жена ушла! - надрывался Васисуалий.
- У всех жена ушла, - отвечал Никита Пряхин.
Секреты поведения людей
- Давай, давай, Никитушко! - хлопотливо молвил
камергер Митрич, вынося к свету мокрые, блестящие
розги. - За разговорами до свету не справимся.
Василия Андреевича положили животом на пол.
Ноги его молочно засветились. Гигиенишвили размах-
нулся изо всей силы, и розга тонко запищала в воздухе.
- Мамочка! - взвизгнул Васисуалий.
- У всех мамочка! - наставительно сказал Никита,
прижимая Лоханкина коленом.
И тут Василий вдруг замолчал.
"А может быть, так надо, - подумал он, дергаясь от
ударов и разглядывая темные, панцирные ногти на ноге
Никиты. - Может, именно в этом искупление, очищение,
великая жертва..."
И покуда его пороли, покуда Дуня конфузливо смея-
лась, а бабушка покрикивала с антресолей: "Так его, бо-
лезного, так его, родименького!" - Василий Андреевич
сосредоточенно думал о значении русской интеллиген-
ции и о том, что Галилей тоже потерпел за правду.
Последним взял розги Митрич.
- Дай-кось, я попробую, - сказал он, занося руку. -
Надаю ему лозанов по филейным частям,
Но Лоханкину не пришлось отведать камергерской
лозы. В дверь черного хода постучали. Дуня бросилась
открывать. (Парадный ход "Вороньей слободки" был дав-
но заколочен по той причине, что жильцы никак не могли
решить, кто первый должен мыть лестницу. По этой же
причине была наглухо заперта и ванная комната).
- Васисуалий Андреевич, вас незнакомый мужчина
спрашивает, - сказала Дуня как ни в чем не бывало.
И все действительно увидели незнакомого мужчину в
белых джентльменских брюках. Василий Андреевич живо
вскочил, поправил свою одежду и с ненужной улыбкой
обратил лицо к вошедшему. Это был Остап Бендер.
- Я вам не помешал? - учтиво спросил великий ком-
бинатор, щурясь.
П. С. Тарсаюв
- Да, да, - пролепетал Лоханкин, шаркая ножкой, -
видите ли, тут я был, как бы вам сказать, немножко за-
нят... Но... кажется, я уже освободился?
И он искательно посмотрел по сторонам. Но в кухне
уже не было никого".
О случае применения правила "физических мер воз-
действия" во время своей учебы в Московском област-
ном пединституте рассказывает и писатель Владимир Кру-
пин в автобиографической повести "Прости, прощай.,.".
"Примерно к семи я возвращался в общежитие. Лева и
Витька к этому времени собирались или уже уезжали на
свою работу. Мишка спал. Я ложился поспать часа на
три, просыпался - Миша спал. Нас это не могло не воз-
мущать. Мы уже и стыдили его, но Мишка был человек,
которому плюй в глаза, скажет: Божья роса. Эта послови-
ца, взятая из жизни и с занятий по русскому народному
творчеству, была сказана Мишке, но... Мишка спал, как
медведь в спячке, как сурок. По вечерам, как кот, уходил
куда-то и возвращался, загадочно облизываясь и произ-
нося фразу: "Большое удовольствие получил".
Назревала мысль:
Как проучить салажонка?
Его даже не проучить следовало, а отучить. Чтоб не
считал себя ученее нас. Витька как-никак был старшина
первой статьи, Лева второй, я кончил службу старшим
сержантом, а этот салажонок зеленый, каких мы за лю-
дей не считали, мнит себя умнее нас.
Да, в общем-то, и умнее, - говорили мы на военном
совете старшин запаса, - и дядя у него, и деньги емуиз
дома шлют, и не работает, и девчонки за него курсовые
пишут.
- Будут писать, он в моей тельняшке к ним ходит, вот
ему... получит он у меня, - говорит Лева. - И перед сном
где-то пасется.
- Еще бы не пастись, - говорил Витька, - я натаска-
юсь плоского, накатаюсь круглого, мне недосуг.
Секреты поведения людей
- А я вообще по часу в закрытой камере под душем,
- поддержал я.
Был воскресный день. Мы накануне договаривались
сделать генеральную уборку, и Мишка об этом знал. Но
как-то ускользнул. Плевать! Велика ли комната после тех
пространств казарм и палуб, которые нами были мыты-
перемыты. Мы врубили проигрыватель на полную глот-
ку, тогда в новинку были мягкие пластинки-миньоны, нам
кто-то подарил запись модного в те годы певца Тома
Джонса, и вот под его вдохновляющий хриплый голос мы
крикнули: "Аврал!" - стали двигать кровати.
- Стоп машина! - закричал Лева. Он как раз двигал
Мишкину кровать.
- Ну, салага! - закричали мы хором, сразу все сооб-
разив. За Мишкиной кроватью были вороха оберток и
серебряной бумаги от шоколадных конфет - конфет
даже по тем ценам не доступных для нас. Мало того,
задвинутая за тумбочку и начатая, стояла трехлитровая
банка меду. Попробовали - чудо какой мед!
В коридоре пятого этажа была небольшая открытая
зала - рекреация, где обычно собирались потанцевать,
просто поговорить. Еще позднее тут шептались и целова-
лись таинственно возникающие из ниоткуда парочки. Вот
мы позвали девчонок, вытащили из комнаты столы и
стулья, накипятили чаю, пока он кипел, сбегали еще за
добавками в магазин и сели. Конечно, и проигрыватель
был с нами. И послушав для начала Моцарта, мы встали
для говорения слов о человеческом бескорыстии нашего
друга.
- Долой слово "тост"! - воскликнул я. - Есть пре-
красное слово "здравица". Во здравие и за здравие труже-
ниц-пчел эта славная чаша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116