— Вы находите, что он портит вид? Я склонен с вами согласиться.
— У этого отеля только один недостаток. Знаете какой?
— Отопление?
— Он себя не окупает. И знаете почему? Нет пляжа для купания. Пришлите ко мне своих саперов, и я покажу им точное место для взрыва. Сдвиньте несколько тонн камня. Что вы найдете? Песок. Во времена моего отца там был песок. На топографических картах и на карте адмиралтейства это место обозначено как песчаное. Но часть скалы обвалилась; все, что требуется, — это опять ее поднять.
Помещик загреб руками воздух, словно строя воображаемый замок на песке.
Когда принесли пудинг, наступило время девятичасовых последних известий. В центре стола поставили радиоприемник, и дворецкий попытался его настроить.
— Враки! — воскликнула мисс Кармайкл. — Все враки.
Последовала короткая сценка между помещиком и дворецким, из тех, что шотландцы часто разыгрывают для английских гостей. Тут была и феодальная верность, и независимость, и несдержанное раздражение, и полное невежество в обращении с современной техникой.
Из приемника исходили какие-то звуки, которые Гай никак не мог признать за человеческую речь.
— Враки, — повторила мисс Кармайкл. — Все враки.
Вскоре приемник убрали и на его место поставили яблоки.
— Кажется, что-то насчет Хартума, не правда ли? — сказал Томми.
— Его отобьют, — объявила мисс Кармайкл.
— Но его никогда не сдавали, — возразил Гай.
— Сдавали Китченеру и картечницам Гэтлинга, — сказала мисс Кармайкл.
— Магг служил под командой Китченера, — вмешалась миссис Кэмпбелл.
— В нем было что-то такое, что мне никогда не нравилось. Что-то не внушавшее доверия, если вы меня понимаете, — сказал Томми.
— Это ужасно, — перебила его мисс Кармайкл, — видеть, как наши лучшие парни из поколения в поколение уходят воевать за англичан. Но скоро этому придет конец. Когда немцы высадятся в Шотландии, горные долины заполнят люди, идущие их приветствовать, а власть в городах захватят профессора университетов. Запомните мои слова: не попадайтесь на шотландской земле в этот день.
— Кейти, иди спать, — приказал полковник Кэмпбелл.
— Я опять слишком далеко зашла?
— Да.
— Можно мне взять с собой несколько яблок?
— Два.
Она взяла яблоки и встала со стула.
— Спокойной ночи всем, — небрежно бросила она.
— Все эти экзамены, — сказала миссис Кэмпбелл. — Слишком трудны они для девочки. Оставляю вас с вашим портвейном. — Она последовала за мисс Кармайкл, то ли пожурить ее, то ли успокоить.
Полковник Кэмпбелл не имел обыкновения пить портвейн. Рюмки были очень маленькие, и не надо было быть седьмым ребенком седьмого ребенка, чтобы установить, что вино уже давно перелито из бутылки в графин. В нем плавали две осы. Помещик, наполняя первой свою рюмку, аккуратно выловил одну из ос. Он поднес ее к глазам и с гордостью исследовал.
— Она плавала здесь, когда началась война, — торжественно произнес он. — И я надеялся, что она останется здесь до того момента, когда мы выпьем за нашу победу. Портвейн в наших местах — это, понимаете ли, скорее церемония, чем наслаждение. Джентльмены, за короля!
Они проглотили ядовитое вино.
Магг тут же приказал:
— Кэмпбелл, графин!
Перед мужчинами поставили тяжелые хрустальные бокалы, дешевый фарфоровый кувшинчик с водой и превосходный графин с почти бесцветной, слегка замутившейся жидкостью.
— Виски, — с удовольствием объявил Магг. — Позвольте мне поднять тост за колдстримцев, алебардистов и саперов!
Они просидели больше часа. Поговорили о военных делах с таким единодушием, какое только возможно между ветераном Спайон-Копа и молокососами 1940 года. Каждые несколько минут разговор возвращался к вопросу о взрывчатке. Потом вернулась миссис Кэмпбелл. Все встали. Она сказала:
— Боже мой, как быстро пролетел вечер. Я почти и не видела вас. Но, наверное, вам приходится так рано вставать.
Магг заткнул пробкой графин с виски.
Прежде чем Томми и Гай успели заговорить, вновь появился волынщик. Они попрощались и последовали за ним к парадной двери. Садясь в автомобиль, они увидели, как в окне верхнего этажа кто-то неистово машет фонарем. Томми сделал приветственный жест, волынщик повернулся кругом и удалился вдоль по коридору. Массивные двери закрылись. Фонарь продолжал раскачиваться, и в тишине раздался громкий прощальный возглас: «Хайль Гитлер!»
По пути домой Томми и Гай не обменялись ни единым словом. Они только смеялись, сначала тихо, потом все громче и громче. Шофер позже рассказывал, что никогда не видел полковника в таком состоянии, а новый «медный каблук» был «еще хлеще». Он добавил, что его самого тоже «здорово» угостили внизу.
Томми и Гай действительно опьянели не только и не столько от выпитого. Их обоих подхватил и сбил с толку священный ветер, который некогда свободно разгуливал над молодым миром. В их ушах звучали цимбалы и флейты. Мрачный остров Магг овевался ароматным легким ветром, мгновенно поднимающимся, уносящимся вдаль и затихающим под звездами Эгейского моря.
Люди, пережившие вместе опасности и лишения, часто расстаются и забывают друг друга, когда кончаются их испытания. Мужчины, любившие одну и ту же женщину, остаются побратимами даже во вражде; если они смеются вместе, как безудержно смеялись в тот вечер Томми и Гай, они скрепляют свою дружбу, ставя ее несравненно выше обычных человеческих отношений.
Когда они подъехали к отелю, Томми сказал:
— Слава богу, Гай, что ты был со мной.
Они спустились с высот фантазии и очутились в необычной, но в общем прозаической обстановке.
Холл превратился в игорный дом. На другой день после прибытия отряда Айвор Клэр заказал местному столяру, угрюмому кальвинисту, не терпевшему карт, подковообразный стол для игры в баккара под предлогом, что это военная принадлежность. Теперь он восседал за центральным столом, аккуратно расчерченным мелом, и метал банк. На других столах играли в покер, а две пары — в триктрак. Томми и Гай направились к столу с напитками.
— В банке двадцать фунтов!
Не оборачиваясь, Томми крикнул: «Банко!» — и, наполнив бокал присоединился к большому столу.
Из-за стола для покера Берти предложил Гаю:
— Сыграем? Ставка полкроны и увеличение пять шиллингов.
Но в ушах Гая еще слабо звучали цимбалы и флейты. Он покачал головой и, полусонный, побрел наверх, чтобы уснуть без снов.
— Надрался, — сказал Берти. — Пьян как сапожник.
— Его счастье!
На следующее утро за завтраком Гаю рассказали:
— Айвор вчера выиграл больше ста пятидесяти фунтов.
— При мне они играли некрупно.
Когда играет полковник Томми, ставки всегда растут.
В час завтрака на улице еще было темно. Центральное отопление все еще не работало; из только что растопленного торфом камина в столовую тянулась струйка дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216