Да и любой из них может. А я никоим образом не намерен рисковать.
Эпторп закрыл крышку «бокса» и снова задвинул все под лестницу. Усилие, с которым он сделал это, казалось, рассердило его.
— И знаешь что, старина, — продолжал он, — мне не очень нравится, как ты только что разговаривал со мной, обвиняя меня в том, что я подхватил триппер. Это ведь довольно серьезное обвинение.
— Извини. Это вполне естественная ошибка в таких условиях.
— Для кого-нибудь естественная, но не для меня, старина. К тому же мне не совсем понятно, что ты имеешь в виду под «условиями». Я никогда не бываю пьян. Я почему-то думал, что ты должен был заметить это. Навеселе при случае могу быть, но пьяным — никогда! Это такое дело, от которого я держусь подальше. Мне слишком много пришлось повидать и перенести из-за этого.
На следующий день Эпторп, поднявшись с рассветом, сразу же начал обследовать подсобные помещения вне дома и еще до завтрака обнаружил пустой сарайчик, в котором хозяйственники школы, видимо, хранили битый и другой спортивный инвентарь. В этом сарайчике с помощью алебардиста Крока он и установил свой химический клозет. Туда-то он и ходил, к своему немалому удовольствию, в течение нескольких последовавших мирный дней. Беспокойное время настало для Эпторпа через два дня после поражения Финляндии.
Возвратившись с занятий по уничтожению «противника» на холмистой местности и позавтракав с довольно большим опозданием, Гай расположился в кресле в предвкушении получасового отдыха. Неожиданно к нему подошел Эпторп. На нем прямо-таки лица не было.
— Краучбек, на пару слов.
— Пожалуйста.
— Тет-а-тет, если не возражаешь.
— Возражаю. А в чем дело?
Эпторп настороженно огляделся. В холле все, казалось, были заняты своим делом.
— Ты пользовался моим «гром-боксом»?
— Нет, не пользовался.
— Кто-то воспользовался им.
— Что ж, только не я.
— Но, кроме тебя, о нем никто не знает.
— А алебардист Крок?
— Он не посмел бы.
— Я тоже не посмел бы, дорогой друг.
— Это твое последнее слово?
— Да.
— Хорошо. Но в будущем я подкараулю и узнаю, кто это.
— Я бы тоже поступил так.
— Это серьезное дело, ты знаешь. Граничит с мелким воровством. Химикалии стоят не дешево.
— Сколько же стоит одна порция?
— Дело не в деньгах. Дело в принципе.
— И в риске подцепить что-нибудь?
— Совершенно верно.
Всякую свободную минуту в течение двух последовавших дней Эпторп проводил в кустах около сарайчика, подкарауливая свою жертву. На третий день он отвел Гая в сторону и сказал:
— Краучбек, я должен извиниться перед тобой. Это не ты пользовался моим «гром-боксом».
— Я был уверен в этом.
— Да, но согласись, больше мне подозревать было некого. Так или иначе, но теперь я узнал, кто это. Положение очень сложное.
— Это не Сарам-Смит?
— Нет. Дело намного сложнее. Это бригадир .
— Ты считаешь, что у него триппер?
— Нет. Это маловероятно. Слишком светский человек. Но возникает вопрос: что мне следует теперь предпринять?
— Ничего.
— Но это же дело принципа. Несмотря на то что он мой прямой начальник, прав пользоваться моим химическим туалетом у него не больше, чем прав носить мои ботинки.
— Да-а. Но я, например, дал бы бригадиру свои ботинки, если бы они понадобились ему.
— Возможно. Но в таком случае, извини меня за откровенность, ты не очень-то заботишься о своих ботинках, не так ли, старина? Так или иначе, но ты, стало быть, считаешь, что я должен покориться без каких-либо возражений?
— По-моему, ты поступишь невероятно глупо, если не покоришься.
— Все это надо хорошенько взвесить. Как, по-твоему, следует ли мне обратиться по этому вопросу к начальнику штаба?
— Нет, не следует.
— Возможно, ты и прав.
На следующий день Эпторп доложил:
— Дело приняло еще худший оборот.
Гай так много думал об эпторповском химическом клозете, что сразу же догадался, что именно имеет в виду Эпторп.
— Новые незваные посетители?
— Нет, не это. Сегодня утром, когда я выходил из сарайчика, бригадир шел в него. Он посмотрел на меня очень странно. Ты, наверное, заметил, что иногда у него очень пристальный и неприятный взгляд. Так вот, он посмотрел на меня так, как будто хотел сказать: «Тебе здесь нечего делать».
— Он человек дела, — сказал Гай, — поэтому тебе долго ждать не придется. Тем или иным образом, но он даст тебе знать, каково его мнение на этот счет.
Весь день Эпторп был не в своей тарелке. Его ответы на вопросы по тактике были необдуманными, решения по возникавшим проблемам — нелепыми. День выдался очень холодный. Всякий, даже самый короткий, перерыв в занятиях он использовал для дежурства поблизости от сарайчика. Он пропустил чай и возвратился только тогда, когда до вечерней лекции оставалось десять минут. Нос у него покраснел, щеки посинели.
— Ты заболеешь, если дело и дальше пойдет так, — сказал Гай.
— Оно не может пойти дальше, — возразил Эпторп. — Произошло самое худшее.
— Что именно?
— Пойдем посмотрим. Я ни за что не поверил бы, если бы не видел все собственными глазами.
Они вышли в вечернюю темноту.
— Это случилось всего пять минут назад, — продолжал Эпторп. — Я начал дежурить здесь сразу после чая и промерз до самых костей, поэтому под конец начал прохаживаться. Мимо меня Прошел бригадир. Я поприветствовал его. Он ничего не ответил. Потом он воспользовался «гром-боксом» прямо на моих глазах. Потом он снова прошел мимо меня, я опять поприветствовал его, а он, я это хорошо видел, улыбнулся. И ты знаешь, Краучбек, это была сатанинская улыбка.
Они подошли к сарайчику. Гай заметил на двери что-то большое и белое. Эпторп направил на дверь луч карманного фонарика, а Гай увидел аккуратно выведенную надпись: «Всем чинам ниже бригадира вход запрещен».
— Он, наверное, специально заказывал эту надпись одному из писарей, — гневно проговорил Эпторп.
— Да, это ставит тебя в весьма затруднительное положение, правда? — сказал Гай.
— Я подам в отставку.
— По-моему, в военное время это невозможно.
— Тогда попрошу перевести меня в другой полк.
— Мне будет скучно без тебя, Эпторп, намного больше, чем ты, возможно, предполагаешь. Так или иначе, но через две минуты — лекция. Давай пойдем.
Лекцию читал сам бригадир. Мины-сюрпризы, оказывается, занимали все более важное место в действиях дозоров на Западном фронте. Бригадир рассказал о натяжных проволоках взрывателей и о самих взрывателях противопехотных мин, подробно описал, как однажды придумал привязать мину-сюрприз к козе и отправить ее в лагерь бедуинов. Он редко бывал энергичнее и словоохотливее, чем на этой лекции.
Вечер этого дня был одним из тех, на которые не планировалось ни дискуссий, ни ночных занятий, когда желающие могли поэтому обедать вне пределов школы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216
Эпторп закрыл крышку «бокса» и снова задвинул все под лестницу. Усилие, с которым он сделал это, казалось, рассердило его.
— И знаешь что, старина, — продолжал он, — мне не очень нравится, как ты только что разговаривал со мной, обвиняя меня в том, что я подхватил триппер. Это ведь довольно серьезное обвинение.
— Извини. Это вполне естественная ошибка в таких условиях.
— Для кого-нибудь естественная, но не для меня, старина. К тому же мне не совсем понятно, что ты имеешь в виду под «условиями». Я никогда не бываю пьян. Я почему-то думал, что ты должен был заметить это. Навеселе при случае могу быть, но пьяным — никогда! Это такое дело, от которого я держусь подальше. Мне слишком много пришлось повидать и перенести из-за этого.
На следующий день Эпторп, поднявшись с рассветом, сразу же начал обследовать подсобные помещения вне дома и еще до завтрака обнаружил пустой сарайчик, в котором хозяйственники школы, видимо, хранили битый и другой спортивный инвентарь. В этом сарайчике с помощью алебардиста Крока он и установил свой химический клозет. Туда-то он и ходил, к своему немалому удовольствию, в течение нескольких последовавших мирный дней. Беспокойное время настало для Эпторпа через два дня после поражения Финляндии.
Возвратившись с занятий по уничтожению «противника» на холмистой местности и позавтракав с довольно большим опозданием, Гай расположился в кресле в предвкушении получасового отдыха. Неожиданно к нему подошел Эпторп. На нем прямо-таки лица не было.
— Краучбек, на пару слов.
— Пожалуйста.
— Тет-а-тет, если не возражаешь.
— Возражаю. А в чем дело?
Эпторп настороженно огляделся. В холле все, казалось, были заняты своим делом.
— Ты пользовался моим «гром-боксом»?
— Нет, не пользовался.
— Кто-то воспользовался им.
— Что ж, только не я.
— Но, кроме тебя, о нем никто не знает.
— А алебардист Крок?
— Он не посмел бы.
— Я тоже не посмел бы, дорогой друг.
— Это твое последнее слово?
— Да.
— Хорошо. Но в будущем я подкараулю и узнаю, кто это.
— Я бы тоже поступил так.
— Это серьезное дело, ты знаешь. Граничит с мелким воровством. Химикалии стоят не дешево.
— Сколько же стоит одна порция?
— Дело не в деньгах. Дело в принципе.
— И в риске подцепить что-нибудь?
— Совершенно верно.
Всякую свободную минуту в течение двух последовавших дней Эпторп проводил в кустах около сарайчика, подкарауливая свою жертву. На третий день он отвел Гая в сторону и сказал:
— Краучбек, я должен извиниться перед тобой. Это не ты пользовался моим «гром-боксом».
— Я был уверен в этом.
— Да, но согласись, больше мне подозревать было некого. Так или иначе, но теперь я узнал, кто это. Положение очень сложное.
— Это не Сарам-Смит?
— Нет. Дело намного сложнее. Это бригадир .
— Ты считаешь, что у него триппер?
— Нет. Это маловероятно. Слишком светский человек. Но возникает вопрос: что мне следует теперь предпринять?
— Ничего.
— Но это же дело принципа. Несмотря на то что он мой прямой начальник, прав пользоваться моим химическим туалетом у него не больше, чем прав носить мои ботинки.
— Да-а. Но я, например, дал бы бригадиру свои ботинки, если бы они понадобились ему.
— Возможно. Но в таком случае, извини меня за откровенность, ты не очень-то заботишься о своих ботинках, не так ли, старина? Так или иначе, но ты, стало быть, считаешь, что я должен покориться без каких-либо возражений?
— По-моему, ты поступишь невероятно глупо, если не покоришься.
— Все это надо хорошенько взвесить. Как, по-твоему, следует ли мне обратиться по этому вопросу к начальнику штаба?
— Нет, не следует.
— Возможно, ты и прав.
На следующий день Эпторп доложил:
— Дело приняло еще худший оборот.
Гай так много думал об эпторповском химическом клозете, что сразу же догадался, что именно имеет в виду Эпторп.
— Новые незваные посетители?
— Нет, не это. Сегодня утром, когда я выходил из сарайчика, бригадир шел в него. Он посмотрел на меня очень странно. Ты, наверное, заметил, что иногда у него очень пристальный и неприятный взгляд. Так вот, он посмотрел на меня так, как будто хотел сказать: «Тебе здесь нечего делать».
— Он человек дела, — сказал Гай, — поэтому тебе долго ждать не придется. Тем или иным образом, но он даст тебе знать, каково его мнение на этот счет.
Весь день Эпторп был не в своей тарелке. Его ответы на вопросы по тактике были необдуманными, решения по возникавшим проблемам — нелепыми. День выдался очень холодный. Всякий, даже самый короткий, перерыв в занятиях он использовал для дежурства поблизости от сарайчика. Он пропустил чай и возвратился только тогда, когда до вечерней лекции оставалось десять минут. Нос у него покраснел, щеки посинели.
— Ты заболеешь, если дело и дальше пойдет так, — сказал Гай.
— Оно не может пойти дальше, — возразил Эпторп. — Произошло самое худшее.
— Что именно?
— Пойдем посмотрим. Я ни за что не поверил бы, если бы не видел все собственными глазами.
Они вышли в вечернюю темноту.
— Это случилось всего пять минут назад, — продолжал Эпторп. — Я начал дежурить здесь сразу после чая и промерз до самых костей, поэтому под конец начал прохаживаться. Мимо меня Прошел бригадир. Я поприветствовал его. Он ничего не ответил. Потом он воспользовался «гром-боксом» прямо на моих глазах. Потом он снова прошел мимо меня, я опять поприветствовал его, а он, я это хорошо видел, улыбнулся. И ты знаешь, Краучбек, это была сатанинская улыбка.
Они подошли к сарайчику. Гай заметил на двери что-то большое и белое. Эпторп направил на дверь луч карманного фонарика, а Гай увидел аккуратно выведенную надпись: «Всем чинам ниже бригадира вход запрещен».
— Он, наверное, специально заказывал эту надпись одному из писарей, — гневно проговорил Эпторп.
— Да, это ставит тебя в весьма затруднительное положение, правда? — сказал Гай.
— Я подам в отставку.
— По-моему, в военное время это невозможно.
— Тогда попрошу перевести меня в другой полк.
— Мне будет скучно без тебя, Эпторп, намного больше, чем ты, возможно, предполагаешь. Так или иначе, но через две минуты — лекция. Давай пойдем.
Лекцию читал сам бригадир. Мины-сюрпризы, оказывается, занимали все более важное место в действиях дозоров на Западном фронте. Бригадир рассказал о натяжных проволоках взрывателей и о самих взрывателях противопехотных мин, подробно описал, как однажды придумал привязать мину-сюрприз к козе и отправить ее в лагерь бедуинов. Он редко бывал энергичнее и словоохотливее, чем на этой лекции.
Вечер этого дня был одним из тех, на которые не планировалось ни дискуссий, ни ночных занятий, когда желающие могли поэтому обедать вне пределов школы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216