В руках он держал три длинных списка и внимательно
изучал ряды обозначенных на них цифр; мы спросили его,
почему он столь поздно еще на месте работы. Он ответил
почтительно и спокойно, как подобает солдату, что на
следующий день, в пять часов утра, предстоит генеральный
осмотр крепости, а он отвечает за запасы пороха, поэтому
и проверяет эти запасы вот уже, вероятно, в двадцатый раз,
чтобы не получить замечания за халатность. Правда, он
хотел использовать для этого хоть скудные остатки дневно-
го света, в связи со строгими предписаниями, запрещаю-
щими вход в башню не только с факелами, но даже с по-
тайным фонарем; к несчастью у него не хватило времени,
чтобы охватить проверкой все объекты, еще несколько
снарядов остались неосмотренными, хорошо бы, если бы
он имел возможность проникнуть в башню после наступле-
ния темноты! С некоторым нетерпением он поглядел в сто-
рону гренадера, который стоял на карауле у дверей башни;
вон он-то и воспрепятствует замышляемой дополнитель-
ной сверке! Сообщив нам все это, вахмистр опустился на
колени посмотреть, не забились ли под двери остатки
пороха. Он боялся, что порох взорвется при соприкосно-
вении со шпорами или металлическими набойками на
сапогах офицеров: "Впрочем, не это меня больше всего
беспокоит, - произнес он, вставая, - а мои списки". И
он с тревогой скользнул по ним взглядом".
Трагедия рассказа заключается в том, что вахмистр
именно своими чрезмерными предосторожностями вы-
зывает катастрофу, которая стоит ему жизни. Его усер-
дие не дает ему покоя:
Секреты поведения людей
"Вы ведь видели, господин лейтенант, что я, как солдат,
большое значение придаю добросовестному выполнению
долга. Я бы, верно, умер от стыда, если бы завтра при
осмотре обнаружили недостачу хоть одной картуши. И
представьте, мне кажется, что во время последних упраж-
нений по стрельбе у меня стащили бочку пороху для пе-
хоты. Меня так и подмывает пойти посмотреть, и я сделал
бы это, если бы вход в помещение с источником света в
руках не был запрещен".
Запрета входить со светом в пороховую башню добро-
совестный служака нарушить не может. Но тяга к ажуру
тоже ох как сильна! Через два часа после того, как про-
звучали слова вахмистра, пороховой склад с грохотом
взлетел на воздух.
"По-видимому, несчастный все же не мог воспроти-
виться неодолимой потребности еще раз посмотреть на
свои пороховые бочки и посчитать свои гранаты. И вот
что-то, подковка, камешек, просто неосторожное движе-
ние - в один миг все воспламенило".
Отсюда вывод, столь же непреложный, сколько и ори-
гинальный: лучше целиться в несовершенство и попасть,
чем в совершенство и не попасть.
228
Закон "самооглупления"
Всякий раз, перед лицом точного действия других
людей наше восхищение ими принимает форму сомюг-
Очевидно, надо сдерживаться, контролировать себя. "<Р-
Президент Гарвардского университета Элиот как-то
рассказал Гансу Селье (тому самому, что открыл явле-
ние "стресса") такую историю. Войдя в переполненный
ресторан, он отдал шляпу гардеробщику-негру. При вы-
ходе Элиот с удивлением увидел, что гардеробщик без-
П. С. Таранов
ошибочно выбрал именно его шляпу из сотен других. В
изумлении он спросил: "Как вы узнали, что это моя шля-
па?" - "Да не знал я, что она ваша!" - был ответ. "По-
чему же тогда вы дали мне ее?" - спросил Элиот. На что
гардеробщик очень вежливо ответил: "Потому что вы,
как вошли, отдали ее мне". Президенту университета чрез-
вычайно понравилось столь скрупулезное обращение с
причиной и следствием.
229
Закон >самопревосходности"
"Не только музыке надо быть сверхмузыкой, чтобы
что-то зиачит>, но и все на свете должно превосходит>
себя, чтобы быть собою. Человек, деятеляност> человека
должны заключать алея лент бесконечности, придающей
явлению определенность, характер".
(Б. Л. Пастернак)
Борис Леонидович
Пастернак
Секреты поведения людей
230
Закон "сатанинской" диалекгики"
Каждый миг своей жизни, в минуты радости, скор-
би, утехи, в восхождении и на спуске будем помнит> о
сатанинской диалектике, присущей всем человеческим
проявлениям - и нашим, и чужим. Они, всегда будучи
такими, всегда и в то же время -другие: а одно и то же
время, в одном и том же месте, в одном и том же отно-
шении. ~?
Помимо тотальности этот закон еще и универсален, а
потому может выглядеть и в таком ракурсе:
Что бы люди ни затевали, их начинания будут поняты
другими людьми не так, только не так, всегда не так!
Тема вполне в духе Эдварда Мэрфи. Но по правде го-
воря, на эту странность людского поведения, глубоко за-
якоренную в человеческой натуре, внимание обращалось
давно. Может быть, лучше других суть дела сформулиро-
вал в 1353 г. итальянец франческо Петрарка (1304 - 1374).
Обратите внимание на то, как остер его глаз, красива
мысль, как предельно точно все подмечено. Возьмем в
руки письмо, адресованное Петраркой своему другу Фран-
циску, приору св. Апостолов; подивимся, подумаем, заду-
маемся. И ведь есть о чем! Итак.
"Бывает ли в делах человеческих хоть что-нибудь на-
столько благоразумное и осмотрительное, чтобы не оста-
вить лазейки для брани и нападок? Покажи хоть одного,
кто избавлен от этой чумы! Самого Христа опозорили и в
конце концов погубили те, кого он пришел спасти; мы
еще хорошо отделались, если без топора над головой, без
боязни плетей терпим словесные наскоки. Если только не
предположить, что древние лучше умели язвить, никогда
П. С. Таранов
не было эпохи наглее нашей. Расскажу тебе одну из извес-
тных в народе басен, какими старухи коротают у огня зим-
ние ночи. Старик и сын-подросток шли куда-то, имея на
двоих одного, да и то небольшого ослика, на котором по
очереди облегчали себе тяжесть пути. Когда поехал роди-
тель, а мальчик шел следом, встречные стали насмехаться:
"Вот дышащий на ладан и бесполезный старик, ублажая
себя, губит красивого мальчугана". Слез старик и поднял
упирающегося сына вместо себя на седло. Встречная толпа
зашепталась: "Вот ленивый и крепкий мальчишка, потакая
своей испорченности, убивает дряхлого отца". Покраснев,
тот заставляет отца подсесть к себе, и одно четвероногое
везет обоих. Но громче ропот прохожих и возмущение: ма-
лое животное задавлено двумя большими! Что делать? Оди-
наково расстроенные, оба сходят и на своих ногах поспе-
шают за идущим налегке ослом. Однако насмешки жестче
и смех наглей: двое-де ослов, желая поберечь третьего, не
берегут себя. "Замечаешь, сын мой, - говорит тогда отец,
- что не выходит сделать так, чтобы одобрили все? Давай
вернемся к тому, что было у нас принято в самом начале, а
они пускай продолжают говорить и браниться, как приня-
то у них".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116