Женщина вышла замуж за этого мужчину. Вы извините, но его имени я тоже не назову. Затем, десятью годами позднее, ваш кровный родственник встретил эту женщину, одну, за рубежом. Между ними была интимная близость, но женщина вернулась к своему так называемому мужу и в положенное время произвела на свет сына. Фактически это был сын вашего кровного родственника. Но в соответствии с законом это был сын так называемого мужа, который и признал его своим. Этот мальчик жив по сей день и в глазах бога является законным наследником всего родового имущества своего отца.
Гая больше интересовала моральная сторона этого дела, чем наследство.
— Вы хотите сказать, что с точки зрения богословия первый муж, ложась в кровать со своей бывшей женой, не совершает никакого греха?
— Конечно, не совершает. Во всем виновата презренная женщина, и она, несомненно, расплачивается за все. Ее же муж абсолютно безупречен. Таким образом, человек из другой, ничем не примечательной, семьи явился виновником сохранения аристократического рода. Более того, этот сын женился на католичке, следовательно, его сын воспитывается церковью. Вы можете рассматривать это как вам угодно, я же вижу во всем этом руку всевышнего.
— Мистер Гудол, — не удержался Гай от вопроса, — вы серьезно считаете, что провидец всевышний заботится о сохранении английской католической аристократии?
— Конечно, серьезно. Так же, как он заботится и о воробьях. Так нас учили. Однако я опасаюсь, что генеалогия — это такой мой конек, на котором я скачу слишком быстро, когда есть возможность. Боюсь, что ваше гостеприимство сделало меня слишком болтливым.
— Нисколько, дорогой мистер Гудол. Нисколько. Еще портвейна?
— Нет, больше не надо, спасибо. — Мистер Гудол выглядел» удрученным. — Мне пора домой.
— А вы абсолютно уверены? Относительно того, что муж не совершает никакого греха, если спит со своей бывшей женой.
— Конечно. Абсолютно уверен. Подумайте сами. Какой же он может совершить грех?
Гай долго думал об этом безгреховном псевдоадюльтере при благоприятных обстоятельствах. Мысль о нем не покинула его даже тогда, когда он проснулся утром следующего дня. Он решил поехать в Лондон утренним поездом.
Имя Краучбек, столь значительное и яркое для мистера Гудола, не оказало никакого воздействия на администратора отеля «Клэридж»: Гаю вежливо ответили, что свободных номеров нет. Он спросил, можно ли позвонить миссис Трой, и получил ответ, что она просила не беспокоить ее. Раздраженный Гай отправился в «Беллами» и рассказал о своем затруднительном положении в баре, который уже в половине двенадцатого начал заполняться людьми.
— А с кем ты говорил по поводу номера? — спросил Томми Блэкхаус.
— С человеком, который сидел за столом дежурного администратора.
— Это пешка. Когда встречаешься с затруднениями, обращайся к чиновникам на более высоком уровне. Они всегда пойдут навстречу. Я сам живу в этом отеле. Фактически сейчас я намерен поехать туда. Хочешь, я устрою это дело для тебя?
Через полчаса из отеля кто-то позвонил и сообщил, что номер для Краучбека есть. Гай возвратился, и администратор встретил его совсем по-иному.
— Мы очень благодарны майору Блэкхаусу за то, что он сообщил нам, где вас найти. Как только вы ушли, к нам поступило аннулирование заказа, но мы не знали, где вы находитесь. — Администратор снял с доски ключ и повел Гая к лифту. — Нам весьма приятно предложить вам очень уютный маленький номер.
— Мне нужна только комната, в которой можно переночевать.
— В этом номере кроме спальни есть уютная маленькая гостиная. Я уверен, что вы останетесь довольны.
Они вышли на каком-то этаже. Администратор распахнул двери в номер, обстановка которого красноречиво говорила о том, что он далеко не из дешевых. Гай хорошо сознавал, зачем он прибыл, и знал правила приличия, которыми руководствуются в отелях: номер с гостиной предоставлялся тому, кто ожидал к себе посетителя.
— Отлично, — сказал он, — этот номер вполне устроит меня.
Оставшись один, Гай снял телефонную трубку и попросил соединить его с миссис Трой.
— Гай? Гай! Ты где?
— Здесь, в отеле.
— Дорогой мой, какой же ты свинья , что не сообщил мне!
— Но я как раз и занят этим… Сообщаю тебе: я только что прибыл.
— Я имею в виду — не сообщил мне заранее. Ты долго пробудешь здесь?
— Два дня.
— Ну и свинья же ты!
— Когда мы увидимся?
— Гм… Это довольно трудно. Тебе надо было бы предупредить меня. Я должна уехать буквально через минуту. Приходи сейчас. Номер шестьсот пятидесятый.
Шестьсот пятидесятый был на том же этаже, через два поворота по коридору. Их разделяло не более десятка номеров. Двери в номер Вирджинии были приоткрыты.
— Входи, я как раз кончаю приводить свое лицо в порядок.
Гай прошел через гостиную. «Тоже для гостей?» — подумал он. Дверь в спальню была открыта — кровать не покрыта и помята; везде валялись одежда, полотенца, газеты и журналы. Вирджиния сидела за туалетным столиком, обсыпанным пудрой, заваленным ватными тампонами и смятыми бумажными салфетками. Она напряженно смотрела в зеркало, видимо подкрашивая глаза. Из ванной с безразличным видом вышел Томми Блэкхаус.
— Привет, Гай, — сказал он. — Не знал, что ты в Лондоне.
— Сделай нам всем что-нибудь выпить, — попросила Вирджиния. — Через минутку я присоединюсь к вам.
Гай и Томми прошли в гостиную, где Томми начал очищать лимон и бросать кусочки льда в коктейль-шейкер.
— Ну как, они разместили тебя?
— Да. Весьма признателен тебе.
— Не стоит. Кстати, Вирджинии лучше не говорить, что мы встретились в «Беллами». — Гай заметил, что Томми закрыл за собой дверь в спальню. — Я сказал ей, что приехал прямо с совещания, но ты ведь знаешь, я заехал по дороге в «Беллами». Она никогда не ревнует к другим женщинам, но клуб «Беллами» она просто ненавидит. Однажды, когда мы еще были мужем и женой, она сказала: «Беллами! Мне хотелось бы, чтобы это заведение сгорело к чертовой матери». Она говорила это совершенно искренне, ей-богу. Ты надолго сюда?
— На два дня.
— Я возвращаюсь завтра в Олдершот. Позавчера я встретил в военном министерстве вашего бригадира; они там смертельно боятся его. Называют его одноглазым чудовищем. Он что, слегка тронутый?
— Нет.
— Я тоже не считаю его таким. Но в министерстве все говорят, что он совершеннейший безумец.
Вскоре из неповторимого беспорядка своей спальни вышла разряженная, как алебардист, Вирджиния.
— Надеюсь, ты сделал их не очень крепкими, Томми. Ты же знаешь, как я ненавижу крепкие коктейли. Гай, а что это у тебя за усы ?
— Тебе они не нравятся?
— Они просто ужасны!
— Должен признаться, что меня они просто ошеломили, — сказал Томми.
— Алебардисты ими восхищаются, — сказал Гай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216
Гая больше интересовала моральная сторона этого дела, чем наследство.
— Вы хотите сказать, что с точки зрения богословия первый муж, ложась в кровать со своей бывшей женой, не совершает никакого греха?
— Конечно, не совершает. Во всем виновата презренная женщина, и она, несомненно, расплачивается за все. Ее же муж абсолютно безупречен. Таким образом, человек из другой, ничем не примечательной, семьи явился виновником сохранения аристократического рода. Более того, этот сын женился на католичке, следовательно, его сын воспитывается церковью. Вы можете рассматривать это как вам угодно, я же вижу во всем этом руку всевышнего.
— Мистер Гудол, — не удержался Гай от вопроса, — вы серьезно считаете, что провидец всевышний заботится о сохранении английской католической аристократии?
— Конечно, серьезно. Так же, как он заботится и о воробьях. Так нас учили. Однако я опасаюсь, что генеалогия — это такой мой конек, на котором я скачу слишком быстро, когда есть возможность. Боюсь, что ваше гостеприимство сделало меня слишком болтливым.
— Нисколько, дорогой мистер Гудол. Нисколько. Еще портвейна?
— Нет, больше не надо, спасибо. — Мистер Гудол выглядел» удрученным. — Мне пора домой.
— А вы абсолютно уверены? Относительно того, что муж не совершает никакого греха, если спит со своей бывшей женой.
— Конечно. Абсолютно уверен. Подумайте сами. Какой же он может совершить грех?
Гай долго думал об этом безгреховном псевдоадюльтере при благоприятных обстоятельствах. Мысль о нем не покинула его даже тогда, когда он проснулся утром следующего дня. Он решил поехать в Лондон утренним поездом.
Имя Краучбек, столь значительное и яркое для мистера Гудола, не оказало никакого воздействия на администратора отеля «Клэридж»: Гаю вежливо ответили, что свободных номеров нет. Он спросил, можно ли позвонить миссис Трой, и получил ответ, что она просила не беспокоить ее. Раздраженный Гай отправился в «Беллами» и рассказал о своем затруднительном положении в баре, который уже в половине двенадцатого начал заполняться людьми.
— А с кем ты говорил по поводу номера? — спросил Томми Блэкхаус.
— С человеком, который сидел за столом дежурного администратора.
— Это пешка. Когда встречаешься с затруднениями, обращайся к чиновникам на более высоком уровне. Они всегда пойдут навстречу. Я сам живу в этом отеле. Фактически сейчас я намерен поехать туда. Хочешь, я устрою это дело для тебя?
Через полчаса из отеля кто-то позвонил и сообщил, что номер для Краучбека есть. Гай возвратился, и администратор встретил его совсем по-иному.
— Мы очень благодарны майору Блэкхаусу за то, что он сообщил нам, где вас найти. Как только вы ушли, к нам поступило аннулирование заказа, но мы не знали, где вы находитесь. — Администратор снял с доски ключ и повел Гая к лифту. — Нам весьма приятно предложить вам очень уютный маленький номер.
— Мне нужна только комната, в которой можно переночевать.
— В этом номере кроме спальни есть уютная маленькая гостиная. Я уверен, что вы останетесь довольны.
Они вышли на каком-то этаже. Администратор распахнул двери в номер, обстановка которого красноречиво говорила о том, что он далеко не из дешевых. Гай хорошо сознавал, зачем он прибыл, и знал правила приличия, которыми руководствуются в отелях: номер с гостиной предоставлялся тому, кто ожидал к себе посетителя.
— Отлично, — сказал он, — этот номер вполне устроит меня.
Оставшись один, Гай снял телефонную трубку и попросил соединить его с миссис Трой.
— Гай? Гай! Ты где?
— Здесь, в отеле.
— Дорогой мой, какой же ты свинья , что не сообщил мне!
— Но я как раз и занят этим… Сообщаю тебе: я только что прибыл.
— Я имею в виду — не сообщил мне заранее. Ты долго пробудешь здесь?
— Два дня.
— Ну и свинья же ты!
— Когда мы увидимся?
— Гм… Это довольно трудно. Тебе надо было бы предупредить меня. Я должна уехать буквально через минуту. Приходи сейчас. Номер шестьсот пятидесятый.
Шестьсот пятидесятый был на том же этаже, через два поворота по коридору. Их разделяло не более десятка номеров. Двери в номер Вирджинии были приоткрыты.
— Входи, я как раз кончаю приводить свое лицо в порядок.
Гай прошел через гостиную. «Тоже для гостей?» — подумал он. Дверь в спальню была открыта — кровать не покрыта и помята; везде валялись одежда, полотенца, газеты и журналы. Вирджиния сидела за туалетным столиком, обсыпанным пудрой, заваленным ватными тампонами и смятыми бумажными салфетками. Она напряженно смотрела в зеркало, видимо подкрашивая глаза. Из ванной с безразличным видом вышел Томми Блэкхаус.
— Привет, Гай, — сказал он. — Не знал, что ты в Лондоне.
— Сделай нам всем что-нибудь выпить, — попросила Вирджиния. — Через минутку я присоединюсь к вам.
Гай и Томми прошли в гостиную, где Томми начал очищать лимон и бросать кусочки льда в коктейль-шейкер.
— Ну как, они разместили тебя?
— Да. Весьма признателен тебе.
— Не стоит. Кстати, Вирджинии лучше не говорить, что мы встретились в «Беллами». — Гай заметил, что Томми закрыл за собой дверь в спальню. — Я сказал ей, что приехал прямо с совещания, но ты ведь знаешь, я заехал по дороге в «Беллами». Она никогда не ревнует к другим женщинам, но клуб «Беллами» она просто ненавидит. Однажды, когда мы еще были мужем и женой, она сказала: «Беллами! Мне хотелось бы, чтобы это заведение сгорело к чертовой матери». Она говорила это совершенно искренне, ей-богу. Ты надолго сюда?
— На два дня.
— Я возвращаюсь завтра в Олдершот. Позавчера я встретил в военном министерстве вашего бригадира; они там смертельно боятся его. Называют его одноглазым чудовищем. Он что, слегка тронутый?
— Нет.
— Я тоже не считаю его таким. Но в министерстве все говорят, что он совершеннейший безумец.
Вскоре из неповторимого беспорядка своей спальни вышла разряженная, как алебардист, Вирджиния.
— Надеюсь, ты сделал их не очень крепкими, Томми. Ты же знаешь, как я ненавижу крепкие коктейли. Гай, а что это у тебя за усы ?
— Тебе они не нравятся?
— Они просто ужасны!
— Должен признаться, что меня они просто ошеломили, — сказал Томми.
— Алебардисты ими восхищаются, — сказал Гай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216