— …Знаете, как внимателен король, когда дело касается любой детали военного снаряжения, — говорил он. — Монарх приказал прислать ему такой кинжал. Он-то и натолкнул короля на размышления о ножевых изделиях.
— Исключительно удачная идея.
— Да, я сам в некотором роде причастен к этому делу. Привет, Гай! Как ты думаешь, кто только что выгнал меня из дому? Вирджиния!
— Как она там?
— Без гроша. Я видел ее мимоходом, но она явно на мели. Я и до этого слышал кое-какие сплетни о ее делах.
— Я угощаю, — прервал его Гай, — по случаю дня моего рождения. Два стакана вина, Парсонс.
Гай ничего не сказал об электронном комплектаторе, однако мысль о нем согревала его во время разговоров о других вещах. Когда их стаканы опустели, гренадер сказал:
— Кто-то здесь сказал, что сегодня день его рождения. Три стакана вина, Парсонс!
Когда наступила очередь Йэна заказывать, он заметил:
— Как поднялись цены! Десять шиллингов за стакан шампанского, и к тому же дрянного! Почему бы тебе не пойти к Эверарду Спрюсу и не выпить бесплатно?
— А у него будет шампанское?
— Конечно, будет. Спрюс получает крупные специальные субсидии, а сегодня он принимает двух видных иностранцев, на которых надо произвести впечатление. Иногда приятно побывать в кругу одних штатских. Ты читаешь его журнал?
— Нет.
— Я тоже. Но его высоко ценят. Сам Уинстон читает его.
— Я не верю тебе.
— Возможно, сам-то он и не читает. Но один экземпляр направляется в канцелярию кабинета, я случайно узнал об этом.
— Я едва знаком со Спрюсом. А вот Лут туда собирается.
— Значит, туда может заявиться каждый. Луту удастся поймать такси. Для американцев они всегда останавливаются.
Лейтенант Пэдфилд все еще трудился над своей корреспонденцией. Он писал довольно усердно; перо не слишком хорошо подчинялось ему: в юности он печатал на пишущей машинке, а в ранней зрелости диктовал. Йэн послал его на Пиккадили. Действительно, через четверть часа он возвратился на такси.
— Рад, что вы едете со мной, — заявил он. — Я считал, вы не знакомы со Спрюсом.
— Я передумал.
— «Севайвэл» — весьма знаменательный рупор общественного мнения.
— Знаменующий что, Лут?
— Выживание ценностей.
— Вы считаете, я нуждаюсь в специальном натаскивании по этому вопросу?
— Прошу прощения.
— По-вашему, мне следует читать этот журнал?
— Я уверен, вы найдете его весьма знаменательным.
Было почти восемь, когда они приехали на Пейни-уок. Кое-кого из присутствовавших, включая нейтральных гостей, уже начало тошнить от коктейля, приготовленного Фрэнки, и они сбежали.
— Прием, собственно, уже закончился, — заявила одна из секретарш — не Фрэнки. На ногах у нее были веревочные сандалии, а челка, сквозь которую она разговаривала, была черная. — Эверард, по-моему, собирается уходить.
Тем временем лейтенант Пэдфилд был занят тем, что переплачивал за такси; после длительного временного пребывания в стране он все еще находил английскую денежную систему запутанной, а шофер такси старался запутать его еще больше. Услышав эти невнятно произнесенные слова, он всполошился:
— Боже мой! Неужели уже так поздно? Я должен быть на Ибьюри-стрит. Если вы не возражаете, я поеду в такси дальше.
Гай и Йэн не возражали. Доставив их сюда, лейтенант выполнил свое очевидное предназначение.
Дезертирство Пэдфилда усилило решимость секретарши, которую звали Коуни, и она сказала:
— Выпить, по-моему, уже ничего не осталось.
— Мне было обещано шампанское, — настаивал Гай.
— Шампанское! — воскликнула захваченная врасплох Коуни, не знавшая, кто такой Гай, и не имевшая ни малейшего представления, кто такие эти двое в военной форме, неясно маячившие в непроглядной мгле, но хорошо знавшая, что у Спрюса действительно есть несколько бутылок этого вина, отложенного про запас. — Я ничего не знаю о шампанском.
— Ну что ж, мы поднимемся и посмотрим сами, — перебил ее Йэн.
Коуни провела их наверх.
Толпа гостей, хотя и поредевшая, была достаточно многочисленная, чтобы образовать плотную завесу между входом и дальним углом комнаты, в котором расположился Людович. Прошло уже две минуты, как он наслаждался тем, ради чего пришел — вниманием хозяина дома.
— А скажите, схема вашего произведения случайная или обдуманная? — допытывался Спрюс.
— Обдуманная.
— План непосредственно не просматривается. Там есть более или менее общие афоризмы, есть заслуживающие особого внимания наблюдения, которые, по-моему, если мне будет позволено так сказать, исключительно проницательны и забавны. Интересно, есть ли там такие места, где они вымышленны? И кроме того, мне кажется, там присутствуют две поэтические темы, которые появляются снова и снова. Просматривается мотив «Утонувшего моряка». Возможно, это отзвук «Бесплодной земли»? Вы сознательно имели в виду Элиота?
— Не Элиота, — беспокойно возразил Людович. Но моему, его звали не Элиот.
— Очень интересно! И потом это изображение пещеры. Должно быть, вы много читали о фрейдистской психологии?
— Не особенно много. В описании пещеры не было ничего психологического.
— Очень интересно. Спонтанное высвобождение подсознания!
В это время Коуни пробилась сквозь толпу и встала сбоку от разговаривающих.
— Эверард, там два человека в военной форме спрашивают шампанского.
— Боже милостивый, надеюсь, это не полиция?
— Один, возможно, из полиции. На нем какая-то странная форма синего цвета. Другой в форме летчика. Я никогда не видела его прежде. С ними был американец, но он уехал.
— Это очень странно. Ты не дала им шампанского?
— О, нет, Эверард.
— Лучше я пойду и посмотрю сам, кто это.
У двери Йэн столкнулся с Элегантной Женщиной и горячо расцеловал ее в обе грязные щеки.
— Здесь вся выпивка кончилась, — объявила она, — и я направляюсь на свой пост гражданской обороны. Почему бы вам обоим не заглянуть туда? Это неподалеку, за углом, там всегда найдется бутылка.
Их поприветствовал Спрюс.
— Боюсь, мы немного запоздали. Я привел Гая. Вы помните его? — спросил Йэн.
— Да, да, по-моему, мы где-то встречались, — сказал Спрюс. — У нас здесь все уже кончилось. Я только что имел небольшой разговор с очень интересным новым писателем. Мы всегда особенно рады приветствовать сотрудничество военных. Это входит в нашу программу.
Центральная группа гостей расступилась, и позади них стал виден Людович, аппетит которого к разбору его творчества был возбужден, но далеко не удовлетворен. Он обиженно смотрел на стоявшего к нему спиной Спрюса.
— Людович?! — удивился Гай.
— Это как раз тот человек, о котором я сказал вам. Вы знаете его?
— Он спас мне жизнь, — ответил Гай.
— О, это очень странно.
— У меня так и не было возможности поблагодарить его.
— Что ж, сделайте это сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216