В отличие от других «клиентов», его нисколько не раздражало то обстоятельство, что полеты не состоялись и они остались на земле.
Еще в первые дни де Сауза проявил любопытство относительно начальника этого небольшого учебного центра.
— Начальник? А он вообще-то существует? Кто-нибудь видел его хоть один раз? Здесь все равно как в одном из древних ближневосточных государств, в которых послания от таинственного властелина-жреца приносили визири.
Несколько позднее де Сауза сказал:
— Я видел, как по черному ходу на верхний этаж носят пищу. Начальник, видимо, сидит где-то взаперти наверху.
— Может быть, он все время пьяный?
— Скорее всего. Я прибыл в Англию на корабле. Командир перебрасывавшейся на нем армейской части был неизлечимым алкоголиком. Так вот, его держали в запертой каюте на всем переходе.
Еще позднее де Сауза доложил:
— Нет, тут дело не в алкоголе. Я видел, как обратно тарелки несут пустыми. Алкоголик не может есть столько. По крайней мере, наш начальник столько съесть не может.
— А может быть, пищу носят часовому?
— Вот это, пожалуй, вероятнее всего. Он или пьяница, или душевнобольной, поэтому около него день и ночь сидит солдат и смотрит за тем, чтобы он не покончил жизнь самоубийством.
И наконец еще позднее де Сауза заявил своим друзьям в комнате отдыха:
— Все, что мы думали о начальнике, — неправильно. Его держат как военнопленного. Здесь просто устроили дворцовый заговор, и его сотрудники продают продовольственные пайки на черном рынке. А может быть, все это заведение захвачено гестапо, а? Где вражеским парашютистам легче всего приземлиться? Разумеется, там, где готовят парашютистов. Они расстреляли всех, кроме начальника. Он нужен им, чтобы подписывать документы. А они тем временем собирают подробнейшие данные о всех наших агентах. Здесь есть один инструктор, у которого всегда в руках фотоаппарат. Говорит, что изучает отдельные элементы движений для того, чтобы выявлять неправильную позу перед прыжком. В действительности же он наверняка собирает данные о каждом из нас. Потом он переснимет все это на микропленку и перешлет своим через Португалию. Ну, а дальше все очень просто: в руках гестапо будет, так сказать, полная портретная галерея, и они будут хватать нас, как только мы высунем свой нос. По-моему, нам надо немедленно организовать спасательный отряд.
Выслушав это фантастическое предположение, Джилпин презрительно фыркнул и вышел из комнаты отдыха.
— Серьезный парень, — продолжал де Сауза с едва уловимой, как показалось Гаю, бравадой. — Помните, «дядюшка», я говорил вам, что он иногда слишком серьезен. К тому же он очень побаивается прыгать завтра.
— Я тоже побаиваюсь.
— Я тоже, — сказали другие в один голос.
— Я не верю, что вы боитесь, «дядюшка», — сказал де Сауза.
— О, конечно, боюсь, — солгал Гай, — да еще как боюсь-то!
Одним из приспособлений, воздвигнутых на тренировочной площадке перед фасадом дома, был фюзеляж самолета. Вдоль бортов внутри фюзеляжа были металлические сиденья; в полу фюзеляжа было вырезано отверстие, изображавшее собой люк для покидания самолета. Это была модель самолета, из которого «клиентам» предстояло совершать прыжки с парашютом, и в последний день тренировок они практиковались на этой модели под руководством инструктора по прыжкам с парашютом.
— Подходим к району прыжков! — подал инструктор предварительную команду и снял крышку с люка. — Первой паре приготовиться!
Два «клиента» сели напротив друг друга, свесив ноги в люк.
— Первый номер! Пошел!.. — инструктор махнул рукой вниз.
«Клиент» номер один спрыгнул на траву, его место занял «клиент» номер три.
— Второй номер! Пошел!..
Прыжки повторялись в таком порядке всю вторую половину дня до тех пор, пока все действия «клиентов» не стали быстрыми и автоматическими.
— Старайтесь в этот момент ни о чем не думать. Просто следите за моей рукой. В парашюте есть скользящий вытяжной трос, он открывается автоматически. Как только вы прыгнете с самолета, единственное, о чем вам следует заботиться, — это держать ноги вместе и несколько раз перевернуться, когда приземлитесь.
Однако вечером, когда «клиенты» собрались в комнате отдыха, чувствовалось, что многие из них испытывают страх перед предстоящим прыжком с самолета. Де Сауза, как обычно, фантазировал о таинственном начальнике.
— Я видел его лицо в окне, — доложил он. — Огромное, страшное, мертвенно-бледное лицо. Он посмотрел прямо на меня и быстро исчез. Его наверняка схватили и оттащили от окна часовые. Это было лицо человека, охваченного крайним отчаянием. По-моему, его все время пичкают наркотиками.
— А что происходит, если парашют не раскрывается? — спросил Джилпин.
— Ты летишь вниз как камень и шлепаешься на землю с такой силой, что сразу оказываешься в могиле. Остается только призасыпать землей да поставить крест.
— А отчего парашют не раскрывается?
— Неправильная укладка, наверное.
— А укладкой занимаются девчонки. Стоит среди них появиться одному фашистскому агенту, как будут убиты сотни людей, а может быть, даже и тысячи. И ведь такого агента никак не поймаешь. Я, как и другие, конечно, готов пойти на разумный риск. Но мне вовсе не нравится доверять свою жизнь какой-то девчонке в цехе укладки парашютов, каким-то там так называемым беженцам из Польши или еще откуда-нибудь.
— А ты боишься , правда, Джилпин?
— Я просто прикидываю, каков здесь риск, вот и все.
— Если эти типы надеются, что я прыгну с самолета трезвый, то пусть они лучше еще раз все обдумают как следует, — сказал один из самых молодых «клиентов».
— Конечно, — продолжал фантазировать де Сауза, — вполне возможно, что начальник — это главный руководитель всей вражеской организации. Ему не разрешают показываться нам потому, что он не знает английского языка. Но он, наверное, выходит по ночам и переукладывает парашюты так, чтобы они не раскрывались. На это у него уходят многие часы, так что отсыпаться ему приходится только днем.
Однако на этот раз шутка де Саузы подействовала на всех удручающе.
— Замолчи ты, ради бога! — укоризненно воскликнул Джилпин.
Наступила тишина. Де Сауза понял, что симпатиям аудитории к нему пришел конец.
— «Дядюшка», — обратился он поздно вечером к Гаю, — по-моему, только вы да я из всех не испытываем страха. Что касается меня — я в этом не очень-то уверен.
Когда в доме погасли все огни, Людович вышел из своего кабинета и пошел, спотыкаясь, к рощице. Подышав несколько минут воздухом, пропитанным запахом влажной листвы, и убедившись, что это не вызывает у него никаких приятных воспоминаний, он вернулся в кабинет и записал в тетрадь:
«Те, кто проявляет слишком большой интерес к внешнему миру, могут в один прекрасный момент оказаться по ту сторону запертых дверей своего собственного дома».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216
Еще в первые дни де Сауза проявил любопытство относительно начальника этого небольшого учебного центра.
— Начальник? А он вообще-то существует? Кто-нибудь видел его хоть один раз? Здесь все равно как в одном из древних ближневосточных государств, в которых послания от таинственного властелина-жреца приносили визири.
Несколько позднее де Сауза сказал:
— Я видел, как по черному ходу на верхний этаж носят пищу. Начальник, видимо, сидит где-то взаперти наверху.
— Может быть, он все время пьяный?
— Скорее всего. Я прибыл в Англию на корабле. Командир перебрасывавшейся на нем армейской части был неизлечимым алкоголиком. Так вот, его держали в запертой каюте на всем переходе.
Еще позднее де Сауза доложил:
— Нет, тут дело не в алкоголе. Я видел, как обратно тарелки несут пустыми. Алкоголик не может есть столько. По крайней мере, наш начальник столько съесть не может.
— А может быть, пищу носят часовому?
— Вот это, пожалуй, вероятнее всего. Он или пьяница, или душевнобольной, поэтому около него день и ночь сидит солдат и смотрит за тем, чтобы он не покончил жизнь самоубийством.
И наконец еще позднее де Сауза заявил своим друзьям в комнате отдыха:
— Все, что мы думали о начальнике, — неправильно. Его держат как военнопленного. Здесь просто устроили дворцовый заговор, и его сотрудники продают продовольственные пайки на черном рынке. А может быть, все это заведение захвачено гестапо, а? Где вражеским парашютистам легче всего приземлиться? Разумеется, там, где готовят парашютистов. Они расстреляли всех, кроме начальника. Он нужен им, чтобы подписывать документы. А они тем временем собирают подробнейшие данные о всех наших агентах. Здесь есть один инструктор, у которого всегда в руках фотоаппарат. Говорит, что изучает отдельные элементы движений для того, чтобы выявлять неправильную позу перед прыжком. В действительности же он наверняка собирает данные о каждом из нас. Потом он переснимет все это на микропленку и перешлет своим через Португалию. Ну, а дальше все очень просто: в руках гестапо будет, так сказать, полная портретная галерея, и они будут хватать нас, как только мы высунем свой нос. По-моему, нам надо немедленно организовать спасательный отряд.
Выслушав это фантастическое предположение, Джилпин презрительно фыркнул и вышел из комнаты отдыха.
— Серьезный парень, — продолжал де Сауза с едва уловимой, как показалось Гаю, бравадой. — Помните, «дядюшка», я говорил вам, что он иногда слишком серьезен. К тому же он очень побаивается прыгать завтра.
— Я тоже побаиваюсь.
— Я тоже, — сказали другие в один голос.
— Я не верю, что вы боитесь, «дядюшка», — сказал де Сауза.
— О, конечно, боюсь, — солгал Гай, — да еще как боюсь-то!
Одним из приспособлений, воздвигнутых на тренировочной площадке перед фасадом дома, был фюзеляж самолета. Вдоль бортов внутри фюзеляжа были металлические сиденья; в полу фюзеляжа было вырезано отверстие, изображавшее собой люк для покидания самолета. Это была модель самолета, из которого «клиентам» предстояло совершать прыжки с парашютом, и в последний день тренировок они практиковались на этой модели под руководством инструктора по прыжкам с парашютом.
— Подходим к району прыжков! — подал инструктор предварительную команду и снял крышку с люка. — Первой паре приготовиться!
Два «клиента» сели напротив друг друга, свесив ноги в люк.
— Первый номер! Пошел!.. — инструктор махнул рукой вниз.
«Клиент» номер один спрыгнул на траву, его место занял «клиент» номер три.
— Второй номер! Пошел!..
Прыжки повторялись в таком порядке всю вторую половину дня до тех пор, пока все действия «клиентов» не стали быстрыми и автоматическими.
— Старайтесь в этот момент ни о чем не думать. Просто следите за моей рукой. В парашюте есть скользящий вытяжной трос, он открывается автоматически. Как только вы прыгнете с самолета, единственное, о чем вам следует заботиться, — это держать ноги вместе и несколько раз перевернуться, когда приземлитесь.
Однако вечером, когда «клиенты» собрались в комнате отдыха, чувствовалось, что многие из них испытывают страх перед предстоящим прыжком с самолета. Де Сауза, как обычно, фантазировал о таинственном начальнике.
— Я видел его лицо в окне, — доложил он. — Огромное, страшное, мертвенно-бледное лицо. Он посмотрел прямо на меня и быстро исчез. Его наверняка схватили и оттащили от окна часовые. Это было лицо человека, охваченного крайним отчаянием. По-моему, его все время пичкают наркотиками.
— А что происходит, если парашют не раскрывается? — спросил Джилпин.
— Ты летишь вниз как камень и шлепаешься на землю с такой силой, что сразу оказываешься в могиле. Остается только призасыпать землей да поставить крест.
— А отчего парашют не раскрывается?
— Неправильная укладка, наверное.
— А укладкой занимаются девчонки. Стоит среди них появиться одному фашистскому агенту, как будут убиты сотни людей, а может быть, даже и тысячи. И ведь такого агента никак не поймаешь. Я, как и другие, конечно, готов пойти на разумный риск. Но мне вовсе не нравится доверять свою жизнь какой-то девчонке в цехе укладки парашютов, каким-то там так называемым беженцам из Польши или еще откуда-нибудь.
— А ты боишься , правда, Джилпин?
— Я просто прикидываю, каков здесь риск, вот и все.
— Если эти типы надеются, что я прыгну с самолета трезвый, то пусть они лучше еще раз все обдумают как следует, — сказал один из самых молодых «клиентов».
— Конечно, — продолжал фантазировать де Сауза, — вполне возможно, что начальник — это главный руководитель всей вражеской организации. Ему не разрешают показываться нам потому, что он не знает английского языка. Но он, наверное, выходит по ночам и переукладывает парашюты так, чтобы они не раскрывались. На это у него уходят многие часы, так что отсыпаться ему приходится только днем.
Однако на этот раз шутка де Саузы подействовала на всех удручающе.
— Замолчи ты, ради бога! — укоризненно воскликнул Джилпин.
Наступила тишина. Де Сауза понял, что симпатиям аудитории к нему пришел конец.
— «Дядюшка», — обратился он поздно вечером к Гаю, — по-моему, только вы да я из всех не испытываем страха. Что касается меня — я в этом не очень-то уверен.
Когда в доме погасли все огни, Людович вышел из своего кабинета и пошел, спотыкаясь, к рощице. Подышав несколько минут воздухом, пропитанным запахом влажной листвы, и убедившись, что это не вызывает у него никаких приятных воспоминаний, он вернулся в кабинет и записал в тетрадь:
«Те, кто проявляет слишком большой интерес к внешнему миру, могут в один прекрасный момент оказаться по ту сторону запертых дверей своего собственного дома».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216