— Расскажи мне о своем доме, — прошептала она.
— Об этом доме? — удивленно спросил он.
Она кивнула.
— Хорошо, — ответил он, чувствуя себя донельзя довольным, что она захотела узнать про эту груду камней, которая так много значила для него.
— Я вырос здесь, думаю, ты знаешь об этом.
— Твоя мама рассказала мне.
Энтони почувствовал что-то разгорающееся теплое и мощное в его груди, когда она заговорила.
Он сказал ей, что она не должна говорить и она, очевидно, была благодарна за это, но сейчас, она сама захотела принять участие в разговоре. Конечно, это подразумевает то, что она чувствует себя все лучше.
Если бы она открыла глаза, и они не сидели под столом, их беседа могла выглядеть вполне нормальной. Он ошеломлен был тем, как ему захотелось утешать и защищать её, холить и лелеять.
— Я рассказывал тебе, как мой брат утопил любимую куклу моей сестры? — спросил он.
Она покачала головой, затем вздрогнула, когда усилился ветер, и капли дождя забарабанили сильнее по окну. Но она подняла подбородок и тихо сказала:
— Расскажи что-нибудь о себе.
— Хорошо, — медленно произнес Энтони, стараясь игнорировать непонятное и неудобное чувство, разгоравшееся в его груди. Ему было гораздо легче рассказать о многих своих родных братьях и сестрах, чем рассказать ей о себе.
— Лучше расскажи еще о своем отце.
Он замер. — О моем отце?
Она улыбнулась, но также поразился, когда она заметила:
— У тебя должен быть отец.
Энтони почувствовал напряжение в горле. Он не часто говорил о своем отце со своей семьей, а уж о посторонних и речи не шло. Он сказал сам себе, что много воды утекло с тех пор; Эдмунд был мертв в течении более чем десяти лет. Но правда была в том, что бывают раны, которые сильно болят, независимо от времени. А некоторые раны не заживают, даже за десять лет.
— Он…Он был великим человеком, — мягко сказал он. — Хорошим отцом. Я очень сильно любил его.
Кэйт повернулась к нему, чтобы посмотреть в его лицо, впервые с тех пор, как он сам повернул ее голову за подбородок.
— Твоя мать говорит о нем с большой привязанностью. Вот почему я спросила.
— Мы все сильно любили его, — просто сказал он.
Он повернул голову и смотрел поперек комнаты. Его глаза сосредоточились на ножке стола, но он не видел ее. Он сейчас не видел ничего, кроме воспоминаний, возникающих у него в памяти.
— Он был самым прекрасным отцом, о котором любой мальчишка мог мечтать.
— Когда он умер?
— Одиннадцать лет назад. Летом. Когда мне исполнилось восемнадцать. Перед тем, как я уехал в Оксфорд.
— Это самое трудное время для человека, чтобы потерять отца, — пробормотала она.
Он резко повернулся и посмотрел на неё.
— Любое время самое трудное, когда теряешь отца.
— Конечно, — быстро согласилась она, — Но есть некоторые моменты времени, худшие, чем другие, я думаю. И конечно время это отличается у мальчиков и у девочек. Мой отец скончался пять лет назад, и я до сих пор тоскую о нем, но не думаю, что это было бы то же самое для юноши.
Ему не надо было задавать вопрос. Он светился в его глазах.
— Мой отец был замечательным, — объяснила она, её глаза потеплели, поскольку она вспомнила его.
— Добрый и нежный, но строгий, когда в этом возникала необходимость. Но отец у мальчика — это все, он должен показать ему, как быть хорошим человеком. И потерять отца в восемнадцать, когда ты только начинаешь узнавать, что все это значит…
Она издала долгий вздох.
— Это, конечно, слишком самонадеянно для меня говорить об этом, поскольку я не мужчина, и ни когда не могла быть на твоем месте, но я думаю…
Она сделала продолжительную паузу, кривя губы, поскольку не могла подобрать слов.
— Моим братьям было шестнадцать, двенадцать и два года в тот момент, — сказал Энтони.
— Думаю, это тоже было для них тяжелый момент, — ответила она, — хотя, твой младший брат, скорее всего не помнит отца.
Энтони отрицательно покачал головой.
Кэйт улыбнулась печально и задумчиво.
— Я вот, совсем не помню свою мать. Это очень странная вещь.
— Сколько тебе было, когда она умерла?
— Недавно исполнилось три. Отец женился на Мэри несколькими месяцами позже. Он не стал соблюдать надлежащий период траура, и это потрясло многих соседей, но он думал, что мне нужна мать гораздо больше, чем ему нужен этот этикет.
Впервые Энтони задался вопросом, что было бы с ними, если бы умерла его мать, оставляя отца с большим количеством детей, многие из которых были малыши. Эдмунду было бы нелегко. Любому человеку было бы нелегко в таком случае.
В то время Вайолет было очень трудно, но, по крайней мере, у нее был Энтони, которому исполнилось восемнадцать и которому пришлось заменить отца более молодым братьям. Если бы умерла Вайолет, Бриджертоны остались бы совсем без матери. В конце концов, Дафне, старшей дочери, было лишь десять лет в момент смерти Эдмунда. И Энтони был уверен, что отец не смог бы повторно вступить в брак.
Независимо от того хотел бы или нет его отец, чтобы у них была мать, он бы не смог выбрать себе вторую жену.
— Что случилось с твоей матерью? — спросил Энтони, поражаясь глубиной своего любопытства.
— Грипп. Или, по крайней мере, все так думали. Это могло быть воспаление легких, — она задумчиво потерла подбородок рукой.
— Она умерла очень быстро. Отец потом сказал мне, что я тоже заболела, но у меня был не такой тяжелый случай.
Энтони подумал о сыне, он надеялся, что у него будут дети, это была единственная причина, из-за которой он решил жениться.
— Ты тоскуешь по матери, которую никогда не знала? — тихо спросил он.
Кэйт долгое время раздумывала. Его голос прозвучал хрипло и требовал скорого ответа. Почему-то она не могла поверить в то, что ему интересно узнать о ее детстве.
— Да, — в конце концов, ответила она, — Но не так, как ты думаешь. Я, конечно, не могу тосковать по ней, потому что толком и не знаю ее. Но есть какая-то пустота в жизни — тоскливое пустое место — и ты знаешь, что она должна занять это место, но ты ее совсем не помнишь, не помнишь, как она выглядела и что делала.
Кэйт грустно улыбнулась.
— Ты считаешь, в этом есть какой-нибудь смысл?
Энтони кивнул.
— В этом заключено гораздо больше смысла, чем ты думаешь.
— Я думаю, потеря родителя, которого знаешь и любишь, переносится тяжелее, — добавила она. — Я знаю, я потеряла обоих.
— Мне жаль, — мягко сказал он.
— Все в порядке, — заверила она его. — Та старая пословица — время излечивает любые раны — абсолютно права.
Он пристально посмотрел на нее, и она поняла по выражению его лица, что он не согласен с ней.
— Правда, чем ты старше, тем тебя труднее примириться с потерей. Человек счастлив, когда он знает и любит своих родителей, но боль от их потери гораздо острее.
— Это было так, как будто, я, по меньшей мере, потерял руку, — прошептал Энтони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88