— Да-а, — протянул майор. — Похоже, здесь допущена какая-то ошибка. Большую часть дня я провожу в спорах с парнями, которые хотят возвратиться. Разбомбили дом, изменила жена, душевнобольные родители — хватаются за любой предлог. Задержать кого-то здесь, видимо, будет не трудно. Я не совсем понимаю, — продолжал он, перелистывая бумаги в папке, — откуда появился этот приказ. Официально вы находитесь в отпуске по болезни. Приказ, по-видимому, исходит из главного штаба в Каире. Что это им взбрело в голову? Никакой срочности в вашем прибытии домой, как я понимаю, нет. Вам забронировано место на пароходе «Кэнэри Касл», идущем самым дальним из всех маршрутов. Сейчас он разгружается в Суэце. Отвратительная старая калоша. На обратном пути его собираются поставить в док в Дурбане. Переход займет несколько недель. Вы, случайно, не замарали свою аттестацию?
— Нет, насколько мне известно.
— Подцепили туберкулез или что-нибудь еще?
— Нет.
— Что ж, тогда в этом нет ничего такого, что нельзя было бы поправить. Позвоните мне сегодня во второй половине дня. — Он дал Гаю добавочный номер своего телефона.
Когда Гай возвратился, Джулия была еще дома.
— Все улажено?
— Думаю, да.
— Прекрасно. Сегодня к завтраку никого не будет. Хотите, я подброшу вас к бару «Юнион»?
Позже в этот день Гаю удалось переговорить с майором, телефон которого очень долго был занят.
— Я спрашивал о вас, Краучбек. Боюсь, что ничем не смогу помочь. Этот приказ исходит от самой высокой инстанции.
— Но почему?
— Об этом вы, вероятно, знаете больше, чем я.
— Во всяком случае, я могу подождать прибытия моего бригадира. Вы не возражаете?
— Сожалею, старина. Вам приказано убыть в Суэц завтра в семь ноль-ноль. Явитесь сюда в шесть пятнадцать… Сам я буду отсутствовать, но вы найдете здесь другого. Надеюсь, вам предстоит приятное путешествие. «Кэнэри Касл» — довольно устойчивая посудина. Она битком набита пленными макаронниками.
В этот вечер состоялся большой прием. Приехала большая часть греческой королевской семьи. Гай с большим трудом улучил момент, чтобы переговорить с миссис Ститч наедине. Когда ему это наконец удалось, он попросил:
— Джулия, вы способны добиться всего. Устройте так, чтобы меня оставили здесь.
— О нет, Гай. Я никогда не вмешиваюсь в дела военных. Элджи это совсем не понравилось бы.
Позже, в тот же вечер, укладывая свои вещи, Гай наткнулся на красный личный знак, привезенный им с Крита. Он не был знаком с установленной для таких случаев процедурой, не знал, куда и кому адресовать этот знак. После некоторого размышления он написал на листе плотной бумаги, которой пользовалась миссис Ститч: «Снят с трупа английского солдата, убитого на Крите. Точное место захоронения неизвестно». Не подписав, Гай сложил листок, сунул его в конверт и надписал просто: «Главный штаб войск на Ближнем Востоке». «Так или иначе, — подумал он, — знак попадет к кому следует».
Однако на следующее утро, увидев миссис Ститч уже на ногах, одетой и ожидающей, чтобы проводить его в дорогу, Гай подумал, что существует более надежный способ выполнить свой долг.
— Джулия, — спросил он, — как, по-вашему, Элджи сможет поручить кому-нибудь из своих подчиненных выполнить за меня одно дело?
— Конечно. А что именно?
— Всего лишь небольшое незавершенное дело, оставшееся с Крита. Я не знаю, кому надо послать вот это. Секретарь Элджи, видимо, знает.
Миссис Ститч взяла конверт, взглянула на адрес, затем нежно поцеловала Гая.
Когда машина тронулась, она помахала конвертом, потом, войдя в дом, бросила его в корзинку для ненужных бумаг. В ее глазах плескалось огромное, безбрежное море с мчащимися по ветру крылатыми парусниками.

Часть восьмая
«Государственный меч»
1
— Добрый вечер, Джоуб.
— Добрый вечер, сэр. Очень рад видеть вас снова.
— Кажется, у вас здесь довольно тихо.
— О, не сказал бы, сэр.
— Я имею в виду воздушные налеты.
— О, это верно, сэр. Теперь они кончились. Все, что есть у Гитлера, он теперь использует на русском фронте.
— Мистер Бокс-Бендер прибыл?
— Да, сэр, он здесь.
— Привет, Гай, вы вернулись?
— Привет, Гай, где это вы пропадали?
— Послушайте, Гай, вы были вместе с Томми? Ужасно скверно получилось с Эдди и Берти!
— Не повезло Тони Лаксмору, он попал в плен.
— Вам-то, во всяком случае, удалось улизнуть.
— А как Томми?
— А как Айвор?
— Я был ужасно рад, когда узнал, что с Айвором все в порядке.
— А с Элджи и Джулией приходилось встречаться?
— А, вот и ты, Гай! — сказал Бокс-Бендер. — Я ждал тебя. Если не возражаешь, мы сразу поднимемся наверх и приступим к обеду. Мне надо вернуться в парламент. Кроме того, в наше время, если не поспешить, все будет съедено без тебя.
Гай с зятем протолкались через окружавшую их толпу и поднялись наверх в общую столовую. При свете канделябров официанты разносили скудный обед. Было еще только половина восьмого, но большинство столов оказалось занятыми. Гай и Бокс-Бендер нашли свободный столик в центре зала.
— Надеюсь, все останется между нами. Мне кое о чем надо обязательно переговорить с тобой. Лучше возьми суп. Другое блюдо приготовлено из яичного порошка. Как прошло путешествие?
— Восемь недель.
— Восемь недель! Ты привез что-нибудь с собой?
— У меня были апельсины. Испортились во время перехода.
— О-о! Не оборачивайся. Элдерберри ищет свободное место… Привет, Элдерберри, хотите сесть с нами?
Элдерберри сел за их стол.
— Слышали об итогах недели «Танки для России»?
— Да, — ответил Бокс-Бендер.
— Макс здорово придумал.
— Хотелось бы мне посмотреть на Гарольда Макмиллана, стоящего навытяжку под пение «Красного знамени».
— Я видел это в кинохронике. И миссис Майскую, торжественно снимающую покрывало с портрета Сталина.
— А вы знаете, это сработало, — сказал Бокс-Бендер. — Производство поднялось на двадцать процентов. Двадцать процентов! А ведь предполагалось, что они уже отдали все свои силы.
— А эта забастовка в Глазго. Она не прекратилась бы, если бы не кампания «помощь России».
— Да, так пишут в «Экспрессе».
— Танки для России? — спросил Гай. — Впервые слышу об этом. В танках достаточно остро нуждаются и в пустыне.
— Не беспокойся, там тоже получат их, — успокоил его Бокс-Бендер. — Естественно, рабочие страстно хотят помочь России. Это их так научили. В том, что они берут ведро с красной краской и повсюду малюют огромными буквами «Добрый старый дядюшка Джо», серпы и молоты, плохого ничего нет. Это смоется. Танки попадут туда, где они больше всего необходимы. Можешь быть уверен.
— Имейте в виду, я целиком за русских, — предупредил Элдерберри. — За последние несколько недель нам пришлось во многом перестроиться. Они замечательно дерутся.
— Жаль, что они продолжают отступать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216