это был тот таинственный час, в который, как записал в дневнике старшина Людович, блеск на лице начальника штаба бригады менялся с сухого на сальный.
— К тому же, — сказал он, — наша бригада не имеет средств для действий в обороне.
— Тогда как же мы обороняем Александрию?
— Мы стали бы оборонять ее только в крайнем случае.
— Но ведь, возможно, на Крите как раз крайний случай.
— Я не спорю с вами, Краучбек. Я просто высказываю свое мнение.
Молчание. Затем майор Хаунд продолжал:
— Почему этот денщик не вытряхивает пепельницы? А что вам известно о возможностях нашего морского транспорта, Краучбек?
— Ничего.
— Вот именно». К вашему сведению, мы не в состоянии послать на Крит подкрепления, даже если бы и хотели этого.
— Понятно.
Еще пауза. В этот день майор Хаунд был явно обеспокоен чем-то. Он прибегнул к своему испытанному методу нападения.
— Кстати, чем сегодня занимается ваше подразделение?
— Наносят тонкие красные линии. Карта Крита — точная копия с греческого издания, поэтому я приказал нанести на нее полудюймовую сетку, чтобы картой можно было пользоваться.
— Карты Крита? Кто приказывал кому бы то ни было получать карты Крита?
— Я сам выписал их вчера вечером из Рас-эль-Тина.
— Вы занялись не своим делом, Краучбек. Именно так и рождаются слухи.
Вскоре в кабинет вошел Томми. Гай и майор Хаунд встали.
— Из Каира еще ничего не было? — поинтересовался он.
— Почта отправлена на регистрацию, полковник. Ничего срочного.
— Раньше десяти часов в ставке главнокомандующего к работе никто не приступает. Телефонограммы посыплются через несколько минут. А пока передайте подразделениям предварительные распоряжения. Надеюсь, вам известно, что мы отбываем?
— Обратно в зону канала для реорганизации?
— Боже мой, да нет же! Где ваш помощник по тылу? Нам нужно разработать плановую таблицу погрузки. Вчера вечером у мадам Каприкис я встретил адмирала, командующего эсминцами. Он уже все подготовил для нас. Гай, раздобудь несколько карт Крита для выдачи командному составу до командиров отделений включительно.
— Все уже сделано, полковник, — поспешил доложить майор Хаунд.
— Отлично.
В четверть одиннадцатого по телефону из штаба главнокомандующего в Каире посыпались длинные, скучные, противоречивые распоряжения; они продолжали поступать в течение всего дня. Майор Хаунд выслушивал, записывал и с воодушевлением передавал их дальше.
— Да, сэр. Слушаюсь, сэр. Все ясно. Все оповещены, — отвечал он штабу главнокомандующего. — Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь! — торопил он подразделения.
Но Людовича это показное рвение не обмануло.
«Странно, но майор Хаунд, кажется, не имеет ни малейшего желания сложить голову в бою», — записал он в дневнике.
Для майора Хаунда это была первая боевая погрузка на корабли, а для Гая — третья. Гай равнодушно наблюдал за обменом «любезностями» между начальником штаба бригады, его помощником по тылу и офицером штаба, ведавшим погрузкой, сначала серьезными, затем озабоченными, потом озлобленными; за вереницами навьюченных и угрюмых солдат, проходивших по тесным палубам и неуклюже спускавшихся вниз по трапам; за моряками, ловко сновавшими между грудами военного имущества. Все это было знакомо Гаю по прежнему опыту, и он держался от всего в стороне. Разговаривая с зенитчиком-артиллеристом морской пехоты, Гай услышал:
— Никакого воздушного прикрытия. Наша авиация на Крите разгромлена. Если мы не управимся с переходом туда и обратно в темное время суток, уцелеть шансов нет. Высаживаться вашим ребятам придется гораздо быстрее, чем они грузятся сейчас.
Под погрузку оперативной группы Хука выделили крейсер-минзаг и два эскадренных миноносца; на всех кораблях были заметны следы участия в эвакуации войск из Греции. Корабль, выделенный под погрузку штаба бригады, был потрепан больше других.
— Нашему кораблю нужен минимум месяц на ремонт, — продолжал морской пехотинец. — Если хватит пороху на переход, наше счастье, а уж о том, чтобы в случае чего-нибудь справиться с противником, и разговора быть не может.
С наступлением сумерек они вышли в море. На борту эскадренного миноносца вместе со штабом находились три роты второго отряда командос. На палубах и в кубриках вповалку лежали солдаты; офицеры разместились в кают-компании. Томми Блэкхауса пригласили на ходовой мостик. Постепенно установились сравнительная тишина и спокойствие.
— Краучбек, — спросил Гая майор Хаунд, — вам не приходило в голову, что Людович ведет дневник?
— Нет.
— Это запрещено уставом — вести личный дневник на фронте.
— Да, конечно.
— Вот именно. Вы лучше предупредите-ка его. Я совершенно уверен, что он записывает что-нибудь неофициальное.
В восемь часов стюард-мальтиец накрыл стол для обеда, поставив в центре вазу с розами. Командир корабля остался на мостике. Старший помощник командира извинился и за отсутствие командира, и за неудобства размещения.
— Мы не в состоянии оказать гостеприимство в таких масштабах, — сказал он. — Боюсь, что мы во всем будем испытывать нехватку.
Солдаты достали свои кружки, котелки, ножи и вилки. Денщики помогли стюарду. Обед был отменный.
— До рассвета не будет никакой тревоги, — заверил старший помощник, покидая их.
Командир эсминца уступил свою каюту Томми, майору Хаунду и заместителю командира второго отряда командос. Чемоданы и постельные скатки оставили в лагере. Армейские офицеры устроились в креслах, на диванах и на полу в кают-компании. Вскоре все уснули.
Проснувшись на рассвете, Гай вышел на свежий воздух. Восхитительное утро после безветренной ночи; море спокойное, вокруг ни одного корабля, земли не видно. Довольно медленно двигавшийся эскадренный миноносец, казалось, плыл в фосфоресцирующей пустоте. Гай встретился со вчерашним артиллеристом.
— Ну как, здесь начнутся неприятности? — спросил Гай.
— Нет, не здесь. — Затем артиллерист, поскольку ему показалось, что на лице Гая появилось удивление, добавил: — Замечаете что-нибудь странное в положении солнца?
Гай посмотрел на солнце. Оно находилось слева по носу, довольно высоко над горизонтом, яркое, но пока еще не жаркое.
— Нет, — ответил он.
— Разве оно там, где вы ожидали увидеть его?
— А-а! — воскликнул Гай. — Теперь я понимаю, что вы имеете в виду. Оно должно быть с другого борта.
— Вот именно. Через час мы будем снова в Александрии. Неисправность машин.
— Как нескладно все это получилось!
— Я же говорил вам, что корабль нуждается в серьезном ремонте. К тому же его здорово потрепало в Эгейском море. Меня это вполне устраивает. Я в этом году еще ни разу не увольнялся на берег.
За завтраком Томми молча хмурился; майор Хаунд открыто ликовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216
— К тому же, — сказал он, — наша бригада не имеет средств для действий в обороне.
— Тогда как же мы обороняем Александрию?
— Мы стали бы оборонять ее только в крайнем случае.
— Но ведь, возможно, на Крите как раз крайний случай.
— Я не спорю с вами, Краучбек. Я просто высказываю свое мнение.
Молчание. Затем майор Хаунд продолжал:
— Почему этот денщик не вытряхивает пепельницы? А что вам известно о возможностях нашего морского транспорта, Краучбек?
— Ничего.
— Вот именно». К вашему сведению, мы не в состоянии послать на Крит подкрепления, даже если бы и хотели этого.
— Понятно.
Еще пауза. В этот день майор Хаунд был явно обеспокоен чем-то. Он прибегнул к своему испытанному методу нападения.
— Кстати, чем сегодня занимается ваше подразделение?
— Наносят тонкие красные линии. Карта Крита — точная копия с греческого издания, поэтому я приказал нанести на нее полудюймовую сетку, чтобы картой можно было пользоваться.
— Карты Крита? Кто приказывал кому бы то ни было получать карты Крита?
— Я сам выписал их вчера вечером из Рас-эль-Тина.
— Вы занялись не своим делом, Краучбек. Именно так и рождаются слухи.
Вскоре в кабинет вошел Томми. Гай и майор Хаунд встали.
— Из Каира еще ничего не было? — поинтересовался он.
— Почта отправлена на регистрацию, полковник. Ничего срочного.
— Раньше десяти часов в ставке главнокомандующего к работе никто не приступает. Телефонограммы посыплются через несколько минут. А пока передайте подразделениям предварительные распоряжения. Надеюсь, вам известно, что мы отбываем?
— Обратно в зону канала для реорганизации?
— Боже мой, да нет же! Где ваш помощник по тылу? Нам нужно разработать плановую таблицу погрузки. Вчера вечером у мадам Каприкис я встретил адмирала, командующего эсминцами. Он уже все подготовил для нас. Гай, раздобудь несколько карт Крита для выдачи командному составу до командиров отделений включительно.
— Все уже сделано, полковник, — поспешил доложить майор Хаунд.
— Отлично.
В четверть одиннадцатого по телефону из штаба главнокомандующего в Каире посыпались длинные, скучные, противоречивые распоряжения; они продолжали поступать в течение всего дня. Майор Хаунд выслушивал, записывал и с воодушевлением передавал их дальше.
— Да, сэр. Слушаюсь, сэр. Все ясно. Все оповещены, — отвечал он штабу главнокомандующего. — Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь! — торопил он подразделения.
Но Людовича это показное рвение не обмануло.
«Странно, но майор Хаунд, кажется, не имеет ни малейшего желания сложить голову в бою», — записал он в дневнике.
Для майора Хаунда это была первая боевая погрузка на корабли, а для Гая — третья. Гай равнодушно наблюдал за обменом «любезностями» между начальником штаба бригады, его помощником по тылу и офицером штаба, ведавшим погрузкой, сначала серьезными, затем озабоченными, потом озлобленными; за вереницами навьюченных и угрюмых солдат, проходивших по тесным палубам и неуклюже спускавшихся вниз по трапам; за моряками, ловко сновавшими между грудами военного имущества. Все это было знакомо Гаю по прежнему опыту, и он держался от всего в стороне. Разговаривая с зенитчиком-артиллеристом морской пехоты, Гай услышал:
— Никакого воздушного прикрытия. Наша авиация на Крите разгромлена. Если мы не управимся с переходом туда и обратно в темное время суток, уцелеть шансов нет. Высаживаться вашим ребятам придется гораздо быстрее, чем они грузятся сейчас.
Под погрузку оперативной группы Хука выделили крейсер-минзаг и два эскадренных миноносца; на всех кораблях были заметны следы участия в эвакуации войск из Греции. Корабль, выделенный под погрузку штаба бригады, был потрепан больше других.
— Нашему кораблю нужен минимум месяц на ремонт, — продолжал морской пехотинец. — Если хватит пороху на переход, наше счастье, а уж о том, чтобы в случае чего-нибудь справиться с противником, и разговора быть не может.
С наступлением сумерек они вышли в море. На борту эскадренного миноносца вместе со штабом находились три роты второго отряда командос. На палубах и в кубриках вповалку лежали солдаты; офицеры разместились в кают-компании. Томми Блэкхауса пригласили на ходовой мостик. Постепенно установились сравнительная тишина и спокойствие.
— Краучбек, — спросил Гая майор Хаунд, — вам не приходило в голову, что Людович ведет дневник?
— Нет.
— Это запрещено уставом — вести личный дневник на фронте.
— Да, конечно.
— Вот именно. Вы лучше предупредите-ка его. Я совершенно уверен, что он записывает что-нибудь неофициальное.
В восемь часов стюард-мальтиец накрыл стол для обеда, поставив в центре вазу с розами. Командир корабля остался на мостике. Старший помощник командира извинился и за отсутствие командира, и за неудобства размещения.
— Мы не в состоянии оказать гостеприимство в таких масштабах, — сказал он. — Боюсь, что мы во всем будем испытывать нехватку.
Солдаты достали свои кружки, котелки, ножи и вилки. Денщики помогли стюарду. Обед был отменный.
— До рассвета не будет никакой тревоги, — заверил старший помощник, покидая их.
Командир эсминца уступил свою каюту Томми, майору Хаунду и заместителю командира второго отряда командос. Чемоданы и постельные скатки оставили в лагере. Армейские офицеры устроились в креслах, на диванах и на полу в кают-компании. Вскоре все уснули.
Проснувшись на рассвете, Гай вышел на свежий воздух. Восхитительное утро после безветренной ночи; море спокойное, вокруг ни одного корабля, земли не видно. Довольно медленно двигавшийся эскадренный миноносец, казалось, плыл в фосфоресцирующей пустоте. Гай встретился со вчерашним артиллеристом.
— Ну как, здесь начнутся неприятности? — спросил Гай.
— Нет, не здесь. — Затем артиллерист, поскольку ему показалось, что на лице Гая появилось удивление, добавил: — Замечаете что-нибудь странное в положении солнца?
Гай посмотрел на солнце. Оно находилось слева по носу, довольно высоко над горизонтом, яркое, но пока еще не жаркое.
— Нет, — ответил он.
— Разве оно там, где вы ожидали увидеть его?
— А-а! — воскликнул Гай. — Теперь я понимаю, что вы имеете в виду. Оно должно быть с другого борта.
— Вот именно. Через час мы будем снова в Александрии. Неисправность машин.
— Как нескладно все это получилось!
— Я же говорил вам, что корабль нуждается в серьезном ремонте. К тому же его здорово потрепало в Эгейском море. Меня это вполне устраивает. Я в этом году еще ни разу не увольнялся на берег.
За завтраком Томми молча хмурился; майор Хаунд открыто ликовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216